хранения в удобных и доступных для каравана пунктах. Предстоящие открытия предполагали внести весомую лепту в развитие геологии и антропологии, а также метеорологии, энтомологии и других наук. Появились перспективы попутного поиска новых месторождений металлов и минералов.

Составляя план на очередное путешествие, Николай Михайлович понимал, что два первых движения в Тибет не принесли исчерпывающих сведений об этом районе Центральной Азии. И попытка проникновения в Лхассу с его стороны была не последней. Но ставить единственную цель, – только постижение центра буддизма, значит не уделить должного внимания другим открытиям, в которых нуждалась наука, а этого он себе позволить не мог. Потому Пржевальский составил следующий план путешествия.

Войдя через Кяхту и Ургу, через пустыню Гоби, Иньшань и Ордос, продвинуться к истокам реки Хуанхэ, и если будет возможность, то повернуть по дороге на юго-запад к столице Тибета, – Лхасе. Хотя путь из русского Семиречья или Ферганы путь был короче, но риск состоял в том, что при таком маршруте, с момента вступления на территорию оазисов Восточного Туркестана, только что отвоёванного у повстанцев-мусульман, его могли задержать власти Китая, имея в данном районе большое количество военных гарнизонов. А путь, избранный им в этом путешествии, был знаком, и требовал минимум проводников.

Обратно экспедиция должна была пересечь Тибет с юго-востока на северо-запад, выйти к хребту Каракорум, затем к озеру Лобнор, где власти по любому должны были пропустить к себе домой «непрошенных гостей». Отсюда намечалось направиться в г. Хотан и через пустыню Такла-Макан и Тянь-Шаньские горы выйти к озеру Иссык-Куль.

Пржевальский рассчитывал, что крупные научные рекогносцировки нужно разделить на районы:

Северо-Тибетское плато;

Тибет Восточный и страна Амдо;

Южно-Тибетское плато от Лхассы до Гартока;

Памир с прилежащими к нему частями Гиндукуша и Каракарума;

Восточный Тянь-Шань от Караша до Хами.

Западный Алтай от меридиана Кобдо до северного изгиба Жёлтой реки.

Хребты Алтын-Таг, Ала-Шань и Нан-Шань, весь б. Хинган и север Монголии.

Отправившись в экспедицию, Николай Михайлович получил неприятное для него известие. Один из его спутников, прапорщик Эклон собирался жениться и по этой причине отказался от путешествия.

Когда подготовка к экспедиции находилась на стадии завершения, перед отъездом в путешествие из Петербурга, 15-летний наследник Цесаревич Николай Александрович, при прощании с Пржевальским, подарил ему на память отличную подзорную трубу из алюминия, чрезвычайно удобную по своей лёгкости для эксплуатации в походных условиях. Экспонат хранится в доме-музее путешественника.

Подарок цесаревича Николаю Пржевальскому

В августе 1883 г. Пржевальский с соратниками выехал из столицы, по маршруту: Москва-Нижний-Новгород-Пермь-Екатеринбург-Тюмень. Далее водным путём по Туре, Таболу, Иртышу, Оби, мелководью р. Томь прибыл в Томск, где экипировался зимним обмундированием, затем на 6 почтовых тройках 1500 вёрстчерез Иркутск – Селенгинск пароходом по Байкалу, почтовыми в Верхнеудинск, к 26 сентября прибыл в Кяхту, где он до конца октября продолжил сборы в экспедицию.

Тут он довёл до конечного этапа отбор личного состава и комплектование имущества. Так как по дороге в Москве к нему присоединились: старший урядник Забайкальского войска Дондок Иринчинов и таранчанец Абдул Юсупов, а также ещё четыре солдата гренадерского полка, то в Кяхте предстояло выбрать дополнительный конвой. Отбор шёл по рекомендации проверенных соратников, чтобы не попасть впросак, а также «на удочку кумовства»[273].

В итоге экспедицию утвердили в составе:

– начальник – Н. М. Пржевальский;

– два помощника: офицеры В. И. Роборовский и П. К. Козлов;

– препаратор – младший урядник Пантелей Телешов;

– старший урядник Дондок Иринчинов;

– вольнонаёмный – переводчик Абдул Юсупов.

– солдаты-гренадёры из Москвы: Пётр Нефёдов, Гавриил Иванов, Павел Блинков, Михаил Безсонов;

– солдаты из Троицкосавского линейного батальона (Кяхта): Алексей Жарников, Григорий Добрынин, Евстафий Радионов;

– новые казаки: Кондратий Хлебников, Никита Максимов, Григорий Соковников, Бани Доржеев, Семён Жаркой, Владимир Перевалов и Семён Полуянов;

Для ассистирования при обслуживании фотоаппарата, а также в помощь для сбора насекомых и растений, Пржевальский нанял жителя города Троицкосавска Михаила Протопопова.

Перед путешествием Роборовский запечатлел групповой снимок на память.

Торговцы верблюдами на рынке Кяхты. Фото А. А. Лушникова. 1912 год

Окончательно подготовившись к путешествию, члены экспедиции ещё два дня сортировали и укладывали экспедиционный багаж. Для перевозки его в Ургу Пржевальский, с помощью купца А. М. Лушникова, нанял обратный монгольский караван, совершавший челночные рейсы транспортировки в Кяхту чая. Выгода состояла в обучении по пути новых казаков и солдат вьюченью и обращению с караванными верблюдами от опытных в этом искусстве монголов[274].

По желанию казаков отслужили напутственный молебен, а затем кяхтинские старшины, а также Лушников, у которого останавливался Николай Михайлович, организовали для всей экспедиции прощальный обед.

21 октября (2 ноября) 1883 г. караван с путниками выступил из Кяхты в Ургу. За девять суток экспедиция прошла расстояние от Кяхты до Урги около 300 вёрст. В Урге их с огромной радостью встретили соотечественники русского консульства и купечество.

Солдаты и казаки были подобраны по его личной методике, – вся молодёжь до единого человека. «Моё здоровье хорошо, – писал Николай Михайлович, своему другу И. М. Фатееву в Варшаву, расположение духа – большей частью хорошее, не то, что бывает в Питере»[275].

Присланный в столицу монголов, заранее из Кяхты, урядник Иринчинов выторговал у монголов 56 отличных верблюдов, за которых они заплатили 6 757 кредитных рублей. Вьючные седла для этих верблюдов сшили экспедиционные казаки. Помимо целой кучи войлока, потребовавшегося на такие сёдла, в Урге закупались необходимые предметы походного снаряжения, как-то: семь верховых лошадей, две юрты, 30 баранов для еды, дзамба, мука, рис, ячмень лошадям, треноги, вьючные верёвки и пр. Кроме лошадей, почти за все остальное приходилось платить очень дорого. А за пастьбу своих верблюдов в окрестностях Урги Пржевальский заплатил монголу с подпаском более трёх рублей в сутки и т. д.[276].

Остановка в Урге

Путь по северной Гоби и следование через Ала-шань

Урга-столица монголов город, называемый монголами Богдо-курень, или Да-курень (Да-хурэ)[277], составлял, как известно, религиозный центр всей Монголии; кроме того, служил важным административным и торговым пунктом для центральной и северо-восточной ее части, т. е. Халхи[278].

Кроме того, русские торговые дома в Урге, равно как и некоторые китайские, занимались транспортировкой чая отсюда в Кяхту. Чай этот в количестве более миллиона пудов[279], доставлялся из Калгана в Ургу зимой монголами на вьючных верблюдах, в меньшем количестве летом китайскими подрядчиками на быках, запряжённых в телеги.

В Урге путники прикупили 7 лошадей, 2 юрты, 30 баранов и дополнительные запасы продовольствия, а также получили