нет настоящего преподавания, в ней регулярно читаются специальные лекции и проводятся семинары. В течение многих лет Жан Бофре вел небольшую группу по Хайдеггеру – что-то вроде закрытого кружка для избранных. Время от времени в эти годы здесь читали лекции Мишель Серр, Пьер Бурдье и др.

Но положение Деррида вскоре окажется существенно отличным от положения этих лекторов, выступающих по случаю с теми или иными темами. 20 марта Альтюссер передает ему разговор, состоявшийся у него с Жаном Ипполитом, который готовится уйти с поста директора Школы, поскольку получает кафедру в Коллеж де Франс. Автор «Генезиса и структуры „Феноменологии духа“» искренне поддержал идею устроить когда-нибудь Деррида в Школе в качестве «каймана», то есть преподавателя, готовящего студентов к экзамену на получение звания агреже. Но для этого, скорее всего, потребуется определенное время. Пока же Ипполит хочет поговорить об этом с Кангийемом, чтобы подготовить его переход из Сорбонны в Высшую нормальную школу и избежать возможных осложнений.

В начале сентября 1963 года Альтюссер узнает о самоубийстве Жака Мартена, своего самого близкого друга. Траур, от которого он не сможет оправиться многие месяцы, возможно, каким-то образом связан с его сближением с Деррида. Быть может, новый директор, специалист по античности Робер Фласельер, быстро осознает, что Альтюссеру понадобится помощь и поддержка. Так или иначе, с 1963–1964 годов Деррида, продолжая работать ассистентом в Сорбонне, назначается доцентом в ВНШ с 48 лекционными часами в год.

«Кто сможет когда-нибудь написать, не уступая тому или иному социоакадемизму, историю этого „дома“ и его подразделений? Задача почти невозможная, но необходимая для того, чтобы начать понимать многие „логики“ французской интеллектуальной жизни этого века», – заявит Деррида в одном из своих диалогов с Элизабет Рудинеско[326]. Действительно, в момент, когда его приглашает Альтюссер, Высшая нормальная школа просто кипит от новых сил и идей. В 1960 году в нее поступила группа молодых блестящих философов, среди которых Режис Дебре, Этьен Балибар, Жак Рансьер и Пьер Машере. Коммунистами они стали в основном из-за войны в Алжире, и вместе они ведут бурные споры о марксизме и его возможном обновлении. Они встретятся с Альтюссером, который пока опубликовал только одну небольшую книгу о Монтескье и несколько статей, и попросят его помогать им в их теоретической работе, а не только исполнять роль «каймана».

В 1961–1962 годах семинар Альтюссера был посвящен молодому Марксу, в следующем году на нем рассматривались «начала структуралистской мысли». В 1963–1964 годах Альтюссер решил поработать с Лаканом и Фрейдом. Он интересуется разнородными текстами Лакана и просит своих лучших учеников читать их именно потому, что его поразило сходство между возвращением к Фрейду, провозглашенным Лаканом, и его собственными исследованиями текстов Маркса.

Внимание, уделяемое Альтюссером Лакану, важно по крайней мере в двух отношениях. В этот период во Французской коммунистической партии психоанализ все еще считают «буржуазной наукой»; статья «Фрейд и Лакан», которая будет опубликована в следующем году в одном из партийных журналов – La Nouvelle Critique, знаменует в этом плане важный прорыв. Однако инициатива Альтюссера имеет решающее значение также и в контексте французского университета в целом, где психоанализ все так же игнорируют. Как отмечает Элизабет Рудинеско, «впервые лакановские тексты читаются с философской точки зрения, существенно выходящей за рамки клиники»[327].

Также именно Альтюссер, заручившийся поддержкой Фласельера, способствует запуску семинара Лакана в Высшей нормальной школе. Последний только что пережил серьезное испытание: его выгнали из Французского общества психоанализа, многие близкие перестали с ним общаться, он был, как позже скажет сам, «отлучен», так что он принимает решение изменить методы своего преподавания. Дистанцируясь от институциональных структур, внутри которых он до сей поры работал, в качестве темы семинара, который он будет вести с существенно большей, но гораздо менее подготовленной аудиторией, он выбирает «Основные понятия психоанализа». 15 января 1964 года в зале Дюсанн в довольно торжественной обстановке проходит первый семинар этого нового цикла. В аудитории присутствуют Клод Леви-Стросс, а также психиатр Анри Эй. Деррида, судя по всему, не был на этом первом семинаре. Возможно, его задержали дела в Сорбонне, поскольку в предыдущие годы ему случалось посещать лекции Лакана в больнице Святой Анны, иногда вместе с Мишелем Деги.

«С этого дня, – пишет Рудинеско, – зал Дюсанн на протяжении пяти лет будет оставаться главной площадкой новой фрейдистской Франции, более культурной, более философской и яркой, чем Франция в прошлом»[328]. В рамках Школы это тотчас приводит к важным последствиям. Уже на следующем занятии Жак-Ален Миллер, которому едва исполнилось 19 лет, впервые берет на этом семинаре слово. «Неплох этот ваш парень», – пишет сразу же Лакан Альтюссеру[329]. Под впечатлением от этой попытки предложить обобщенную интерпретацию его работ, Лакан на следующем занятии, которое прошло 29 января, дает пространный ответ Миллеру. Отыне диалог между старым психоаналитиком и молодым человеком станет постоянным, отметив важный поворот в лакановском дискурсе.

На фоне смелых выходок Альтюссера Деррида, несмотря на свою молодость, представляется более классическим преподавателем, «запасным кайманом», как его характеризует Режис Дебре. Но «Введение» к «Началу геометрии» произвело сильное впечатление на Этьена Балибара и его однокурсников. В этом же году Деррида читает три очень насыщенных курса по авторам, о которых Альтюссер почти никогда не говорит: в первом рассматривается «Мысль и движущееся» Бергсона, во втором – «Картезианские медитации» Гуссерля (сложная работа, к которой он дает запомнившийся слушателям комментарий), а последний называется «Феноменология и трансцендентальная психология».

Что касается агрегации, Деррида в этот период придерживается той же доктрины, что и Альтюссер. Кем бы ты ни был – марксистом, лаканистом или структуралистом, на конкурсе лучше будет «собезьянничать»: важно овладеть специфической риторикой сочинения и большого урока, а не только тем или иным философским или политическим вопросом. Деррида сам настрадался от конкурсов, а потому может составить точное представление о том, что нужно делать, чтобы успешно их пройти. Но даже в этом деле кое-что начинает меняться. В 1964 году в комиссии по агрегации происходят перестановки: председателем теперь будет не Этьен Сурио, а Жорж Кангийем, а Жан Ипполит – заместителем председателя. Эта новая комиссия покажет себя намного более открытой к современным философам, к эпистемологии, феноменологии и даже к психоанализу и марксизму. В этих новых условиях обучение у Альтюссера и Деррида станет серьезным плюсом[330].

Педагогические качества Деррида становятся тем более ценными, что накануне письменных экзаменов Альтюссер снова теряет трудоспособность. В апреле 1964 года он ощущает себя совершенно измотанным, «в своего рода интеллектуальной блокаде», «со всеми симптомами очень неприятной „жесткой“ депрессии». Покидая