– Нет! И ты мне ничуть не помогаешь. Твоя мама заметила твой плотоядный взгляд.

Алан аккуратно поставил пустой бокал на стол и закрыл меня собой ото всех тех милых людей. Теперь я видела только его глаза.

– Тебе не моей матери нужно бояться, Вера.

– А кого? Тебя? – мой вопрос прозвучал вполне серьезно, но Алан насмешливо фыркнул и покачала головой.

– Себя, – таинственно зашептал именинник и положил свою руку на мою талию. Казалось бы, ничего развратного. Вполне невинный жест. Но как же сильно его рука обжигала, как он при этом смотрел, и какие пошлые мысли возникали в моей голове.

– Ты самый опасный для себя человек,– продолжил он, и вместе с каждым его словом рука двигалась к спине. – Столько глупостей можешь натворить, правда ведь? С виду невинный ангел, а внутри настоящая чертовка. И в голове совсем недетские мысли о нас с тобой. Я все по глазам читаю. Говоришь мне одно, а хочешь совсем другое. Хочешь меня очень сильно. И постоянно врешь.

– Неправда, – глухо произнесла я. Совсем вялое позорное сопротивление. Практически признание вины.

– Правда, – настоял Алан и добрался до моей филейной части, чтобы крепко ее сжать. Я шумно выдохнула через нос и стиснула зубы, глядя на него с предупреждением.

– Мы не одни.

– Это ненадолго. Потерпи еще двадцать минут. И когда вернемся домой, ты опять будешь играть со мной в эту игру.

– В какую еще игру? – спросила я, как завороженная наблюдая за его губами.

– В твою любимую. Ты от меня убегаешь, а я завожусь еще больше.

Он греховно усмехнулся, скользнув губами по моему виску и отстранился. И это я играю в игры? Уж до него мне расти и расти.

Я покачала головой, когда он потянул меня за руку.

– Мне и здесь хорошо.

– Я просто познакомлю тебя кое с кем, – невинно пообещал он. А в глазах так и сверкает дьявольский огонек. – Ты можешь продолжать всех уверять, что всего-навсего моя помощница.

– Так и есть!

– Себя тоже, – добавил он и улыбнулся так очаровательно, как только умел. Наповал!

Остаток вечера мы практически не расставались. Сначала он представил меня, как свою помощницу, бабушке, потом тете, крестной, маминой подруге, подруге подруги… Я окончательно запуталась, но какая разница, когда они все были добры ко мне? И если Росса время от времени подзывал отчим или брат, Шарлотта тут же оказывалась рядом, чтобы меня развлечь. А я уже и не надеялась, что на самом деле смогу расслабиться в кругу семьи своего босса. Это оказалось легко. И приятно. Очень приятно чувствовать себя частью клана, видеть и ощущать поддержку близких, знать, что они поддержат в трудную минуту, а не вставят нож в спину. Такой и должна быть нормальная семья, такой она должна была быть у меня…

– Мама, нам пора, – мои мысли прервал голос Алана, когда мы остались вчетвером – я, он, Крис и Шарлотта. – Моя Вера загрустила.

– Нет, я… – Я сощурилась и послала ему предупреждающий взгляд. В какой это момент он перестал говорить «моя помощница Вера» и начал говорить «моя Вера»?!

– Но милый, мы только…

– Зажигай свечи, мам! – настойчиво подсказал Крис и подмигнул брату.

– Ох, когда уж эти двое за одно, я ничего не могу поделать! – заворчала женщина, впрочем, с нотками веселья.

Торт со свечами действительно появился быстро. Погас свет, я ощутила чью-то ладонь на своей попке… Хотя, гадать не приходилось. Потом ладонь исчезла, к огромному торту в три яруса подошел виновник торжества.

Когда поздравительная песня закончилась, все застыли с ожиданием того, что Алан задует все свечи. Ох, их там было много! Шарлотта решила не халтурить, воткнув все тридцать шесть, вместо того, чтобы просто вставить две цифры.

– Желание! – выкрикнул кто-то из толпы. И Алан, сдерживая улыбку, склонился над свечами. На секунду он поднял глаза и нашел в толпе меня. И только после этого набрал полную грудь воздуха и задул все до одной. С первого раза.

– Значит, точно сбудется, – прошептала я, уже даже не думая о том, что подумают все эти люди о наших с ним совершенно непрофессиональных гляделках.

Торт мне так и не достался! Вернее, Алан отрезал огромный кусок и попросил у мамы пластиковый контейнер на вынос. Засмеялись все, кроме Шарлотты. Качая головой и пуская в ход все свои приемы, она просила сына задержаться еще хотя бы на полчаса, но кое-кто невероятно упрямая личность! Росс не поддался на уговоры, даже когда я пришла на помощь.

– Я чувствую себя виноватой за то, что ты так быстро покидаешь свою семью, – прошептала я, когда мы оказались в коридоре. – Давай останемся.

Шарлотта и ее муж Девид тоже последовали за нами, чтобы проводить.

– Ох, это бесполезно! – горестно заявила миссис Росс и вручила мне бумажный пакет с десертом. – Лучше уговори его приехать к нам завтра на ланч. Я звонила Квентину и знаю про твой выходной! – пригрозила женщина строго.

Она мне определенно нравилась! Что трудно было сказать о ее муже. Девид был молчаливым большую часть вечера, и ни разу не заговорил со мной, хотя с Аланом общался вполне дружелюбно. На прощание они пожали руки и даже похлопали друга по плечам, что говорило о довольно близких отношениях. Тогда почему на меня он смотрел с холодом? Чем я ему не понравилась?

– Я попробую, – пообещала я его маме и немного опешила, когда она чмокнула меня в обе щеки на прощание. Девид сказал скупое «До встречи», и на этом мы покинули их дом.

До машины дошли быстро, хоть и в напряженном молчании. Адам ждал нас на том же месте, где и высадил. Но в салон я так сразу не села, даже после того, как Алан открыл для меня дверцу.

– Если ты уходишь из-за меня, то не надо. Прошу!

– Мои родственники не испарятся в ближайшем будущем, – произнес он. И опять его фразы были такими двусмысленными, достигающими прямо цели. Как будто бы он знал, что я собиралась.

– А я? – спросила непонимающе.

– А это только от тебя зависит, – ответил Алан на полном серьезе и продолжил смотреть на меня строго и пытливо. Ждал моего решения – сесть в машину и поехать с ним или… У меня не было «или». Но такое чувство, что было у него.

– Я бы этого не хотела, – наконец отмерла я.

– Я знаю, – шепнул он.

Я уже даже не понимала, а чем мы говорили. Кажется, каждый о своем. Но даже эта непонятная перепалка не поубавила напряжения, которое сгущалось на протяжении всего вечера. И сейчас оно лишь росло с каждым новым словом, в котором так и висела недосказанность. Обвинение. Укор. Просьба… Я запуталась. Во всем этом. Но хотя бы в двух вещах я была уверена. Пока я жива, никому не позволю обидеть сестру. Пока я с Аланом, я живее некуда.

Вот почему я села в чертову машину, не став больше спорить.

Я точно знала, как проведу остаток дня, который несомненной войдет в копилку моих лучших воспоминаний.