— Страху больше, — задыхаясь, проговорил Гоша, — она кэ-эк выскочит, Игорь упал и покатился… Может, она сослепу, как носорог?

И в этот момент рыбозмея прыгнула. Длинное блестящее тело с гладким волосом — при чем тут «рыбозмея»?! Ни капельки не похоже! Вся, как гибкая, очень подвижная… труба. Или толстый шланг, покрытый жесткой щетиной, — и спереди дыра, и сзади, даже просвет видать… И что-то там шевелится, бугрится внутри — тычинки какие-то…

Антон оступился и с размаху уселся на зад. Рыбозмея закачалась в позе настольной лампы и загнулась над Антоном вопросительным знаком. Словно рукав нутриевой шубы пятьдесят-последнего размера навис над ним. Рыбозмея замерла, и «рукав» раскрылся склизким сфинктером. Восемь штук челюстей с плоскими режущими пластинками разошлись, как диафрагма сегментного люка. «Сейчас он за мной закроется, — подумал Антон отрешенно, — и все…» В тот миг он не слышал криков. Ему даже в голову не пришло броситься назад или в сторону. Он только смотрел, как размыкаются большие треугольные зубы, как мокро блестит пупырчатая глотка, и ему было противно. «А. Родин, 2061-2083. Пожран чудовищем». Какая гадость…

Ударом ноги Жилин отбросил щетинистое рыло. Заслонив Антона, мастер присел, отводя руку с электрорезаком. Рыбозмея стремительно развернулась. Жилин сделал неуловимое движение, полоснул тварюку по двум левым позвоночникам и распорол вдоль третьего. Рыбозмея закинулась, как хобот мамонта, издала продолжительный сипящий звук и судорожно задергалась в воздухе.

Гоша поднял дезинтегратор, но Жилин сказал: «Не надо», и горячее еще пирамидальное дуло опустилось.

— Отходим.

Послышался топот, и из-за контейнеров выскочили Быстров и Бранкевич с армейскими лазерными излучателями.

— Что случилось?! — крикнул Бранкевич. — Все целы?

— Рыбозмея, — коротко бросил Жилин. Он осмотрел электрорезак, почистил клинок о реголит и вложил в пластмассовые ножны. — Все в бункер! И не дай бог…

— Мы все поняли! — загалдели добровольцы, не дав мастеру даже договорить.

— Гупта!

— Тут я!

— Пошлешь в рейд СКР — ту, которую мы настраивали. Понял, о чем я?

— Я понял!

— Поглядим, сколько их тут… Бранкевич!

— Здесь!

— Активируй сторожей-разведчиков на ночь, двух или трех. Лучше трех.

— Может, и посты…

— Обязательно. Эс-эров переключишь на меня.

— Будет исполнено!

— Я тебе поерничаю…

Добровольцы, взволнованно переговариваясь, сгрудились у шлюза. Антона затрясло — наступила нервная реакция. Память прокручивала нон-стоп одни и те же кадры: шерстистый «рукав», то поджимая мокрый и противный «манжет» кольцевой мышцы, то распуская его, сипит и открывает полуметровую пасть…

Подошла Яэль.

— Антон, ты как? — спросила она с ноткой тревожной заботы в голосе. — Пойдем, Гунилла компоту сварила, попьешь хоть.

Антон с удовольствием послушался.

— Шо вы скажете на это несчастье? — донесся до него радостный вопль Левы Соловейчика. — Это же кошмар!

2

По всей обширной стройплощадке ползали огоньки и перебегали лучи прожекторов. В наушниках свербило от скрежета и верещанья эффекторов, перемалывающих базальт, растирающих в пыль песок и туф. Что-то громко зажжужало там, раздался треск, и черные коробчатые и округлые формы лагеря шатко качнулись в прыгающем розовом сиянии. Скручиваясь и вспухая, поплыли над стройкой клочья красного дыма.

— Пошло дело! — весело крикнул Виджай.

Снова что-то вспыхнуло розовым и погасло, донесся раскатистый грохот, и светящийся дым взлетел большим густым облаком.

— Разбудим девчонок, — забеспокоился Гирин.

— Не должны, — зевнул Жилин. — Иэ-хэ-хэ…

— Ну, что, господа? — Йенсен подошел и встал, руки в боки. — Будем ложиться? Эмбриосистемы мы активировали, теперь им потребуется все утро, чтобы настроиться на обстановку… Отдохнем минут шестьсот? Кто «за»?

«Опростился Ларс Юлиус, — улыбнулся Жилин. — С кем поведешься…»

— Все «за», — сказал он. — Родин, Гупта и… где Никольский?

— Никольский! — громко позвал Виджай.

— Да здесь я! — отозвался сердитый голос.

— Вы дежурите первыми, — распорядился Жилин. — Через два часа разбудите меня. Вопросы есть?

— Никак нет! — по-строевому ответил Гупта. Антон лишь уныло качнул огромным круглым шлемом.

— Исполняйте…

Трепещущее розовое зарево над стройкой полыхало, уже не затухая. Все было в дыму, скрежет и визгливый хруст понемногу сливались в сплошной дребезжащий грохот. Первый рабочий день начался…

Если судить о Поясе астероидов по книгам типа «Астрономия для самых маленьких», то Пояс может показаться чем-то наподобие камнепада, закольцованного вокруг Солнца, чудовищным скопищем Сцилл и Харибд, так и норовящих перемолоть ваш корабль.

На самом деле в образ колоссальной космической дробилки астероиды не вписываются. Их так мало, и они так друг от друга далеко, что можно пролететь миллион километров и не встретить ни единого камушка — словно кто подмел этот космос!

Именно поэтому курс лайнера «Солярис» прокладывался весьма причудливо, поближе ко всем этим Юнонам, Палладам, Эйномиям и прочим недопланеткам. Пускай туристы вдоволь насмотрятся на светлую, словно заснеженную Весту, на чернущую, будто из сажи слепленную Амброзию. Пусть пройдутся по ледяным пещерам Бамберги, увидят воочию эфемерные «перья» и «сеточки» из инея. Пощупают золотые и палладиевые скалы Амона. Заглянут в Пробой, дырявящий Икар насквозь… Пусть, от космоса не убудет. Зато сколько восторгов запасут в душах круизники, какими переполнятся впечатлениями! Даже неработающие перестанут жалеть, что на три года отказались от личного фонда, лишь бы слетать в «увлекательный круиз „Вокруг Солнца“ с посещением Луны, Марса, Меркурия и астероидов». Да и о чем тут жалеть? О не съеденных деликатесах? Еда — это ж на день. О не заказанной шубке? Одежда — это на сезон или на два, если не следить за модой. А впечатления — на всю жизнь. Вот и думай, что важнее — моторика кишечника или космическое путешествие… И тем более на таком огромном и роскошном корабле, как «Солярис» — первом и пока единственном на всем белом свете фотонном лайнере класса «Орбита-орбита». Десять тысяч тонн массы покоя, почти пятьсот метров в длину, скорость до четырех, даже до шести-семи тысяч километров в секунду плюс постоянное ускорение, а это лучшая гарантия от космической болезни для шестидесяти пяти пассажиров на пяти ярусах туристского модуля. Гжельский фарфор, текинские ковры, уральский малахит, лунный самородный алюминий, карельская береза, памирская бирюза, каслинское литье, дулевский хрусталь. Кают-компания. Сауна. Оранжерея и так далее. Это вам не ядерный лунник какой-нибудь!