Вот почему крик привел меня в этот переулок. Это не совпадение, нет. Мой нападавший, должно быть, тоже слышал крики, которые привели меня в этот переулок двадцать первого века. Он повторил это, используя плач ребенка, чтобы заманить незадачливую служанку.

Однако мой современный говор, мой современный настрой в комбинации с активным сопротивлением, подвели его к тому же пониманию, что и меня.

Он понял: я не Катриона. Я та женщина, которая последовала за криками в переулок.

Мы оба здесь.

Мы оба сделали прыжок во времени.

Но возможно ли это? Что если я делаю поспешные выводы?

Важно ли это сейчас? Нет, не когда, этот парень, кем бы он ни был, пытается меня убить.

Он бросается на меня. Я бью ножом, попадаю ему в руку, брызжет кровь. Прежде чем успеваю нанести новый удар, он неповрежденной рукой бьет по моей, от чего я роняю нож. Он делает несколько шагов ко мне, и я бью его. Один удар. Второй.

Я поднимаю колено для удара, но, конечно, ничего не происходит, оно застревает в складках юбки. Эта ошибка дает ему время ударить меня кулаком в челюсть. Я отшатываюсь назад. Он пытается ударить меня снова, но я бью его в живот так сильно, что рвется платье. Он отшатывается, отплевываясь.

— В чем дело? — говорю я. — Не такая беспомощная жертва, как ты ожидал?

Он наносит удар. Это мне за излишнюю самоуверенность. Он бьет меня в живот достаточно сильно, но я снова набрасываюсь на него и тогда слышу грохот сапог в тишине переулка.

— Что это? — кричит кто-то. — Кто там?

— О, слава богу, — кричу я своим девичьим голоском. — На меня..

Нападавший перебивает меня, отступает в тень, поднимает руки и кричит:

— Она пыталась меня ограбить. Обещала немного развлечься, а потом порезала меня.

Двое мужчин идут по переулку, их взгляды устремлены на меня.

Я снова пытаюсь заговорить, но нападавший снова перебивает разглагольствуя о том, как на него напала эта «девка», как обманула его, ударила ножом, смотрите, видите его руку?

Один из мужчин хватает меня. Я отступаю назад, но ударяюсь о стену. Он хватает меня за лиф и прижимает к себе, из его рта воняет пивом. Он большой и мускулистый, сложен как чертов кузнец.

Убийца еще что-то бормочет. Потом наклоняется, чтобы подобрать что-то с земли.

— Нож! — кричу я. — У него нож!

— Твой нож у меня, девочка, — говорит друг кузнеца, размахивая клинком. — Острая штука, вся в крови этого бедняги.

Я открываю рот, но кузнец ударяет меня о стену головок, так что я теряю сознание. Но теряю его не надолго, в следующее мгновение понимаю, что там уже стоит констебль, а убийца скрылся.

— Ч-что происходит? — с трудом произношу я, моя голова болит. — Где он? Он убийца. Убийца-ворон.

— Убийца-ворон?

Раздаются взрывы смеха.

— Там перо, — говорю я, — перо павлина. Там, на земле. Смотрите.

Констебль смотрит. Я тоже. Нет никакого пера. Вот что схватил убийца — не нож, а перо. Он также взял бумагу с именем Катрионы.

Кузнец поднимает меня с земли, сжимает рукой мое горло, заставляя меня задыхаться и брызгать слюной.

— Ты порезала человека, — говорит он, — Заманила его в этот переулок и напала. Ты знаешь, что случается с девками, которые думают, что могут помахать ресницами, а потом убить человека за несколько шиллингов? Тебя ждет виселица, — он бросает плотоядный взгляд на меня сверху вниз, — Если только ты не хочешь дать нам повод отпустить тебя.

— Нет, нет, — говорит констебль. Ему около сорока, широкоплечий и усатый. — Этого не произойдет. Она заплатит за свое преступление по закону, — он подходит к кузнецу. — Ее нужно сопроводить в полицейский участок.

Мужчина колеблется, его взгляд падает на мое декольте. Констебль достает деревянную дубинку, держит ее наготове — тонкая угроза.

— Отпусти ее, Билл, — говорит друг кузнеца. — Нам не нужны неприятности.

Билл поворачивает голову и сплевывает. Затем он отступает назад, отчего я оседаю на землю.

— Хочешь ее — забирай, — говорит Билл и уходит, махая своему другу рукой. — Но тебе придется самому доставить маленькую дьяволицу в полицейский участок.

Констебль провожает их взглядом. Затем поворачивается ко мне. Он не говорит ни слова, только предупреждающе поднимает дубинку. Я сопротивляюсь желанию рассказать ему о произошедшем, оправдать себя. Я не думала убегать. Я далеко не уйду, и это только усугубит ситуацию.

Я встаю и поднимаю руки.

— Просто скажите, куда нужно идти.

Он указывает дубинкой дорогу, и я иду в том направлении.

Глава 21

Вскоре я понимаю, что решение не убегать было хорошей идеей. Мы не успеваем добраться даже до конца переулка, как к нам навстречу выходит молодой констебль. Мне хочется спросить, как им удается так быстро реагировать не имея раций, но моему профессиональному любопытству придется подождать. Как только второй констебль присоединяется, я снова рассказываю о произошедшем. Я не сопротивляюсь аресту. Я не сопротивляюсь сопровождению в участок. Я просто пытаюсь объяснить, что случилось.

Теперь я не говорю о том, что нападавший был вороном-убийцей. Реакция на это заявление, в прошлый раз заставила меня молчать. И без пера у меня не нет доказательств. Я сообщу эту информацию МакКриди и Грею.

Вместо этого рассказываю, как слышала крики и пошла проверить, но нашла кучу тряпья. И потом на меня напал человек в маске с веревкой. И что у меня был нож, которым я ударила его, чтобы защититься. А после пришли двое мужчин.

— Я не видел никакой маски, — говорит старший констебль.

— Вы видели его лицо? — спрашиваю я.

Младший констебль сильно тычет меня дубинкой в спину.

— Следи за своим языком. У тебя уже достаточно проблем. Ты призналась, что порезала человека.

— Потому что он напал на меня. Он пытался задушить меня.

— Мы этого не знаем. Мы знаем, что ты призналась в нанесении ему ножевых ранений.

Я закрываю рот, у меня нет аргументов против этого. Я расскажу это кому-то старшему или же МакКриди.

Я понятия не имею, чего ожидать от полицейских в эту эпоху. Черт возьми, хотя я бы никогда не призналась в этом вслух, но в большинстве случав, я не знаю, чего ожидать от полицейских в мою собственную эпоху.

Здесь я симпатичная девятнадцатилетняя девушка, которую ведут по темным и пустым улицам два полицейских. Мне повезло, что старший не согласился на предложение того кузнеца.

— Я горничная доктора Дункана Грея, — говорю я.

— Продолжай пугать этим себя, — говорит младший констебль. — Возможно, тебе стоило оставаться в Новом городе. Когда твой хозяин узнает,