— Говори.

А потом она с открытым ртом слушала о своем путешествии в скалу-храм. О том, как проходила благородные истины.

— Кажется, именно так ты их называла, — запнулся Саша, когда начал рассказывать о подъёме по лестнице. — Только я так и не понял, что это и почему каждая была равна двадцати семи ступеням.

— Это просто. — Марта повернулась лицом к спинке стоящего перед ней кресла, закрыла глаза и учительским голосом произнесла: — Сто восемь — это сакральное число в буддизме. Существует ровно сто восемь томов изречений Будды Шакьямуни. В людях ровно столько греховных страстей и желаний, которые стоят на пути к Просветлению. Столько раз ударяют в колокол во время служб и монашеских обрядов. В чётках буддистов именно сто восемь бусин. — Она открыла глаза и улыбнулась. Впервые с того момента, как вернулись в этот мир. — А нет, в чётках сто девять бусин, но одна не считается, она на хвостике висит, за общим кругом. Ну и ещё много всякого, что связано с этим числом.

— А почему двадцать семь-то? — спросил Саша.

— Так раздели сто восемь на четыре. Именно столько благородных истин в буддизме. Страдание, причина страдания, прекращение страдания, то, что мы называем нирваной, и арьяштангамарага.

— Эм? Арья… что? — На лбу у Саши проявились морщины.

— Арьяштангамарага. Это путь, ведущий к прекращению страдания. Срединный путь — золотая середина между физическим и духовным, аскетизмом и наслаждениями. Проще говоря, путь, по которому идёт человек, не впадая в крайности.

— Как ты всё это запоминаешь? Названия эти ещё. — Саша снова поморщился. — Ну вот, получается, что ты всё прошла и теперь должна следовать этой арьявараге.

— Арьяштангамараге, — снова повторила Марта. — Получается так. А у тебя что?

— А у меня ничего.

4.

— Ничего, — повторил я, не желая рассказывать ей о второй встрече с Ху. — В том кафе я вырубился и очнулся уже в своём номере в отеле. А потом мы сбежали.

— А Игорь? — внезапно спросила Марта. — С ним что?

— Понятия не имею. Судя по тому, что ты рассказала, его забрал китаец. Я его видел последний раз, когда уходил из лагеря.

Князь оставался той неизвестной, которая до сих пор никак не укладывалась в мою схему. Он был лишним везде, и если его убрать, то ничего бы не изменилось. Абсолютно. Но тогда для чего его впихнули в наше приключение? Ведь судя по всему, последние его полгода были построены именно под него, иначе откуда у наёмника, который берёт заказы по всему миру, вдруг основная работа в больнице Нежнина? И не просто работа, его там многие знают и считают очень хорошим медбратом. А это может значить только одно — он готовился к тому, что включится в нашу команду, поедет с нами и… И, скорее всего, заберёт артефакт. Для кого-то. Но для кого? Не для Папы же! Тот, конечно, крут и считает себя заказчиком Князя, но это точно не так.

Кстати о Папе. Что теперь делать с ним? Он всё равно доберётся, не до меня, так до Марты, а уже через неё — до меня. Тут и дураку понятно, что я её не брошу без защиты. Только у меня не так много возможностей по сравнению с ним, чтобы он оставил Марту в покое, и есть лишь один вариант — отдать ему себя, чтобы она стала ему неинтересна. Но сначала нужно доставить Марту туда, откуда она сможет добраться домой без приключений. Хватит их на её голову.

Мы пообедали жареной лапшой с овощами, закусили её булочками с чем-то сладким, но совсем не похожим на привычные ягоды или фрукты, запили чаем и решили, что стоит поспать. Тот факт, что мы очнулись в отеле на своих кроватях, не значил, мы спали. Хотя, каким образом это получилось, понять так и не удалось. Колдовство, не иначе.

Когда мы приземлились и прошли общий зал столичного аэропорта, Марта внезапно остановилась, заставив меня встать рядом.

— Скажи, — произнесла она, глядя мне в глаза, — ты же сейчас меня одну отправишь?

— Почему ты так решила?

Я хотел сказать это так, чтобы Марта увидела — она не права, мы полетим вместе и вместе будем решать проблемы. Но, похоже, у меня не получилось, потому что она грустно улыбнулась и кивнула.

— Значит, всё так и есть. Ты… Ты не вернёшься, я всё понимаю. И принимаю. Просто… спасибо тебе за всё. Дальше я сама. — Марта подалась ко мне, поцеловала в щёку и двинулась в сторону автоматов, продающих авиабилеты, а я остался стоять один, как дурак.

Как дурак, потому что не смог сам, а она смогла. Поняла всё и сделала то, на что я до сих пор не решился — оставила меня. Я бы, скорее всего, сейчас пошёл с ней к тем автоматам, купил ей билет, с грехом пополам объяснил, почему только ей и почему я прилечу позже. Потом отправил её в зал вылета, думая о том, как она будет жить дальше, считая, что я бросил её. И как тот персонаж из голливудского кино смотрел бы в огромное окно на улетающий самолёт. Как дурак.

Она освободила меня, развязала руки, и теперь я мог сделать то, что хотел — действительно освободить её. От Папы и его подручных.

Глава девятнадцатая. Ещё не конец

1.

Марта отошла от автомата, продающего билеты двинулась в сторону посадочных ворот. Я смотрел, как она проходит сквозь толпу ожидающих и провожающих, ни разу не оглянувшись на меня, и думал, что всё правильно. Так и должно быть. В конце концов, кто она, и кто — я. Доктор наук и убийца. Мы не в кино, чтобы в конце был океан, розовый закат и двое влюблённых на их фоне. Я отпустил Марту. Почти. Осталось только организовать её безопасность, и можно забыть. Постараться забыть.

Сейчас в первую очередь нужно узнать, когда и куда из Лхасы улетел или уехал Папа и смогу ли я его достать до того момента, как он вернётся в Нежнин. В конце концов, решение таких вопросов — это как раз моя работа. Я посмотрел на часы, вынул из кармана мобильник, проверил и пополнил баланс и набрал номер Георгия. Выслушав меня, он нервно посмеялся над нашими приключениями и пообещал помочь, после чего отключился. Оставалось только ждать.

Оглядевшись, я увидел схему терминала и подошёл к ней — хотелось найти место, где можно спокойно обдумать