офисе. Мой рабочий ритм вернулся в былой темп. Мы активно готовили номер с моим лицом на обложке, и я, как всегда, задерживалась на работе допоздна, делая многочисленные пометки на статьях моих редакторов.

Никита держался на почтительном расстоянии, хотя каждое утро на моём столе стоял картонный стаканчик с кофе и круассан. Я понимала его намёк на заботу, но у меня совершенно не было сил на очередной сложный разговор. Я замкнулась в себе, работа выручала меня, позволяя мне прятаться от общества и друзей.

По вечерам курьер начал приносить мне ужин с ресторана. Я снова приняла эту молчаливую опеку только потому, что не хотела разговаривать с Никитой наедине. Я абсолютно не понимала его позицию стоять в стороне, когда мы обменялись признаниями о взаимных чувствах. Знаю, что отталкивала его постоянно, но для любящего мужчины это не должно быть сильной преградой.

Тут же я понимала, что он постоянно находился рядом с этим утренним кофе и вечерними доставками еды, просто я упорно игнорировала его попытки приблизиться ко мне.

А вот Максим трусливо сбежал. Он мог появляться в нашем филиале как король, игнорируя меня с моими принципами и позицией, но видимо на этот раз его чувства были действительно настоящими, и он просто спрятался, чтобы зализать раны. Какую прекрасную историю он испортил! Мы могли стать красивой парой и полюбить друг друга. А что такое «полюбить»? Плохой глагол для отношений. Любовь либо есть, либо нет.

Такой сумбур творился в моей голове, когда я не занималась вычиткой. Никаких просветов, нормальных вечеров без снотворного, или хотя бы тусклого огонька в конце туннеля. Я понимала, что не прощу Максиму его измену, даже ту, которая не успела состояться, а Никите – его подлое и непонятное поведение, когда он спрятал Игоря. Также Никита спокойно спал с Евой, мечтая обо мне (как он говорил про Египет). Мне казалось это ужасной дикостью.

В один из серых январских дней я получила огромный букет роз. Курьер нёс их для меня через весь офис, и только ленивый не обсудил эту тему. Я сбилась после 50. Там была записка: «благодарен за каждый день, что мы провели вместе» и подпись «Максим». Очень дорогой и красивый жест, но стоит ли оно того? Точно нет. Я не была впечатлена, как остальные девушки нашего коллектива.

За каждый день по розе? Это он так оплакивал наши отношения? Или уже оплакал? Справился и забыл. Я не поняла этого жеста, но слегка обрадовалась, что Максим объявился и нашёл смелость хоть черкнуть пару слов.

Ещё один момент, который заставил меня выглянуть из рутины, был приход моего босса с требованием поехать вместе с Никитой в компанию, которая отвечала за печать нашей обложки. Никита отвечал за рекламу, я не знала, что он постоянно забирал пробный вариант обложки для проверки.

– А зачем мне там быть? – возмущалась я, не желая оставлять свой кабинет (островок моего мнимого комфорта) и тем более ехать вместе с Никитой в одной машине.

– Обложка с тобой. Я хочу, чтобы ты лично её проверила и тебе всё понравилось. Это распоряжение Максима Антоновича, – строго сказал босс.

Ах, Максима Антоновича! Он хотел, чтобы я подтвердила обложку, но на самом деле я даже не хотела, чтобы этот выпуск выходил. Тема «Женщина и карьера» была мне близка, но слишком много слухов крутилось вокруг моей победы. Даже я слышала, что эту обложку я заслужила совсем не своими заслугами, а исключительно из-за романа с Максимом. Я бы с удовольствием порвала обложку и забыла обо всём, как о страшном сне.

Но пришлось ехать. Я была недовольна, ещё не спустившись на улицу. Настроение было паршивым, и это мягко сказано. Я бормотала проклятья, а Никита молча шёл за мной. Погода была холодной, шёл снег, а асфальт был покрыт льдом. Не успел Никита крикнуть «осторожно», как я уже лежала на земле. Я плюхнулась на зад, и это было очень больно. Я закряхтела. Никита подбежал ко мне, помогая встать. Я начала бормотать сильнее, проклиная день, босса и весь офис.

– Ты не ушиблась? – обеспокоенно спрашивал Никита.

– Ушиблась! – заорала я, – теперь я не смогу сидеть.

Я видела, что Никита начал улыбаться и эта улыбка бесила меня ещё сильнее. Я хотела ударить его больно, чтобы он тоже почувствовал то, что твориться у меня внутри. Я вырвала руку, желая дойти самостоятельно до машины. Я умудрилась снова поскользнуться, но на этот раз я не упала.

– Ты сядешь сама? – осторожно спросил Никита.

– Да сяду! – снова воскликнула я.

Мы сели в машину. Никита завёл автомобиль.

– Ты выглядишь усталой, злишься на всех вокруг. Я беспокоюсь, – начал Никита. Я фыркнула, выражая одним звуком все свои эмоции, но он точно ждал слов.

– Я устала и злюсь на всех. Такой у меня сейчас период, – я уставилась на него, пытаясь своим выражением лица продемонстрировать нежелание вести беседы подобного характера.

– Давай вечером сходим в кино. Я хочу хоть немного разнообразить твою жизнь, – с надеждой предложил Никита.

– Опять играем в друзья?

– Почему играем?

– Ты не понял разве? – я развела руки в удивлении, – я не хочу с тобой дружить.

– Мы можем начать с этого, – осторожно сказал Никита.

– Ага, снова возвращаемся назад. Не хочу! Если ты не знаешь, чего хочешь, значит, разговор бесполезен, – я скуксилась и начала смотреть на свои руки, показывая, что говорить дальше не имеет необходимости.

– Я знаю, чего хочу, – твёрдо проговорил Никита, – Диана и Стас идут в кино, я приглашаю составить им компанию. Просто кино с друзьями, не дружи со мной, дружи с ними.

Я замечала, что Диана начала обижаться на моё безразличное отношение к её жизни, сегодня я могла исправить немного ситуацию.

– Без меня вы пойдёте втроём? – уточнила я.

– Да.

– То есть это не их свидание? – спросила я. Никита ответил отрицательно.

– Поехали, я подумаю над твоим предложением.

Мы приехали в офис и забрали макет обложки. Она была идеальная, и вызвала у меня новый приступ грусти, ведь тут мы с Максимом были ещё счастливы. Интересно, как иногда складываются события в одну цепочку. Маленький шажок в сторону может изменить ход целой истории. Так получилось с нами.

Звонок Евы направил меня к Никите, а Максим последовал за мной. Так он узнал о моих чувствах и решил, что готов принять назад Еву. Я могла не взять трубку, не пойти к Никите за объяснениями, Максим не рискнул настоять на своём присутствии при разговоре с Никитой, или он мог