– Доброго вечера, уважаемые, – подошёл глава семьи Симос.

– Добра, уважаемый, – ответил Тим. – Давно тебя не видел, далеко ходил?

– Далеко на восток ходил, старейшина. Много повидал, есть что рассказать и о чём поведать.

– Так расскажи, – встрепенулся Нилс.

– Не время. Все соберёмся, тогда и расскажешь. Ночи будут длинными, думаю, долго в убежище сидеть придётся, – возразил Тим.

– Тоже думаете это то, что предсказано? – задумчиво произнёс Симос. Он был один из самых молодых глав семей.

– Не исключено. И разве не для того наши отцы, деды, прадеды покинули мир полный соблазнов, чтобы сохранить жизнь своим потомкам?

– Для этого, старейший, – согласился Симос.

– Лучше скажи, есть в твоей семье кто из молодых, способных? – задал интересующий его больше всего вопрос Тим. Раз в два-три года из каждой семьи выбирались самые смышлёные мальчики и девочки от двенадцати-четырнадцати лет для обучения основам наук. Все надеялись, может среди них появится тот, кто превзойдёт их идейного вдохновителя – Станислава Кимана.

– Есть парнишка – Томос и, пожалуй, ещё Лола. Остальные рвения к наукам не проявляли, – задумчиво произнёс Симос.

– Всего двое. И с каждым годом всё меньше и меньше тех, кто способен в уме проводить математические расчёты, – горестно вздохнул Тим. Тяжело было сознавать, что без прилива свежей крови они вырождаются. Да, их много – несколько тысяч и вырождение как популяции им не грозит, но с каждым годом Тим замечал, что уровень способности к точным наукам падает, а что предпринять ни он, ни совет глав семей не знает. Много вариантов обсуждали, вплоть до введения обязательного подобия интерната, где собирать всех детей и обучать точным наукам и грамоте, но как тогда быть с кочевой жизнью? Чем они промышляют, чем живут эти последние полсотни лет? Да только выпасом стада, мелким кустарным производством и всё завязано на кочевом образе жизни. Хорошо, что степь большая, всех примет и позволяет кормить себя.

– Мы шли с семьёй Линоса, – продолжил Симос, – он хвалился, что у него одна девочка, не знаю, как зовут, проявляет незаурядные познания.

– Сколько ей лет? – заинтересовался Тим.

– Говорил, что четырнадцать, но она какая-то не такая.

– В смысле не такая? Кровосмешение?! Кто её родители?! – не на шутку насторожился Тим. Кровосмешения минимум до четвёртого колена не допускали. Даже единичных случаев не было, а тут выясняется такое. – Далеко расположилась семья Линоса?

– Не знаю, кто родители, – пожал плечами Симос, – они пришли одними из последних. Дальше них уходила только семья Михася. Но если надо, я схожу. Они недалеко расположились.

– Последними, значит, – задумчиво произнёс Тим. Ему не понравилось, что бравый Линос – один из глав семейств не торопится встретиться, посидеть, поговорить, уладить брачные дела, как это всегда бывает на всеобщих стоянках. Его даже приходилось останавливать, таким словоохотливым, но одновременно хорошим рассказчиком он прослыл. А сейчас, видите ли, не хочет, не желает… или всё-таки не может засвидетельствовать своё почтение перед старейшиной, поинтересоваться, может, произошла ошибка, и не стоило идти к убежищу. Линос единственный, кто сомневался в истинности знаний и не из-за того, что был одним из молодых глав семейств, а по натуре такой, строптивый. Ещё в молодости, Тим за ним замечал бурный характер, не терпящий жёстких рамок и исполнения непонятных ему приказов. Из-за этого Линос и уходил со своей семьёй далеко на северо-восток, подальше от остальных.

– Не последними. Ещё Михася нет, – поправил Симос.

– Его предупредили. И ответ пришёл. Михась знает, что надо идти к убежищу из-за этого и идём медленно, чтобы последний перевал преодолеть всеми, ждём его семью.

– Так мне сходить за Линосом? Я быстро.

Тим задумался: «Если сейчас ставить вопрос о родословной ребёнка, то надо собирать всех глав семейств, чтобы все были в курсе происходящего и причины, почему в случае подтверждения опасений возникнет вопрос о невозможности Линоса оставаться главой семьи».

– Нет. Дойдём до убежища, соберём совет.

Постепенно все улеглись. Завтра планировали дождаться последнюю семью Михася и двинуться дальше в путь. Предстояло преодолеть один перевал, и они окажутся возле убежища. Засыпая Тим подумал: «С утра отправлю кого-нибудь вперёд предупредить, что идём в убежище и там готовились к встрече».

***

Поднявшись вверх по склону, Рок быстро отыскал широкую тропинку. Сразу было заметно, что совсем недавно по ней прошло много людей. Откуда она начиналась, Рок не стал исследовать, хватало отчётливых отпечатков ног, испражнений жи́вности вроде ослиного помёта и, сверившись с топопривязчиком завязанным на линк, он уверенно пошёл по тропе. Картинка была чёткая с указанием троп и обходных маршрутов. До конечной точки предполагаемого убежища киманов ему предстояло пройти два десятка километров по извилистой, разновысотной местности. За день-два Рок думал, что справится с задачей. Экипирован он отлично, выгреб всё, что только смог отыскать на складе Петровича, но шёл налегке. Еды на пять суток, воды, всяких нужных в горах мелочей, а из оружия взял с собой только многофункциональный пистолет, способный трансформироваться в винтовку с небольшим прикладом.

Через пару часов сделал первый привал, осмотрелся, сверил маршрут с картой и, не поверив своим глазам, замотал головой. Линк не работал. Топопривязчик по-прежнему показывал, что он находится в начальной точке маршрута и не двигался с места.

Достал из разгрузки рацию, попробовал связаться с лагерем, но связь отзывалась только шипением и треском.

– Ну, об этом меня Петрович предупреждал, что рация из-за