— Я напишу, — отвечал Данилов. — Но только после того, как переговорю с вашим сотрудником. Дело очень сложное, может возникнуть много вопросов, так что начинать нужно с беседы.

Между третьим и четвертым сотрудником мелькнула мысль о том, что его уже стопудово успели пробить по всем возможным базам и, конечно же, нашли информацию о пребывании в психиатрической больнице.[55] Пускай пребывание не повлекло за собой никаких последствий, но, тем не менее, факт остается фактом.

Угнетала скука. В здании комитета посетителям запрещалось пользоваться мобильными телефонами. Отключите на входе, покажите дежурному, что телефон мертв и не доставайте его больше до ухода. В результате Данилов остался без чтения, что было обидно вдвойне. Чтение скрашивает ожидание, а, вдобавок, вчера на сон грядущий он начал читать новый детектив Джона Фокса под названием «Гарпии», довольно занятный.

Но все проходит и ожидание тоже прошло. Майор Крашенинников, сказавший «я тот, кто вам нужен», произвел на Данилова хорошее впечатление. Взгляд умный, слушает, не перебивая, вопросы задает четкие и вообще, вроде как верит. Данилов очень боялся того, что ему не поверят, поскольку его версия основывалась только на умозаключениях, не более того.

Закончив излагать версию, Данилов перешел к тому, как можно получить доказательства.

— Сейчас она сделала паузу. Ждет — снимут ли главного врача и останется ли на своем месте исполняющий обязанности заведующего отделением. Перевод стрелок на Перегудову вроде как вывел из-под удара заведующего отделением, поскольку снял с него ответственность за высокую летальность. Но зато этот перевод поставил под удар главного врача. Такое чепе сильно вредит репутации руководителя и запросто может привести к его снятию. Она устала ждать, пока главный снимет Ирдинкина, точнее — уберет его и с исполнения обязанностей заведующего, поэтому использовала удачно предоставившуюся возможность для того, чтобы убрать главного врача и, заодно, запутать ситуацию. Если Ирдинкин усидит на своем месте, то все начнется снова. Буквально на следующий день. Но можно не ждать — снимут главного или нет. У меня есть идея, которая поможет поставить точку в этом деле уже во вторник шестого апреля.

— Уже во вторник? — хмыкнул Крашенинников. — Было бы неплохо. Рассказывайте!

— Сейчас Иридинкин исполняет обязанности заведующего отделением, можно сказать — висит на волоске. Вся больница знает, что высокая летальность в отделении обусловлена действиями Перегудовой, которая мстила Ирдинкину. То есть — Ирдинкин ни в чем не виноват. В такой ситуации его возвращение к полноценному заведованию без унизительной приставки «и.о.» будет выглядеть совершенно логичным. Сегодня пятница, половина рабочего дня уже прошла, но если в понедельник главный врач назначит Ирдинкина заведующим отделением и, вдобавок, продемонстрирует свое расположение к нему, то уже со вторника все начнется снова. Максимум — со среды.

— Логично, — согласился Крашенинников.

— Не сочтите меня наглым дилетантом, который суется со своими советами к профессионалам, но у меня есть детально продуманный план действий, который поможет взять ее с поличным, — продолжил Данилов. — Вам же будет достаточно видеосъемки и того, что вы застанете ее в кабинете с подмененными ампулами?

— У вас не магазин, а больница, — напомнил Крашенинников. — К тому же отделение работает круглосуточно. Как незаметно установить камеру, мы придумаем, но на это может потребоваться время…

— Я все продумал, — с тихой гордостью сказал Данилов, которому очень нравился его замечательный план. — Вплоть до того, где будут находиться ваши сотрудники. От вас требуются две вещи — сегодня же договориться с главным врачом о «реабилитации» Ирдинкина и завтра устроить протечку трубы в том месте, которое я вам укажу. Нет, три — мне еще будет нужна к понедельнику скрытая камера, установленная в веб-камеру этой модели… — Данилов положил на стол бумажку, вынутую из кармана пиджака. — Обзор должен быть круговым, на все триста шестьдесят градусов. Сможете обеспечить?

— Без проблем! — заверил Крашенинников, пододвигая бумажку ближе к себе. — Только сначала я хотел бы ознакомиться с планом…

Из здания Следственного Комитета Данилов вышел в пятом часу. После беседы с Крашенинниковым пришлось исписать дюжину листов бумаги и начертить два плана. Крашенинников внимательно прочел все написанное, сделал пару уточнений и только после этого отпустил Данилова, пообещав позвонить сегодня вечером.

Настроение было замечательным, усталости Данилов не ощущал, а вот голод был просто зверским, потому что вчера за ужином аппетита не было, а завтрак так вообще состоял из двух чашек кофе. Встав посреди Арбата, Данилов прислушался к себе для того, чтобы понять, чего ему хочется больше — солянки, хачапури по-аджарски или же жареных колбасок. Колбаски победили и Данилов направился к пабу «Свирепый Торвальд»…

На выходе из паба его застал звонок Крашенинникова.

— Все согласовано, — доложил майор. — Где и когда в воскресенье можно будет передать вам камеру?

— В десять часов утра на станции метро «Кузьминки» будет удобно? В центре зала?

Данилов прикинул, что к этому времени он наверняка там окажется, даже если придется задержаться на дежурстве.

— Да, конечно. Как вы будете одеты?

— Зеленая куртка, черные джинсы, черная кепка.

— Хорошо. Имейте при себе паспорт, нужно будет предъявить.

— А я думал вы мне сообщите пароль, — вырвалось у Данилова.

— Паспорт надежнее! — ответил Крашенинников, то ли не понявший шутки, то ли не пожелавший ее понимать. — Позвоните мне сразу же, как установите камеру. По номеру, который у вас определился…

«Поздравляю! — ехидно сказал внутренний голос. — Теперь ты — внештатный сотрудник комитета. Спроси у товарища майора, не полагается ли тебе табельного оружия и удостоверения?».

Разумеется, Данилов не стал задавать товарищу майору идиотских вопросов.

Субботнее дежурство Данилова началось с очередного конфликта с дочерью пациента. Во вторник «скорая» привезла в приемное отделение дементного дедушку, взятого с автобусной остановки. «Входной» диагноз был притянут за уши — левосторонняя пневмония. «Скориков» можно было понять. На улице дедушку не оставишь — замучают повторами, домой не отвезешь, потому что он не помнит своего адреса, так что остается только один выход — госпитализировать. Так дедушка попал в терапевтическое отделение, где одна особо ответственная медсестра нашла в часовом кармане его старомодных брюк бумажку с телефонным номером некоей Леры. Лера оказалась дедушкиной дочерью. Она сообщила по телефону данные отца и сказала, что в деменции он пребывает уже шестой год.

Дементные пациенты требуют особого внимания, поэтому даже в суровое коронавирусное время, при полном запрете посещений, больничная администрация готова сделать исключение для их родственников — приходите, мол, и ухаживайте-присматривайте. А что делать? Обычное отделение обычной больницы не располагает возможностью обеспечить дементному пациенту соответствующий уровень наблюдения. Да и условия пребывания не те — на окнах нет решеток, двери не запираются, в соседской тумбочке можно запросто найти нечто колюще-режущее… Лишних медсестер для учреждения возле дедушки круглосуточного поста у заведующей терапевтическим отделением не было, поэтому она распорядилась положить его в коридоре, напротив сестринского поста — пусть будет на виду, так спокойнее. Но сестры не всегда сидят на посту, случается так, что обе чем-то заняты и в один из таких моментов дедушка попытался выйти на прогулку через окно четвертого этажа. Это случилось в четверг около полудня. К счастью, мимо проходила старшая сестра отделения, которая спустила дедушку с подоконника и отвела к койке. Заведующая отделением потребовала от главной медсестры срочно выделить для наблюдения за дедушкой троих человек, можно и санитарок. Но у главной медсестры тоже нет волшебного 3D-принтера, производящего медсестер. Дело закончилось тем, что главный врач, после аптечного шухера висевший на волоске, распорядился перевести деда в реанимацию, где присмотра больше. Разумеется, страховая компания без соответствующих показаний не оплатит пребывание пациента на дорогостоящей реанимационной койке. Но эту потерю больница как-нибудь переживет, а вот если дед выйдет в окно, главный врач этого точно не переживет, особенно сейчас, когда сотрудники Следственного комитета обнаружили в больничной аптеке неучтенный запас дорогостоящих лекарственных средств. Общая стоимость запаса превышала полтора миллиона рублей. Откуда он мог взяться, вопросов не возникало. Ясное дело, что заведующая аптекой не стала бы принимать на хранение чей-то посторонний товар. Запас образовался в результате махинаторской «экономии» и явно предназначался для сбыта налево, в какие-то розничные аптеки. В больнице судачили о том, что сотрудники комитета «пошли по грибы, а нашли ягоды», но на самом деле аптека девяносто пятой больницы давно привлекла к себе внимание и находилась под наблюдением, так что сотрудники шли и по грибы, и по ягоды разом. Наивные люди удивлялись тому, что департаментская комиссия, недавно проверявшая аптеку, не нашла там никакого «криминала», но умные понимали причину. О визите комиссии из департамента здравоохранения можно заранее узнать по внутриведомственным каналам и принять меры, а вот сотрудники правоохранительных органов являются внезапно, как снег наголову, не давая возможности зачистить концы.