Небольшая разрядка подбодрила Корначева, но, конечно же, прилив сил и бодрости был вызван совсем иным — категорическим положительным выводом экспертизы. Любопытство Туза, захотевшего рассмотреть бутылку из-под редкого заморского напитка, обернулось для преступника доказательством его вины. Теперь он был четко привязан к месту происшествия. Факт шантажа Казаряна при продаже автомашины он отрицать уже не сможет. К тому же в деле есть и показания Алфеева…

Пока других экспертиз среди документов не оказалось. Юрий запер их в сейф, выбросил содержимое пепельницы в корзину и настежь распахнул окно, чтобы проветрить помещение. Прежде чем выйти из кабинета, он позвонил дежурному, попросив обеспечить доставку Клепикова с конвоем к трем часам дня.

Пока Юрий знакомился с результатами экспертиз, Тропников не терял времени даром. В первой половине дня он успел побывать сразу в нескольких местах. С утра Виктор присутствовал на вскрытии трупа Жмакина. Эксперт никаких повреждений у покойного не нашел, за исключением небольшой ссадины в области правого коленного сустава, видимо полученной при падении. Огнестрельного ранения, против ожидания, на теле не оказалось. Когда врач вскрыл грудную клетку, в коронарной артерии сердца он обнаружил свежий тромб, на задней стенке левого желудочка старый рубец после ранее перенесенного инфаркта миокарда.

— Вот вам и причина смерти, — судмедэксперт коснулся пальцем небольшого сосуда, закупоренного сгустком крови. — Сердце не выдержало, видно здорово его вчера напугали. Острая сердечно — сосудистая недостаточность на фоне бывшего инфаркта и эмоционального стресса.

Выяснив причину смерти Жмакина, Виктор созвонился с Казаряном и попросил его подъехать в морг. Артур Христофорович с трудом, но опознал в покойнике шефа — человека, из-за которого у него было столько неприятностей в последнее время. Внешний облик шефа инженер запомнил хорошо, да и работа с фотороботом тоже не прошла бесследно. Однако лысина на голове в какой-то мере дезориентировала Казаряна. Тогда судебно-медицинский эксперт одел на голову Жмакина вначале шляпу, потом кепку.

— Это он, — подтвердил Казарян, просто лысина сбила меня с толку.

— Ничего удивительного, Артур Христофорович, — произнес Тропников. — Когда вы с ним общались, у Жмакина была пышная шевелюра, а волосы он сбрил позже, для маскировки. Хотел изменить свой внешний облик — видно, чуял недоброе.

Следователь попросил Казаряна подписать протокол опознания Жмакина, потом они поехали в милицию. По дороге инженер сообщил Тропникову, что Ашхен Борисовна настояла на своем: с понедельника он уходит в отпуск.

— Куда-нибудь поедете? — поинтересовался Виктор.

— Всей семьей в Евпаторию. Надо отдохнуть, сменить обстановку. Тяжелый для нас выдался месяц.

— Мы вас задерживать не станем, — обнадежил Казаряна следователь. — Думаю, за пару дней уладим все формальности, проясним оставшиеся вопросы. Кстати, Артур Христофорович, не желаете получить «Жигули» обратно? Когда вернетесь из отпуска, нам машина уже не будет нужна.

— Не знаю, не знаю… Надо посоветоваться с домашними. После всех событий, скажу откровенно, Виктор Сергеевич, не лежит у меня душа к личному транспорту.

В райотделе милиции Казарян уверенно опознал своих недавних спутников — Алфеева и Клепикова (Туза). На этом его миссия закончилась, и инженера отвезли обратно в институт.

После обеда Юрий, посоветовавшись с Тропниковым, решил отложить намечавшийся допрос Туза и вместе с ним выехать в Истру. Осмотр жилища Жмакина мог оказаться полезным во всех отношениях: с одной стороны, не исключалось, что именно тут было совершено убийство Вересун, с другой — чисто профессиональный долг вынуждал их не откладывать поездку на завтра. Ведь, несмотря на смерть шефа и успешное задержание двух его сообщников, остальные алмазы, находившиеся в квартире Багрянского, пока обнаружить не удалось.

С волнением Юрий ехал по улице Строителей. Еще позавчера в это же время он летел в скоростном авиалайнере, а сегодня находится в подмосковном городке. Такова жизнь следователя прокуратуры: не успеешь вернуться домой, как вновь собираешься в путь-дорогу. Однако, несмотря на тяготы, нехватку времени, не совсем удавшуюся личную жизнь и отказ от многих мирских соблазнов, Корначев любил свою профессию.

По дороге он задремал: напряжение последних дней давало знать о себе. Но едва въехали в Истру, сна, как не бывало. Прохожие провожали две милицейские машины любопытными взглядами. О вчерашней перестрелке знал весь городок. Вот и знакомый особняк, где еще вчера он выпивал со Жмакиным. Тропников открыл опечатанную дверь и, обходя разбросанные вещи, стараясь не наступать на разбитые стекла, они начали осмотр.

Лишь теперь, в спокойной обстановке, Юрий мог достаточно подробно осмотреть жилище покойного Генриха Иосифовича. В доме две комнаты, кухня, веранда, все удобства, вместительный подвал.

В комнатах оказалось множество самых разных вещей, которые принято на определенном этапе нашей российской противоречивой жизни, считать престижными и дефицитными. В дальней из комнат все поражало своей массивностью. Довоенная мебель соседствовала с послевоенной: двухтумбовый письменный стол, резные кресла черной кожи, шкаф орехового дерева в полстены, старинный буфет из мореного дуба. Эта комната с антикварной мебелью служила и своеобразным складом. Тут стояли два цветных телевизора, на одной стене висело с десяток картин в тяжелых под золото рамках, мало-мальски удачные копии известных работ — дань моде пятидесятых годов: «Аленушка» Васнецова, «Три дуба» Шишкина, «Неизвестная» Крамского, «Девятый вал» Айвазовского… На противоположной стене Юрий увидел разнообразие старинных часов в массивных футлярах красного дерева. Он насчитал их двенадцать. Все часы стояли, желтые блестящие маятники монументально застыли. Юрий качнул один из них. Послышался звук, похожий на вздох тяжелобольного человека, и вновь тишина.

В передней комнате вещей оказалось значительно меньше. Часы были лишь одни и точно показывали время, без пятнадцати три. Обращала на себя внимание огромная люстра из чешского хрусталя с подвесками, частью разбитыми, свешивающимися в виде причудливо-уродливой гирлянды. Стенка «Хельга» и импортный книжный шкаф забиты хрусталем и книгами. Хрусталь не серийный, скорее, коллекционный, дорогой, такой обычно продается в комиссионных магазинах. Книги — сплошь подписные издания последнего десятилетия в новеньких переплетах да зарубежные детективы.

— Здесь почти полная серия последних лет, — позавидовал Тропников. — Французский, японский, шведский, английский… И не у кого попросить почитать. У нас в прокуратуре, если кто по блату приобретет, тут же очередь на полгода…

Две соседки, приглашенные Корначевым в качестве понятых, время от времени перешептываясь между собой, ходили по комнатам. Женщин явно ошеломила роскошь в доме их бывшего соседа. Никому из местных жителей прежде бывать у Жмакина не доводилось. Из опроса жильцов ближайших домов стало ясно, что покойный вел скрытный образ жизни, ни с кем не то, что дружеских — даже добрососедских отношений не поддерживал.