— О чем ты думаешь, Доминик? Ты хоть представляешь, чем рискуешь?

Что она хочет сказать? Почему она так разгневана?

— Господи, — продолжала она, — да когда они узнают, кто ты такой, они запрут тебя в Ньюгейт и выбросят ключ в море!

— Что за Ньюгейт? О чем ты?

— О чем я? — язвительно повторила Кэтрин. — Тоже мне, маркиз нашелся. Ни дать, ни взять. Не мог уж быть поскромнее: назвался бы хотя бы бароном, виконтом на худой конец.

Кэтрин оглядела его. Ни отличный покрой черного шелкового фрака, ни белая сорочка, ни галстук не выдавали в нём цыгана. Его сизо-серые бриджи сидели на нем как влитые. Отчего-то взгляд именно на эту деталь туалета заставил Кэтрин порозоветь от смущения. И этот румянец, и прическа, и наряд — все делало ее похожей на богиню, именем которой однажды назвал ее Доминик.

Господи, как она прекрасна!

— Доминик, ты не слушаешь меня! Тебе надо исчезнуть, и как можно скорее.

Только теперь он понял, о чем она говорит. Она решила, что он изображает аристократа, что это очередная цыганская уловка. Может, она даже решила, что он так деньги зарабатывает, облапошивая доверчивых гаджио.

— Я слушаю. Только волноваться тебе не о чем. Никто меня отсюда не выгонит. Если, конечно, сдать меня властям не входит в твои планы.

Кэтрин побледнела, будто ей дали пощечину.

— Конечно, нет. Как ты вообще мог такое предположить?

От Доминика не укрылось ее волнение. Она беспокоилась о нем. Гнев его постепенно стал улетучиваться.

— Неужели ты хочешь уберечь меня от беды, Катрина? После твоего бегства мне с трудом верится в это.

— Конечно, я волнуюсь за тебя. Я…

Кэтрин замолчала. Щеки ее пылали, и на лице ее было написано все, о чем она думает.

— Я очень многим обязана тебе, Доминик, — говорила она, лаская взглядом его лицо, словно стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку, — может быть, самой жизнью. Я, конечно же, ни о чем не забыла. Я помогу тебе выбраться отсюда и…

Доминик подошел к ней вплотную.

— Молчи, — сказал он нежно, — я хотел сделать это с той самой минуты, как увидел тебя здесь. Мы и так потратили столько времени впустую.

Он поцеловал ее. Еще миг — и Кэтрин прильнула к его груди. Он думал, что она станет бороться с ним — для нее он оставался цыганом — вором и обманщиком. Но руки ее обвили шею Доминика, и она вернула ему поцелуй.

Доминик целовал ее, все крепче прижимая к себе, и у Кэтрин земля начала уходить из-под ног. Она знала, что должна остановиться, что эта слабость может безнадежно испортить ее репутацию. И все старания пойдут прахом. Но с того мгновения, как она увидела его, она не мечтала ни о чем другом, как вновь ощутить тепло его рук.

И вот сейчас она ласкала его, почувствовала, как он напрягся. От него пахло одеколоном и чем-то до боли знакомым, мужским. Губы его, язык творили чудо. Когда она поцеловала его в ответ, Доминик застонал.

И точь-в-точь, как в том ее сне, ладони Доминика накрыли грудь. Большими пальцами он ласкал ей соски. Кэтрин чувствовала тепло его тела, сердце бешено колотилось. Она чувствовала его возбужденную плоть, вспоминая о том, как прекрасно было ощущать его внутри себя, как он входил в нее, называя своей, как сумел овладеть не только телом ее, но и душой.

Услышав шаги, они остановились, но сердца их бились так сильно, так трудно было расцепить объятия, что они смогли оторваться друг от друга лишь в тот самый момент, как леди Кампден, женщина с лицом падшего ангела, подошла к ним. К удивлению Кэтрин, дама смотрела на Доминика с едва скрываемым раздражением.

— Не знала, что вы… знакомы, — произнесла она после обмена приветствиями.

— Почему бы нам не знать друг друга? — ответил Доминик. — Мы с леди Арундейл были представлены несколько минут назад. Ее дядя, герцог, предложил мне проводить девушку подышать.

Казалось, что темноволосая красотка сомневается в правдивости ответа. Кэтрин не могла понять одного: зачем леди Кампден так важно знать, почему Доминик и она, Кэтрин, оказались на террасе вдвоем?

— Ну что же, — протянула наконец брюнетка, — здесь действительно душно. Я решила уехать домой пораньше. К несчастью, лорда Кампдена вызывают из Лондона по делам, так что компанию мне могут составить только слуги. Полагаю, — с улыбочкой на пухлых губах добавила Кампден, — мне стоит уехать прямо сейчас.

Доминик ответил улыбкой:

— Полагаю.

Что-то во взглядах, которыми обменялись эти двое, насторожило Кэтрин. Неужели леди Кампден, замужняя женщина из хорошей семьи, обладающая весьма высоким статусом в обществе, могла вот так… Кэтрин слышала о подобных вещах, но никогда не видела своими глазами, как это происходит.

— Хотя, — чуть раздосадованно продолжала леди Кампден, — еще ведь совсем рано. Может, и не стоит уезжать?

Отчаянно дерзкий взгляд брюнетки не оставлял сомнений — леди Кампден была уверена, что Доминик проводит ее домой!

Брюнетка еще немного постояла, выжидательно глядя на Доминика, но, так и не дождавшись его ответа, холодно улыбнулась, попрощалась и уже на ходу бросила через плечо:

— Кстати, ужин сервирован. Вы ведь не хотите его пропустить?

Вильнув бедрами, она повернула за угол.

— Вижу, тебе не пришлось долго искать замену, — резко обернувшись к Доминику, сказала Кэтрин.

Доминик нахмурился.

— Да, мы с леди Кампден одно время… э… дружили. А что касается того, о чем ты подумала, я слишком переживал из-за тебя, чтобы заниматься поисками партнерши. Сейчас-то я понимаю, что беспокоился зря.

Он снова был зол. А Кэтрин ликовала. Он переживал, думал о ней так же, как и она о нем.

— Нам лучше пойти в дом, — предложил Доминик. — Мы и так дали повод для сплетен. Кроме того, я зверски голоден.

Кэтрин видела, как черные цыганские глаза стали матовыми, остановившись на ее полной груди. Кэтрин узнала этот взгляд. Если Доминик и испытывал голод, то он ничего общего не имел с едой. Девушка вспомнила его слова о возможных сплетнях и невольно вздрогнула. Ни ей, ни ему нельзя сейчас попадать на острые язычки светских кумушек.

Доминик решительно повел свою спутницу в зал, но Кэтрин остановила его:

— Не хочешь ли ты сказать, что собираешься ужинать? Доминик, тебе нужно бежать, пока никто не узнал правды.

Доминик смерил Кэтрин взглядом и с насмешливой улыбкой сказал:

— Как я уже говорил тебе, моя прекрасная леди, цыган может сыграть любую роль, от нищего до короля. Может быть, на сей раз вам представится случай убедиться в правдивости моих слов. Если, конечно, — и тут уголки его губ приподнялись, а глаза дерзко прищурились, — вас больше не прельщает перспектива продолжить нашу… беседу.