свои действия Евгений начал соотносить с предполагаемой реакцией неприятеля. В голове его шёл беспрерывный жёсткий диалог со своими противниками. И вдруг, в одночасье, Евгений осознал, что загнал себя на эту кривую дорогу он сам. Значит, и выбираться на свою тропу, ему надо самому. Поначалу все его попытки забыть о мести приводили лишь к тому, что он просто облекал варианты расплаты с врагами в более мягкую форму, без насилия. Ну, например, он должен был достигнуть невероятного успеха, неважно в какой сфере, и его недруги, по его замыслу, должны были сдохнуть от зависти самостоятельно. Но, как не крути, а этот вариант, хоть и являлся максимально гуманным, а всё равно был, так же привязан к его недругам. Забыть свою обиду, даже понимая её разрушительную суть, было непросто. Чем настойчивей Евгений старался освободиться от дум о возмездии, тем сильнее эти думы укоренялись в его голове, и надо признаться, в какой-то момент они принялись господствовать над всем образом мысли Евгения. Он ужаснулся такому положению дел. Стал растерян и подавлен. К счастью, как и многое в жизни Евгения, если не принимать в расчет участие высших сил, всё разрешилось легко. Выбрался из этой западни Евгений с помощью Александра.

Только вы не подумайте, что Евгений исповедался перед Александром о своих душевных метастазах, и Александр, как добрый пастырь своей проповедью возродил его к жизни. Нет. Они, всего-навсего, встретились на остановке. До этого, они уже были знакомы, но это было, что называется «шапочным знакомством». В руках у Александра Евгений увидел книгу Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями» и втянул Александра в их первый литературный спор. Они не стали дожидаться автобуса, а пререкаясь и возражая друг другу, дошли до дома Александра. Евгений по достоинству оценил библиотеку Александра и кулинарные способности Анастасии Сергеевны, и с того дня стал наведываться без приглашений. Александр, в лице Евгения, приобрёл достойного слушателя, и одновременно, критика сочиняемых им теорий. До появления Евгения, ему самому приходилось исполнять роль беспощадного противника своих концепций. В этих спорах, вне зависимости от результата, он всегда оказывался и побеждённым, и победителем. И радость своей победы тут же омрачалась горечью своего поражения. А Евгений, в лице Александра, получил неиссякаемый источник интереснейшей информации и пусть не совсем инициативного, но всё же верного спутника в своих приключениях. К тому же, он с детства приобрёл опыт защиты и опеки тех, кого считали чудаками. Евгений без труда научился вытягивать Александра из его затворнической скорлупы для откровенных и увлекательных бесед о таких вещах, о которых не заводят разговоров в обыкновенных компаниях. Как правило, общество подходит к выбору тем для разговора более предсказуемо, нежели наши герои. Весь спектр событий, пригодных для обсуждений, тщательно взвешенный и обеззараженный, преподносят человеку средства массовой информации. И в этом секторе человек вправе выбрать для себя любую приемлемую позицию, даже крайнюю. Может, при желании, поменять её на противоположенную. Кажется, чего бы лучше. Но вот друзья события современности обсуждали не так бурно, как книги. А Евгений, так вообще охотнее проводил сравнительный анализ «Пельменной» и кафе «Блинчики», чем программные заявления политических партий или хронику светской фауны.

Надо сказать вам, что сидя за столом беседки, Евгений не просто так потягивал свою «Симфонию лета». Он всё-таки определил способ, каким он собрался погасить опасную вспышку злобы своего друга. Действовать напрямую, в случае с Александром, было бесполезно. В замышляемой Евгением комбинации предполагалось задействовать московскую просветительницу. Свой план Евгений именовал добродетельной интригой. Но об этом я расскажу в следующей, и уф! надеюсь, последней главе.

Посланники небес

Солнце просачивалось сквозь листву окружавших беседку деревьев и составляло причудливый подвижный пятнистый ковёр на земле перед входом. Татьяна поняла, чего ей не хватало долгое время – солнечного света. Окна её издательства выходили на север, и почти круглосуточно в помещении редакции работало электрическое освещение, а на улице, она практически не бывала.

Время, предсказанное редакционным оракулом, на появление пророчества Даниила Андреева – листка с описанием предполагаемого Антихриста – неумолимо приближалось к концу. Но Татьяна поймала себя на мысли, что ей почему-то важнее приобрести расположение и понимание этих, вчера ещё незнакомых ей людей, чем приобщиться к тайне воплощения Антихриста. С чем это связано, Татьяна не могла объяснить. Вероятно, она сама не была уверенна в легенде об Антихристе, а весь её энтузиазм держался только на подпитке главного редактора и общего редакционного умопомешательства. Может быть, она просто не выспалась, может, решила выждать паузу перед решающим моментом. Думаю, и у вас найдутся свои предположения появившегося на её лице меланхоличного выражения. Но в чём я вас точно могу уверить, что вера Татьяны в Свет нисколько не пошатнулась. Возможно, отблески предвосхищаемого ей Света, она увидела здесь в беседке. Вдруг, как будто кто-то незримый и всепроникающий обхватил холодной рукой сердце Татьяны и на мгновение сжал его. У Татьяны потемнело в глазах и перехватило дух. Она догадалась, что наступает момент, ради которого она приехала. Осознание важности возложенной на неё миссии, вновь вернулось к ней. Холодная хватка ослабла. Что-то торжественное и величественное наполнило ее, и сердце откликнулось восторженной дробью.

В это самое мгновение со стороны улицы к Ольгиной калитке подошли двое. Это были посланники небес. Скажу сразу: никаких белых или огненных одеяний, никаких крыльев за спиной, никаких просветлённых ликов они не имели. Один из них, который был на полголовы выше своего спутника, выглядел, прямо-таки щеголевато: на нём была широкополая фетровая шляпа, шерстяной пиджак, раскрытый воротник рубашки был выправлен поверх ворота пиджака, на ногах джинсы, обут он был в остроносые коричневые ботинки на каблуке. Довольно изысканно, если не принимать во внимание, что и пиджаку, и шляпе, и ботинкам, и выцветшей рубашке было более пятнадцати лет. Он носил запущенного вида усы, которые контрастировали с выбритым до металлического отблеска подбородком. Походка его была ровной и неспешной. О втором посланнике можно сказать только то, что одет он был в недорогой ширпотреб приобретённый на вещевом рынке «Факел». Лицо его было орнаментировано четырёхдневной щетиной. Лет им было за сорок. Словом, посланники небес выглядели, да и были, обыкновенными людьми. Но учитывая, как виртуозно они исполнили свои партии в тот день, я должен познакомить вас с краткой биографией этого дуэта.

Первого, который в шляпе, знакомые за глаза называли «мушкетёром» или «Д`Артаньяном». Дело в том, что Первый Посланник испытал глубокое потрясение после премьеры на телевидении советского фильма о мушкетёрах, просто до самозабвения.