Да, еще у меня была разборка с Ванессой. Она начала меня упрекать, что я насорила там, где она дежурит (в гостиной). С тех пор я судорожно пы­таюсь представить, как я сорю своим фруктовым йогуртом.

Суббота, 17 июня 2000

На днях Карлотта приказала: «Подыщи себе на каникулы работу!» Когда к среде я еще ничего не нашла, она так развыступалась, что мне не остава­лось ничего другого, как взять свой шикарный ве­лосипед с леопардовым седлом и объехать каж­дый магазин в М. Господи, как мне не повезло! Ра­бота нашлась ни у кого-нибудь, а у мясника!

Именно поэтому сегодня в шесть утра я должна была стоять на пороге мясной лавки. Шеф какой- то особенно несимпатичный. Все сотрудники сак­сонцы; не хочу показаться «расисткой», но у сак­сонцев все-таки совсем не такой менталитет, как у мюнхенцев. Я специально не говорю про Бава­рию, это ведь тоже нечто совсем другое!

Короче, я чувствую себя брошенной за борт, так как не знаю саксонского. К моему великому счастью, мне не нужно дотрагиваться до колбасы и мяса, не говоря уж о том, чтобы их есть. Мое дело — подсчеты. На этой дурацкой кассе я все время пробиваю не те цифры, а мне еще и веле­ли считать в уме — что любая бабушка умеет де­лать лучше меня. Например: «Ох, я дала вам пять марок, а вы дали мне всего марку, неужели вы са­ми не понимаете! Мне полагается гораздо боль­ше!» Или: «Это ваш первый день здесь? Сразу видно! Пока не получается, но вы не переживай­те, все будет хорошо!» И это от девяностосе­милетних бабушек, покупающих четыре кило­грамма фарша, или от отцов семейства в майке и трениках, которые только что вписались в эти шмотки и затариваются мясом для гриля! Лучше всего оказались клиенты, которые только бес­смысленно таращатся на какую-нибудь распро­дажу и ждут свою сдачу, не открывая рта. Молча­ние — золото!

Я старалась как можно меньше смотреть на прилавок. Достаточно уже того, что мне пришлось нюхать печенку, наверняка зараженную коровь­им бешенством. Периодически мне кажется, что я толстею даже от запаха. А может, я фанта­зирую...

Что окончательно меня доконало, так это таб­личка прямо напротив: «Свежий зельц, 100 г все­го 99 пфеннигов1.» Я выхожу из себя только при одном слове «зельц», а если учесть, что табличка постоянно маячит перед глазами, то это просто выше моих скромных сил. Поэтому, когда я нако­нец выбралась на улицу, больше всего на свете мне хотелось зайти обратно, теперь уже что­бы уволиться. Но ничего не получится — из-за Карлотты.

Сегодня вечером Зина, Валерия, Пия, Линус и я были на празднике солнцестояния. Все хорошие намерения были забыты, как только Линус сказал, что у него кое-что припасено, и предложил мне пойти с ним, только быстро, он знает хорошее ме­стечко.

Зина тоже увязалась за нами, и мы выкурили толстую, жирную самокрутку. Класс!

Дома я выпила целую бутылку сильно газиро­ванной фруктовой воды. Еще ни разу в жизни я не

воспринимала какой-нибудь вкус столь интенсив­но и чувствовала себя при этом бесконечно счаст­ливой. Мммммм...

Кстати, на прошлой неделе, когда я ездила на рисование, я встретила в электричке Вивиан. Сей­час она весит половину того, что было раньше, ко­гда она жила с нами. Это повергло меня в шок! С тех пор я стараюсь думать об этом как мож­но меньше. Пару недель назад Давид столкнул­ся на вокзале с парнем, который два месяца был в Кройтцвеге. Тот показал ему свои рубцы и нес какую-то околесицу. Вот этого-то я и боюсь, иначе 313 я бы уже давно уехала, — именно об этом мне по­стоянно твердят Рафаэль и Карлотта. Я не смогу на воле, так же как этот парень и Вивиан. Их судьбы подтвердили, что воспитатели правы.

Четверг, 6 июля 2000

Несколько недель мы с Зиной складываем деньги в маленькую красно-голубую банку. Мы собрались копить до тех пор, пока у нас не набе­рется достаточная сумма, чтобы уехать. В июне Зине исполнилось восемнадцать, и она сразу же хотела убраться отсюда подальше. Произошел разговор с Управлением по делам молодежи, во

время которого Зина выступала за другую форму поддержки, но Рафаэль так долго нес свою пси­хологическую абракадабру перед дамой из Управ­ления, что та поставила Зину перед выбором: или остаться с нами, или больше ни о какой помощи речи быть не может. Зина решила уйти. Поэтому се­годня она переехала к своей маме и младшей сес­тре в их мюнхенскую однокомнатную квартиру. Пока она сможет подать заявление на помощь от Управления по делам молодежи, должно пройти целых шесть месяцев. Если говорить честно, то JZJ^ в данном случае я думаю так же, как Рафаэль, Кар­лотта, Луис и все девчонки: она не выдержит на воле! В подобных обстоятельствах у нее ничего не получится.

Мне так грустно, я чувствую себя такой оди­нокой! Мы больше не будем общаться, потому что нам запрещено встречаться с бывшими жильца­ми общаги — разве что у них вдруг все сложит­ся хорошо, но в случае с Зиной на это рассчиты­вать не приходится. Никто не может точно объ­яснить, почему это запрещено. Но я уверена, что вожди нашей секты боятся, что у беглецов все будет нормально и они натолкнут нас на глупые мысли.

И Понедельник 10 июля 2000

Сегодня состоялся разговор по поводу плана помощи мне. Карлотта впала в ярость, потому что вместо мятно-зеленых салфеток я положила на стол белые. Карлотта и ее мятная зелень! Пару лет назад она велела выкрасить в мятно-заленый цвет даже все двери и комоды.

По господину Тимелю из Управления по делам молодежи в Д. было видно, что он с трудом пони­мает, из-за чего Карлотта вдруг так разгневалась.

Кстати, это четвертый и, надо полагать; послед­ний социальный работник из Управления. Сначала моим делом занималась фрау Тра-ля-ля, которая забеременела и положила дело «София Виктория Ламбек, 08.10.1982» на стол некоего господина Отта, с которым я так и не познакомилась. В один прекрасный момент он перегрузил дело на стол господину Фишеру, а сегодня вот появился госпо­дин Тимель, представившийся как мой «новень­кий»! На этом и остановимся, потому что в рас­поряжении Управления не так уж много сотрудни­ков. А если верить учебнику биологии, то господин Тимель слишком уж быстро не забеременеет. Бесе­да протекала так, как запланировал Рафаэль. Он меня хвалил, а я все время только улыбалась, пото­му что еще ни разу в жизни не получала столько комплиментов одновременно.

«Наша София ведет себя великолепно! За два года нагнала школу и смогла получить аттестат, чему все мы очень обрадовались. Последнее вре­мя она очень хорошо работает на терапевтичес­ких сеансах и добилась огромных успехов. По­степенно она превращается в интеллигентную, симпатичную и милую девушку. А ведь она здесь относительно недавно: всего два года! Мы суме­ли справиться с ее алиментарными нарушениями, приступы обжорства с последующей рвотой, вы­зываемой самостоятельно, теперь бывают крайне редко. Явные колебания веса больше практичес- О JL О Ки не зафиксированы, ситуация в общем и целом стабилизировалась. Диуретиками не злоупотреб­ляет. Иногда бывают депрессивные настроения, которые часто заменяют чувство самоуничиже­ния после потери контроля над едой, когда наша девушка не сразу же хватается за ложку. Зубы и гортань после медицинского вмешательства в пол­ном порядке. При этом не следует забывать, что такой прогресс был достигнут благодаря социаль­ной поддержке нашей организации, так что без этой поддержки не исключен рецидив прежнего аномального поведения...»