когда изучаю что-то. Зачастую с ужасом, но всё же. Не знаю, существовали ли они по сей день, но на Земле встречались просто фантастические растения, которые могли копировать окружение или даже животных. Замечу — при столь разном темпе и кардинально другом стиле жизни. Некоторые виды мимикрируют под хищников, которых боятся те, кто может полакомиться этими самыми видами. Другие же пытаются представлять из себя что-то несъедобное, а, желательно, даже ядовитое, что сопровождается соответствующей цветовой гаммой, которую часами можно рассматривать, если съесть близрастущий гриб. Впрочем, мои знания в ботанике хоть и были весьма поверхностными, тем не менее давали мне примерное представление о мире флоры. А потому увиденное меня в какой-то степени удивляло. Ведь удивление — это признак неосведомлённости, о чём теперь знают все, кого я убил. Но прикидываться камнем… В этом было что-то необычное. Особенно, когда камнем прикидывается растение.

У человека по-другому развито восприятие, нежели у других видов животных. И это важно понимать — не хуже и не лучше. А именно что по-другому. Оно позволило мне выхватить несколько увиденных деталей, которые через доли секунды уже были обработаны мозгом и говорили мне о том, что я смотрю не на камень, а на растение. Однако сколько-то долей секунд я потерял на обработку этой информации. А, значит, растение прекрасно справлялось со своей задачей.

— Ты когда-нибудь видела что-то подобное? — Заворожённо спросил я у Бейт.

— Да, — задумчиво ответила девушка, — видела.

Бочкообразное растение почти не колыхалось от весьма сильного ветра, возвышаясь перед нами на несколько голов. При этом поднимающийся слой песка разлетался в стороны по мере приближения к необычному представителю флоры. Электромагнитная защита?

Я думал сделать ещё один шаг поближе, чтобы ткнуть в лепесток ради интереса, но меня остановила вода. Большая лужа, хотя, скорее, даже пруд, почти идеальным кругом разливалась вокруг этого живого камня. Может, это была и не вода, а какая-нибудь кислота, помогающая замечательному цветку с внешним пищеварением перерабатывать своих жертв. Рискнуть ради любопытства? Конечно стоило!

Бейт остановила меня.

— По-твоему это нормальная хрень, что около цветочков разбросаны кости? — Спросила она, указав на поднятые волны прудика.

Я присмотрелся и действительно стал замечать бьющиеся друг о друга кости в жидкости, которую я принял за воду. Судя по всему, лужа была не такая глубокая, какой выглядела, и сильный ветер поднимал вместе с волнами целое кладбище разнообразных останков. Шум, похожий на приближение катящихся с горы камешков заполнил пространство.

Я успел ухватиться взглядом за внезапно всплывший череп. Он лишь на секунду показался в воде, а затем тут же скрылся, но этого времени мне, как специалисту, хватило для того, чтобы сделать несколько выводов. И один из них — этот череп принадлежал антропоморфному существу. А второй — это существо, кем бы оно ни было, явно было с другой планеты, потому что на Земле у приматов за всю историю их развития не встречались рога.

С каждым шагом я всё больше убеждался, что альтернативная версия Земли выглядела слишком уж отличающейся. Хотя о чём это я? В своей истории Земля не раз меняла облик до такой неузнаваемости, что, если бы у меня была бы возможность попасть в прошлое родной планеты даже на каких-нибудь сто миллионов лет назад, я бы долгое время думал, что очутился в рассказах Брэдбери про марсиан. А это была альтернативная Земля. Здесь всё было другим. Здесь могла быть другая эволюция!

— Вот же ж срань! — Выругалась Бейт.

Туман стал рассеиваться, и чуть дальше мы смогли рассмотреть величественно стоящие аркой кости хребта. По размеру я бы мог сравнить их с останками кашалота.

— Не знаю, что именно меня больше напрягает, — сказала Бейт, — то, что кости этого животного больше растения, которое его сожрало, или то, что у животного было две головы…

Черепа действительно было два. В жидкости пруда было сложно определить, к обитателям каких стихий относилось творение. Но мне почему-то переставало здесь нравиться. Теперь ещё больше…

Порывы ветра поднимали в воздух песок с земли, и я всерьёз начинал опасаться песчаной бури. Гранулы были довольно большими, они бились о костюм, и моё тело чувствовало удар каждой песчинки. Я обернулся, чтобы прикинуть, надвигается ли на нас смертельный ураган, или же у нас есть возможность протянуть ещё немного. Позади простиралась пустынная равнина с каменистым покрытием.

— Вроде ничего серьезного, — сказал я.

И Бейт тоже посмотрела в ту сторону, откуда мы пришли.

— А только я заметила, что наши следы исчезают за нами?

Она сказала это так, словно уже провела некоторые наблюдения и сделала выводы.

— Ты же не хочешь сказать, что…

Я задумался, так как стал допускать мысль, что её догадки действительно возможны. Ведь мы ничего не знали об этой реальности!

Бейт сделала шаг назад, чтобы посмотреть на оставленный след. Однако же, ничего не происходило. Пока что.

— А что, если так, — стала разжигать мою фантазию Бейт, — что, если следы исчезают, потому что мы ещё не оставили их? Нарушение причинно-следственных связей или движение во времени в обратную сторону…

Я отрицательно покачал головой. Уж что-что, а впадать в безумие и мракобесие, воображая всякую дичь, мне сейчас не хотелось. Движение во времени назад — это бред ненаучный и магия, и нечего тут говорить!

— Красавица, ну где же твой научный скепсис? — Пожурил её я, — стоит такой ветер, что следы просто стёрло или засыпало!

Приобретённые навыки охотника, впрочем, мешали мне согласиться со своим же высказыванием, так как воздействие окружающей среды, будь то дождь, ветер или прочие деформации, иначе изменяли следы — делали их менее резкими, округлыми, и при желании их можно было бы отыскать и через несколько дней. А то и тысячелетий. По выражению девушки я понял, что она с моим предположением тоже не согласна.

— Средняя масса образований, по которым мы идём, взаимосвязана и находится в соотношении с гравитацией таким образом, что ветер способен поднимать в атмосферу только поверхностный слой, распределяя его равномерно. Следы бы засыпало, но вместе с этим поднимался бы и уровень рядом с ними. Мы бы всё равно их видели.

— Как ты всё это узнала?

— Костюм собирает данные. Разве не очевидно?

Я решил ничего не ответить и сойти за умного.

— Конечно, у меня есть и другие предположения, — спасая мою репутацию, сказала учёный, — и одно хуже другого. Ты сочтёшь меня сумасшедшей, если я произнесу это вслух.

— Эээ…

— Но даже ты понимаешь, что всё это очень странно.

— Даже я? — Возмутился антрополог во мне, — в своей области я специалист на континент!

Сказав это, я осознал, две вещи. Если принимать за основу идею того, что Днище образовалось по всей Земле или на большей её части, то выходило, что людей в принципе осталось не много на континенте. И это означало, что моё бахвальство было совершенно буквальным. Это сильно поубавило гордости, ведь в этом случае любой доживший до сегодняшних дней школьник моих времён мог оказаться единственным математиком на всей планете. Лично я ни черта не понимал в тригонометрии!

Мы не стали задерживаться и пошли дальше. Атмосфера не позволяла видеть дальше десяти метров, и потому приходилось ориентироваться исключительно по массивным теням. По нашим догадкам, этими массивными объектами могли быть возвышенности, может быть, даже горы, либо невероятных высот деревья. С местной флорой уже довелось познакомиться, и мне хотелось думать, что мы всё же движемся в сторону гор!

Мы всё дальше погружались вглубь полей гигантских растений, похожих на разбросанную по лужицам гальку. Среди них я чувствовал себя незащищённым и не хотел пока воображать, какие насекомые могли здесь водиться. Впрочем, по обилию костей вокруг, можно было предположить, что живность здесь действительно была. И что жила она,