Как нам стало известно позднее, министром, который заключил пари, что немцы к 1 сентября 1941 года овладеют Ленинградом, Москвой, Киевом и Одессой, был именно Нокс. Стоило ли удивляться, что беседа с этим человеком о помощи Красной армии не дала никаких практических результатов? Но можно сказать одно – морской министр явно просчитался.

После возвращения от Нокса у советского посла собрались сотрудники Амторга во главе с Лукашевым, работники военной миссии и другие товарищи. Состоялось деловое совещание по целому ряду текущих практических вопросов: исчисления потребных денег на заказы по лицензиям и о порядке приема представителей фирмы и ответов на их предложения. Обсуждался также вопрос об аппарате Амторга в Вашингтоне. После этого вечером смотрели кинофильм «Суворов», а затем до глубокой ночи работали с директором отдела Амторга Коровиным над техническими вопросами, связанными с поставкой первой партии американских истребителей в СССР.

Наступила пора подвести некоторые итоги всех наших визитов к наиболее влиятельным и высокопоставленным правительственным деятелям Соединенных Штатов Америки. Каковы же были результаты встреч и деловых бесед с точки зрения продвижения вопросов о поставках Советскому Союзу вооружения и материалов?

В целом положительно можно было оценить итоги визитов к президенту Рузвельту, государственному секретарю Хэллу, министру финансов Моргентау, министру внутренних дел Икесу. Отрицательно оценивались позиции военного министра Стимсона и морского министра Нокса. Не дали ожидаемых результатов и беседы с заместителем государственного секретаря США Уэллесом. Мы встречались также с рядом других лиц, относившихся явно недоброжелательно к нуждам Советского Союза.

12 августа по радио были получены тревожные сообщения с Украины. Положение на фронте оставалось тяжелым и напряженным. Советские войска вели тяжелые бои с противником на сольцевском, смоленском, белоцерковском и уманском направлениях.

А здесь на каждом шагу трудности и неполадки с работой военной миссии. Слишком часто мы чувствовали настороженное, нередко плохо скрытое, а порою открыто неприязненное отношение к нам, представителям советского народа. Заместитель руководителя армейской разведки США Гюнтер при встречах всячески стремился подчеркнуть, что мы ему «не нравимся». А что касается руководителя советской военной миссии, то Гюнтер считал, что Голиков, дескать, недостаточно компетентен в обсуждаемых вопросах и к тому же слишком молод, ему всего 41 год. Так что у меня сложилось глубокое убеждение, что русскую секцию (или отдел) военной разведки Соединенных Штатов Америки возглавляли явные и скрытые профашисты, прогитлеровцы.

Основное, чему было уделено внимание на следующий день, – двухчасовая деловая беседа с Коем, Коксом и Феймонвиллом. И эта беседа снова ничего определенного не дала. Никто ничего не решил, все ждали возвращения Рузвельта, который о всем-де договорился с Черчиллем. Все же нам казалось, что отношение и Коя, и Кокса в целом можно было считать хорошим и обнадеживающим. Феймонвилл же вел себя так, что на его помощь трудно было рассчитывать.

14 августа получил ответ на телеграмму Центру от 9 августа. В ответе выражалось согласие с моими соображениями по ряду практических шагов дальнейшей деятельности военной миссии. Одновременно сообщалось, что Совет народных комиссаров выделил в мое распоряжение деньги для финансового обеспечения закупок.

В этот же день закончил и послал донесение в Москву о положении дел в Амторге. Накануне у меня состоялся разговор с ответственными работниками этой организации, в том числе заместителем Лукашева М. Гусевым.

Суть сделанных мною предложений по работе Амторга сводилась к тому, чтобы укрепить его деловую связь с посольством, побыстрее решить вопрос о лицензиях, приоритете и финансировании. На мой взгляд, Лукашеву целесообразно было войти в непосредственный контакт с руководителями американского правительства, укрепить представительство Амторга в Вашингтоне. Необходимо было также потребовать от руководителя Амторга большей оперативности и организованности, особенно в налаживании контроля за исполнением, четкостью и согласованностью в работе аппарата.

После этого я направил в Лондон телеграмму контр-адмиралу Харламову, с которым держал постоянную связь по практическим вопросам деятельности миссии. Тогда же запросил Москву в отношении предложенных нам американцами армейских разведывательных машин повышенной проходимости, автомобилей и тракторов средней мощности, а также пистолетов-пулеметов с боеприпасами.

Белый дом опубликовал текст англо-американской декларации от 14 августа 1941 года о целях войны и принципах послевоенного устройства мира. В ней излагались общие принципы национальной политики обеих стран. Эта декларация была принята во время встречи глав правительств Англии и США У. Черчилля и Ф. Рузвельта на борту британского линкора «Принц Уэльский» в бухте Ардженшия Атлантического побережья Канады. Она получила наименование «Атлантической хартии».

Декларация провозгласила отказ США и Великобритании от территориальных и прочих приобретений; недопущение каких-либо территориальных изменений без согласия на то заинтересованных народов. США и Англия объявили о своем уважении права всех народов самим выбирать формы правления, равных возможностей для торговли и экономического сотрудничества между всеми странами. В заключительной части выражалась надежда, что после уничтожения нацистской тирании будет установлен мир, который поможет всем странам жить в безопасности на своей территории, и будут приняты меры против возобновления агрессии. Для этого все государства мира должны по соображениям реалистического и духовного порядка отказаться от применения силы, поскольку никакой будущий мир не может быть сохранен, если государства, которые угрожают или могут угрожать агрессией за пределами своих границ, будут продолжать пользоваться сухопутными, морскими и воздушными вооружениями.

Черчилль и Рузвельт считали, что «впредь до установления более широкой и надежной системы всеобщей безопасности такие страны должны быть разоружены. Англия и США будут также помогать и поощрять все другие осуществимые мероприятия, которые облегчают миролюбивым народам избавление от бремени вооружения»[209].

Участники конференции в Ардженшии рассмотрели также вопросы о снабжении Советского Союза. Гопкинс выступил с отчетом о поездке в Москву. Несмотря на все возраставшее напряжение на советско-германском фронте, в «Атлантической хартии» был обойден вопрос о необходимости полного разгрома гитлеровской Германии и о мобилизации для этого всех сил. Не затрагивался в ней вопрос и об оказании Советскому Союзу эффективной помощи, правительства США и Англии ограничились тем, что внесли предложение – подготовить совещание в Москве представителей Англии, США и Советского Союза для обсуждения плана распределения общих ресурсов.

Под влиянием освободительного движения народов, а также справедливых целей Советского Союза в войне против немецкого фашизма английское и американское правительства вынуждены были некоторые положения «Атлантической хартии» сформулировать в демократическом духе. Но обращало на себя внимание, что в декларации не упоминалось о роли и месте Советского Союза в борьбе с фашизмом, ничего не говорилось о конкретных путях ликвидации фашистских порядков и об освобождении народов из-под фашистского ига.