перекочевать с дивана ему на грудь. Сообразив, что все уже собрались, Харкер приподняла голову и окинула взглядом гостиную. Вэр был в паре шагов от неё, их взгляды пересеклись, и друг тяжело вздохнул. Эрик прислонился к стене, скрестив на груди руки, меж его бровей пролегла глубокая складка, совсем несвойственная улыбчивому лицу. Немного поодаль она заметила Влада – юноша буквально буравил её взглядом. Внезапно Мати осознала, что всё ещё полулежит на Принце, смутившись, она резко отстранилась, отсаживаясь на противоположный край дивана. Рядом с Эдом тут же плюхнулся Берти.

Матильда повернулась, ища глазами Хея, и заметила его пристроившимся прямо на полу: парень прислонился к книжному шкафу и даже не смотрел в её сторону. Он сидел, выпрямив ноги, сложив вместе ладони и уставившись невидящим взглядом куда-то в пол. Мати отвела глаза, почувствовав, что ещё немного и опять разрыдается. Сморгнув уже было выступившие слёзы, она глубоко вдохнула, стараясь взять себя в руки. В этот момент тёплая ладонь накрыла её собственную – Эд снова оказался совсем близко. Матильда не знала, почувствовал ли он, сколько значит для неё сейчас это внезапное прикосновение, которое вывело её из оцепенения. Девушка крепко сжала руку Принца и приготовилась выслушать страшные новости.

Ния и Марк зашли в дом последними. Председатель посмотрела на Мати, спрашивая одним лишь взглядом: «Ты в порядке?»

Харкер слегка кивнула в знак подтверждения. Удовлетворившись этим, Ли Уортли прошла на середину комнаты.

– Как это случилось? – Матильда сразу задала мучивший вопрос.

– Полиция полагает, что это был несчастный случай… Машина съехала с набережной и упала в реку.

– Но как… как такое могло произойти? – тут же вмешался Вэр.

– Всё весьма прозаично… У них в крови нашли столько алкоголя, что не только за руль садиться, тем двоим даже пешком ходить опасно было… – Ния осеклась, поняв, насколько резко прозвучали её слова. – Родителям уже сообщили, они приедут забрать вещи…

Панда резко поднялся, не давая председателю закончить фразу. Не оборачиваясь, он бросился вверх по лестнице к своей спальне.

– Ему нужно время, чтобы прийти в себя, – констатировала Ния. – Вам всем оно нужно, – вздохнув, она добавила: – Возможно, это прозвучит жестоко, но старайтесь поменьше об этом думать. Ужасное стечение обстоятельств, но, если постоянно прокручивать это в голове, лучше не станет, поверьте, – девушка подошла к Матильде и, приобняв её, сочувственно прошептала: – Мне очень жаль, – не дожидаясь ответа, она отстранилась. – У меня ещё дела, увидимся, – с этими словами председатель ушла, за ней последовал и Марк.

Следующие дни походили на работы Дали – сюрреалистичные и мрачные. Казалось, время то растягивалось, то сжималось, словно растекающиеся по картине часы[14]. Подготовкой к похоронам в основном занимались родители девочек. Страшно было даже представить, каково это – хоронить собственных детей: выбирать им гробы, венки, договариваться о погребении. Церемонию решили провести в один день и даже места на кладбище выбрали соседние. Хотя это мало кого удивило, напротив, казалось единственно правильным – даже после смерти не разлей вода. Однако самое тяжёлое было ещё впереди. Мати никак не ожидала, что подготовка к похоронам даже близко не сравнится с самой церемонией. События предыдущих дней выглядели какими-то нереальными, но пришло время столкнуться с действительностью лицом к лицу.

Церемония прощания проходила в городской ратуше. Проход между рядами сидений вёл к помосту, где были установлены гробы и тумба с микрофоном. Друзья и близкие поднимались туда, чтобы в последний раз увидеть девочек и сказать пару слов на прощание. Желающие могли выразить соболезнования или поделиться воспоминаниями о Касси и Поли. Матильда обещала себе не плакать в этот день, но с каждой следующей сказанной речью комок в горле становился всё больше. В итоге, когда пришёл её черёд, девушка уже с трудом сдерживала слёзы. Она пробралась между сиденьями и преодолела небольшой путь до помоста, а затем, сказав небольшую речь и выразив соболезнования родителям, на несколько секунд застыла, борясь с собой. Матильда никак не могла заставить себя обернуться и посмотреть на девочек, ведь это означало бы признать факт, что они умерли, окончательно и бесповоротно. В конце концов, кое-как справившись с обуревавшими её чувствами, Мати опустила взгляд на казавшихся спящими подруг. Мысленно попрощавшись, она направилась на место, утирая всё-таки хлынувшие слёзы.

Тем же вечером мать Кассандры положили в кардиологию – сердце не выдержало навалившихся бед. Вместе с Вэром и Эриком Мати несколько раз ходила навестить её, приносила цветы и фрукты… Но больше, чем мама Касси, ребят волновал Хей. С момента разговора у них дома парень превратился в настоящего затворника. Он стал редко покидать комнату, которую теперь постоянно запирал изнутри, а за пределы дома вообще перестал выходить и, несмотря на все увещевания друзей, не появился даже на похоронах. Казалось, смерть девочек сломала его.

Остальные обитатели коттеджа тоже были подавлены и ходили словно зомби. Больше месяца Мати приходила в себя, и всё же постепенно жизнь возвращалась в привычное русло. Теперь почти каждое утро Эдмон заезжал за ней, чтобы вместе отправиться в университет. Влада, к своему огромному облегчению, Матильда практически не видела – несколько раз пересекалась с ним на парах, где старалась не замечать. Правда, всё ещё нужно было сдать совместный проект. Первый же семинар показал, что выслушать всех в один день – абсолютно нереальная затея, и Рейвен распределил студентов таким образом, чтобы на каждой паре они успевали представить пару-тройку работ и разобрать что-то из текущего материала. Профессор даже составил список, дабы никто не забыл свою очередь, и пара Матильды и Влада оказалась почти в самом конце.

По этому поводу девушка испытывала смешанные чувства. Она хотела как можно быстрее расправиться с затянувшимся проектом. Приходившие воспоминания были будто из прошлой жизни, словно прошла уже сотня лет с тех пор, как они вместе готовили в беседке чёртов доклад, а потом, сидя у неё в спальне… Тогда Матильде казалось, что с ней происходит что-то особенное, нечто вроде любви. В то время она, не особо задумываясь, как глупо или иррационально себя ведёт, просто верила, что и он… что и Влад тоже испытывает подобные чувства. А было ли что-то вообще? Чем дольше Мати копалась в себе, тем больше убеждалась, что просто выдумала то, чего не было и в помине. Плыть по течению, разве не так это называется?

Но всё же мысль о том, что после представления проекта ничто больше не будет их связывать, заставляла сердце каждый раз неприятно сжиматься. И каждый раз Мати гнала эти ощущения прочь, ругая себя, что, как последняя тряпка, всё ещё допускает подобные мысли, когда уже сделала выбор, да такой, о котором другим и мечтать не приходится. Она выбрала Эдмона (парня, в которого действительно до безумия влюблена). И хотя за последние пару месяцев отношения практически не продвинулись из-за навалившихся бед, они всё наверстают, в этом Матильда была практически уверена. И вскоре девушка смогла убедиться, что Принц разделял её оптимистичный настрой.

Во время невыносимо скучной лекции, которой Мати предпочла томик Достоевского, телефон на парте завибрировал, оповещая о новом сообщении. Харкер тут же схватила мобильник, заметив на экране аватарку Эдмона:

«Я не отвлекаю?» – вопрос заканчивался краснеющим смайликом.

М: Да нет, абсолютно не отвлекаешь. Я просто читала.

Э: А разве у тебя сейчас нет лекции?

М: Теоретически есть…

Э: А практически?

М: Практически это похоже на какую-то буддийскую поминальную службу с бесконечным монотонным чтением сутр, не знаю, сколько ещё вынесу этот психодел. Хочу сбежать!!!

Э: Плохая девочка, Матильда Харкер. Тогда как насчёт побега ко мне в спортзал?

М: У тебя тренировка?

Э: Будет минут через 15–20, готовимся к Весеннему кубку. Не отказался бы от моральной поддержки…

М: Ну не знаю. А я не помешаю?

Первым порывом Мати было тут же согласиться, но, вспомнив, что, кроме Принца, там непременно окажется Влад, а возможно, даже и Люси, девушка начала колебаться:

«Нормально будет, если я спрошу, есть ли на трене команда поддержки? Или это слишком подозрительно? Интересно, как много знает Эдмон… Не то