Где-то по другую сторону улицы еще одна пара бойцов прикрывала технику с левого фланга. Но, как говорится, там вам не тут. Самый грозный противник тот, который рядом, а в стороне вечно кажется и бой не бой, а вообще дружеские пострелялки.

– Магазин сменить не забудь. – Максим корчил из себя опытного воина. Может, до него пока не доходило, что убить могут и его, вот и хорохорился, вел себя, словно находился на игре.

По ту сторону забора вдруг вспыхнула суматошная стрельба. Хлопнуло несколько гранатных взрывов, заголосили автоматы, и почти сразу оборвалось.

– Эй, орелики! Не стреляй, либераса мать! Свои! – Голос капитана парни не спутали бы ни с чьим иным. Слишком часто офицер их гонял в казавшиеся уже далекими дни подготовки, да и потом…

Действительно, в прореху забора проскочил Александр с неизменной связкой магазинов на автомате, а следом за ним – два незнакомых солдата. У каждого из троицы за спиной помимо прочего был одноразовый гранатомет, а у одного из бойцов вместо «калаша» – снайперская винтовка.

– Молодцы, орелики! Видел вашу работу. Держитесь? – улыбнулся капитан и внимательно поглядел на парней. – Только мой вам совет: не занимайте позиций перед укрытиями. Вас ведь тоже могли забросать подарочками. Ротный где?

Рвануло с противоположной стороны, и оба бойца капитана немедленно бросились на звук взрыва.

– В машине.

– В общем, так… Несколько минут у вас точно будет тихо. Только слишком не обольщайтесь. Не город, а проходной двор. Все шастают в неопределенных направлениях, сейчас никого, и вдруг сразу набегает толпа. Так что посматривайте, не спите. Для здоровья полезнее. Сейчас я вас немного назад оттяну. Тут кое-кто сейчас в контрнаступление перейдет. Чтобы под раздачу не попали. Пока там пошумят, побезобразничают, может, к вам больше и не сунутся. А если сунутся… Что до вечера осталось?

Он как-то странно посмотрел на Серанцева, словно решал для себя некую важную вещь. Потом почти незаметно пожал плечами и перебежками направился к БМП. Его бойцы тем временем внимательно следили за окрестностями в готовности прикрыть командира, однако капитан оказался прав – в округе воцарилась относительная тишина.

Стук по броне, люк приоткрылся, а затем ротный выскочил наружу.

– Давай, отползай на следующую. Сейчас тут другие малость поработают, – распорядился капитан.

– Там ребята слева замолчали, – угрюмо отозвался Громов. – Надо бы посмотреть…

Смотреть было не на что. Бойцы прикрытия лежали рядышком, сраженные одним взрывом. Судя по всему – из подствольника. Хотя какая разница?

Короткий приказ по рации, и спустя полминуты машина медленно двинулась задним ходом. По сторонам стали отходить группы прикрытия. Недалеко, буквально несколько домов, и БМП застыла под прикрытием развалин.

– Как дела?

– Вторая «бэха» подбита. Сурен с парой бойцов еще держатся у улицы Сахарова. Комар тоже выходил на связь. Десантура пока жив. А вот одна группа… Главное, послать некого.

– Не посылай. Нет ее больше, – Александр притулился к стене и извлек пачку с сигаретами. Посмотрел оценивающе, хватит ли, затем извлек одну. – Троих убитых видел сам. Тезка твой, который тоже Дмитрий. Спокойный был мужик. Остальные не то в плен попали, не то лежат в другом месте. Сам понимаешь, везде не сунешься. В общем, такие у нас дела.

Старлей сглотнул, однако взял себя в руки и спросил о главном:

– Ты говорил о подмоге.

– Ну, не совсем о подмоге. Сейчас всякие спецы попробуют отбить, что смогут. Их там много выдвинулось, а четкого фронта, сам понимаешь, нет. Получится, не получится, однако кое-какая передышка нам будет. Пока твоя задача – сидеть и не высовываться. – Он жадно затянулся, выпустил струю дыма, потом заметил, что второй магазин в связке пуст, и потянул из-за плеч небольшой ранец. Раскрыл, стал деловито набивать рожок патронами.

– Понятно, – процедил Дмитрий.

– Да ладно. Имей в виду – в общем, все не так и плохо. Даже скорее – наоборот. Пиндосы увязли здесь глухо. А нам больше и не требовалось. У них резервов никаких, все против Юга работает, а на ядерный обмен кишка тонка. Да и мы на своей земле. Вот увидишь: скоро запросят если не мира, то перемирия, и будут твердить об ошибке. Сейчас бы еще мировые новости узнать. Уверен – для наших противников ничего в них хорошего…

И тут впереди загремело, загрохотало.

– Ну, вот и обещанное. Но ты все же посматривай. В нонешнем бардаке… И Сурена сюда подтяни. Нечего ему на улице этого паршивца делать. Там сейчас чеченцы обоснуются. Надо вас всех в одно место собрать. Я пока до его прибытия тебе своих ореликов оставлю. Но как будет – сразу отсылай их назад. Ладно, покурили, пора честь знать. Я в штаб. А ты будь готов к десантуре тронуться. Ну, удачи! Держись!

Легко сказать…

Костюм на мужчине сидел словно форма на профессиональном военном. Впрочем, на генерале как раз форма была мешковатой, словно с чужого плеча. Или правильнее говорить тогда – с тела? Во всяком случае, в этой паре бизнесмен выглядел намного солиднее и увереннее, чем высокопоставленный армеец.

– Вы же понимаете, закон один для всех, – вздохнул в очередной раз генерал. – Вернее, объявили его так, что исключение сделать очень трудно.

– Трудно – не значит невозможно, – парировал штатский. – Это же, простите, сплошное беззаконие: хватать всех попавшихся и даже обходиться без медкомиссий и прочих обговоренных процедур. Я понимаю: военное положение, прямое правление, указы и прочее, но ведь война неизбежно сменится миром, а там в действие опять вступит Конституционный суд, и власти примутся искать стрелочников для успокоения народных масс. Что мы, нашу страну не знаем?

Существовал иной вариант – никаких разборок после вообще не будет. Эйфория победы, дружные поздравления вперемешку с клятвенными заверениями, что ничто не будет забыто и никто не будет забыт, слова о необходимых жертвах и героях, отстоявших страну, и лишь спустя десятилетия запоздалые обвинения в перегибах да ругань в адрес давно ушедших в мир иной правителей и генералов…. Такое тоже бывало с завидной регулярностью, когда на смену патриотам к власти проползало очередное поколение хулителей.

Есть ли хоть кто-нибудь, избежавший посмертного шельмования? И лишь народная память порою упорно идет вразрез с очередными общегосударственными установками.

Но толку думать о посмертной судьбе! Хоть всех собак пусть повесят, от этого уже не будет ни холодно, ни жарко…

Пока же лучше быть предельно практичным, а как потом повернет…

– Но те же массы возмутятся, мол, кого-то комиссовали или отпустили в грозный час. И тогда начнутся такие крики о богатых… – в очередной раз вздохнул генерал. – Не обо мне, заметьте. О вас.

– Почему же обязательно начнутся? – Бизнесмен был серьезен. – Думаете, у прессы иных тем в ближайшее время не будет? Да они еще несколько лет будут восхвалять да соболезновать! С нашим бардаком никто толком не разберет, сколько было призвано, а уж погибших вообще сосчитают через поколение.