Я сделала большой глоток чая.

– «Диночка, дорогая, всего не могу сказать или написать по телефону, боюсь. И ты не спрашивай ничего, пожалуйста. Просто прочитай внимательно и сохрани это письмо. Позавчера я сказала ему, что собираюсь оставлять ребенка, что не буду ни на что претендовать и что уволюсь и перееду в другое место. Он был в ярости, орал на меня и ударил кулаком в живот. Сказал, что никогда такому не бывать и что он сделает все, чтобы избавиться от этого ребенка. Так и сказал. Я обещала уехать до того, как живот станет заметен. Попросила дать мне месяц-другой, чтобы подзаработать на переезд. Надеялась, что он успокоится. Вчера нам снова удалось встретиться. Он снова орал на меня. Сказал, что я испортила ему жизнь, брак, карьеру. А сегодня его будто подменили. Пригласил меня провести мой выходной вместе за городом. Мы никогда не были вдвоем вне поселка. Не знаю, что на него нашло. Надеюсь, он что-то понял. Но, честно говоря, боюсь остаться с ним наедине. Хочется верить в лучшее. Надену сегодня твой кардиган. Целую, выздоравливайте».

Я отложила лист в сторону и посмотрела на Дину. В ее глазах проступили слезы, она тяжело вздохнула и взяла письмо в руки.

– В нем ее и нашли… я его на день рождения Алине связала.

– Красивый, – тихо сказала я.

– Это осенью было. – Дина взяла со стола свернутый конверт. – Десятого октября мы письмо получили, а писала она, выходит, пятого… Мы с мелким, так же как сейчас, из больничных не вылезали. С Алиной тогда долго не виделись. Она про беременность мне по телефону рассказала. Хотела молча уехать оттуда, и все. Я ее уговорила рассказать ему о беременности…

– Кому? – тихо спросила я.

– Отцу ребенка, кому еще. Хотя Алина заранее знала, что он не обрадуется. Но я как посчитала – лучше попробовать. Мало ли, вдруг что-то человеческое в нем проснется. Выходит, она была права. Следовало просто уходить, и все. Зря я, конечно, но ведь хотела как лучше. – Она тихо заплакала, а я погладила ее по руке.

– Я понимаю.

– Сначала-то я подумала, что она все-таки сбежала. По телефону последнее время она боялась говорить, все казалось, что он ей прослушку поставил. Глупость, конечно. Но беременная женщина, гормоны, что с нее взять. Вот письмо мне это накатала и почтой отправила. Подозревала, что он нашу переписку в телефоне читает. В общем, я и подумала, что сменила Алинка номер, чтобы не нашел никто. Все ждала, что она объявится. Позвонит или напишет. Где-то через месяц я поняла, что все…

– Что?

– Убил он ее.

– Почему не забила тревогу? – осторожно спросила я.

– Я к жене его пошла, Елене этой…

– Сидоровой? – догадалась я.

– К ней самой. Еле прорвалась в их коттеджный поселок, там охраны как во дворце. Хотя дворцы и есть… В общем, номер дома-то я знала. Стала прогуливаться, ждать, когда она появится. А пешком-то они там не ходят. Подъехала к воротам «Ауди» дорогущая, а за рулем – баба эта. Я ее сразу узнала, хоть и не видела никогда. Алина мне рассказывала про нее.

– И что?

– Ну я в окно ей постучала, говорю, дело есть, разговор то есть. Она стекло опустила немного и смотрит на меня. Как на клопа. В общем, я ее в лоб спрашиваю, не думает ли она поинтересоваться у муженька, куда соседская домработница пропала. Она спросила, кто я такая и что мне надо.

– А ты?

– Справедливости мне надо, вот чего. Но она и бровью не повела. Въехала в ворота, и привет.

– Но в полицию ты все равно решила не ходить?

– Через день возле садика меня два крепких мужичка проводили к себе в машину под белы рученьки и доходчиво объяснили, что если я хочу спокойно и долго жить вместе с сыном, то лучше мне не совать нос не в свое дело.

– Кто их прислал, как думаешь?

– Ясен пень, что Елена… Когда я узнала, что мать моя в полицию о пропаже Алины заявила, думала все, вернутся бугаи эти. Но нет, больше не приезжали.

– Самого Сидорова ты не видела, когда была в поселке?

– Нет.

– А какой у тебя вообще был план?

– Судя по тому, что рассказывала об этих Сидоровых Алина, Елена мужу спуску не давала. Мне казалось, что она заинтересуется тем фактом, что у него был роман с домработницей. Он ведь от жены бегал, скрывался.

– И ты думала, она сама вместо тебя в полицию пойдет мужа сдавать?

Дина пожала плечами и тяжело вздохнула. Поднялась со стула, встала у окна, прислонившись к подоконнику.

– А недавно она мне позвонила.

– Елена? – удивилась я.

– Да. Спросила, что я тогда хотела ей рассказать, когда подкараулила в поселке в прошлом году. Я сначала испугалась, когда тех двоих вспомнила, что меня в машине жизни учили. В общем, сказала, что забыла уже.

– Она, естественно, не поверила.

– Ага. В общем, рассказала я ей все как на духу. Что, пока Алина у них работала, муженек ее девчонку совратил. Не больно-то она хотела с ним связываться, но он был очень настойчив. Потом, когда Алинка перешла к соседу работать, думала, все и закончится наконец. Но нет, он продолжал искать с ней встреч. Больше двух лет все это продолжалось за спиной жены.

– И она ни о чем не подозревала?

– Кто ж ее знает, скажу так: слушала меня внимательно. Ну про беременность я тоже ей сказала, а еще про то, как муженек ее на новость отреагировал.

– А о письме?

– Тоже.

– Ясно, – поморщилась я.

Дина смотрела на меня в упор, смахивая ладонью со стола невидимые крошки.

– Спрятаться тебе негде, как я понимаю?

– Зачем?

– Чтобы не последовать за Алиной и Еленой.

Девушка закрыла рот рукой.

– Ты думаешь… – начала она, но договорить не успела.

– Ладно, придумаем что-нибудь. – Я хлопнула ладонью по столу и поднялась с табуретки.

Простилась с Диной, велев ей сидеть тихо, и в случае чего сразу звонить мне.

Когда я приблизилась к машине, Марич дремал. Хоть его сон я старалась лишний раз не тревожить, сегодня был не тот случай. Я легонько постучала в окно, и он открыл дверь, чтобы я смогла сесть в машину.

– Судя по времени твоего отсутствия, ездили мы не зря.

По дороге в родной город я в подробностях рассказала Маричу все, что узнала от Дины. Он слушал внимательно, не перебивал.

– В письме она называет его по имени?

– Нет, – покачала я головой.

Выходило,