была. Тогда остается Амина… Либо все-таки сама Ая, которая носит никаб, просто чтобы скрыть от кого-то свою внешность.

Или все-таки наша девушка из пруда не является никем из них, а просто воспользовалась чужими документами с неясной целью?

Я вбила в поисковик: «одежда для мусульманок» и с удивлением обнаружила целых четыре специализированных магазина в нашем городе. Однако куда больше ссылок вели в интернет-магазины. Я тяжело вздохнула, поняв, что девушка, желающая скрыться, конечно, воспользовалась последними. Даже если и нет, что я буду спрашивать спустя год? Не приходила ли к вам за никабом примерно год назад, а может, и раньше одна из этих трех девушек, а может быть, вообще какая-то четвертая?

– О чем задумалась? – услышала я голос Марича.

– О Дине, – после непродолжительной паузы нашлась я.

Мне совсем не хотелось ставить его в известность о том, что утопленница не выходит из моей непутевой головы.

– Размышляю, что еще она знает об Алине и отце ее ребенка.

– На допросе она сказала даже меньше, чем нам, – ответил Марич. – Я узнавал.

– Может быть, прокатимся к ней? Адрес есть?

– Найдем. Не уверен, однако, что она будет рада нас видеть.

– Тебя – точно нет, меня, возможно, выслушает.

– Придется быть очень убедительной, – вздохнул Марич.

Он позвонил Гене и попросил прислать адрес и телефон Дины. Ему понадобилось какое-то время на уговоры, но я была уверена, что адрес появится у нас с минуты на минуту. Так и вышло. Как только Марич простился, ему пришло сообщение с координатами.

– По коням. Пора разобраться, что к чему.

Меня не пришлось звать дважды, и вскоре мы оказались в машине.

Сразу после выезда из города справа от нас показался большой комплекс «Второе колесо». Тут нам побывать не довелось. Я отвела взгляд, боясь снова погрузиться в рассуждения о той второй девушке, судьбой которой мне интересоваться не следовало.

К счастью, Владан заговорил, отвлекая меня от собственных мыслей.

– Что ты думаешь по поводу гибели Елены Сидоровой?

Признаться, вопрос меня удивил. Мы давно не возвращались к этой теме. Хотя сегодняшний разговор с Денисом оставил кое-какие вопросы.

– Почему спросил? – решила уточнить я.

– Ты была сегодня в их доме, видела место событий, вдовца…

– Он не особенно горюет. Домработница ходит по струнке и почему-то отзывается на Манечку, хотя какая-нибудь Марья Ивановна подошло бы ей куда больше. Дом обставлен с шиком, лестница действительно выглядит внушительно. Оступиться на такой никому не пожелаешь.

– Держи, – Владан сунул мне в руки свой мобильник.

Взяв его, я увидела на экране фото с места гибели Елены. В первый раз я вскользь его посмотрела, трупы, пусть и на фото, вызывали во мне смешанные чувства. И смесь эта, надо сказать, была так себе.

Теперь же я постаралась рассмотреть детали. Уверена, именно этого ждал от меня Марич. Я прикрыла глаза и постаралась вспомнить обстановку в доме. Затем снова посмотрела на фото – все соответствовало. Вокруг тела я насчитала двадцать шесть книг. Я сложила пальцы, прикидывая среднюю толщину книги. Затем оставила левую ладонь на коленях, в правую стала поэтапно поднимать все выше, считая про себя воображаемые тома. Выходило, что стопка из двадцати шести книг должна была быть очень внушительной по высоте.

– Странно, зачем перетаскивать столько книг одновременно, – вслух сказала я. – Это должно быть ужасно неудобно и тяжело. Тем более в руках… Будто кто-то добавил книг вокруг для пущей убедительности…

– Либо вовсе подбросил все до единой.

– Ты думаешь…

– Обрати внимание на ее обувь.

Я вгляделась в тапки на каблучках. На них я обратила внимание еще тогда, когда впервые увидела снимок. Конечно, ходить в такой обуви по стеклянной лестнице должно быть очень эффектно. Однако со стопкой из пары десятков книг – опрометчиво.

– Неудобные тапки, – резюмировала я.

– А еще?

Зажмурившись, я снова представила лестницу в доме Сидоровых. Потом посмотрела на тело Елены. Голова возле нижней ступеньки, тапочки выше, в районе ног погибшей.

– Не может быть, – протянула я. – Кто-то из прибывших переместил обувь?

– Нет, фото сделано сразу по приезде группы.

– Они не могли слететь с ее ног таким образом. Носки смотрят друг на друга и… нет, это невозможно. Либо кто-то передвигал обувь после ее падения, либо…

– Ее подбросили так же, как и книги.

– Выходит, это не несчастный случай.

Я вернула Владану телефон и покачала головой.

– Это убийство, – кивнул Марич.

– Значит, ее столкнули с лестницы, а убедившись, что она мертва, инсценировали падение с книгами.

– Думаю, убийца воспользовался чем-то тяжелым, чтобы нанести удар по голове. Судя по тому, что он пришелся на затылок, подошел он со спины. Уже потом он скинул тело с лестницы и имитировал несчастный случай. Ведь, просто столкнув женщину с лестницы, нельзя быть уверенным, что она скончается. Даже более вероятно, что отделается переломом или ушибами.

– Получается, она прекрасно знала убийцу, раз позволила подойти к себе со спины…

Я попыталась представить себе эту картину. Затем спросила:

– Ты интересовался камерами возле дома Сидоровых?

– Никого постороннего в тот день они не запечатлели.

– А накануне?

– Думаешь, преступник мог находиться в доме с вечера?

– Честно говоря, не исключаю, что либо преступник знал, как проникнуть в дом, не попав в поле видимости камер, либо это сделал кто-то из близких. Муж, домработница, водитель, садовник.

– Я бы склонялся к первому варианту. К тому же вспомни, как только Сидоров предал земле благоверную, он зачем-то вызывает клининг для генеральной уборки. Хотя в его доме есть кому следить за чистотой.

– Будто пытался замести следы, – подхватила я и крепко задумалась.

– Какой мотив может быть у сотрудников? – Марич решил уточнить, что я имела в виду.

– Домработница выглядит зашуганной. Кроме того, помня любовь Елены к чистоте и дисциплине, а также привычку менять помощников слишком часто… Может быть, вовсе не она их меняла, а они сбегали. Хоть вовсе и необязательно.

– Сбегали и сбегали. Зачем убивать хозяйку?

– Выходит, что проверенных людей, тех, что работали бы в доме годами, у Сидоровых попросту не было, а значит, любой из них мог выкинуть что-то неожиданное. Особенно в порыве накопившейся ярости, чувства несправедливости или обиды.

– Тогда Сидоров был бы в курсе обострившегося конфликта с обслуживающим персоналом и поспешил бы сообщить об этом ментам, желая добиться наказания для убийцы своей супруги, да и в целях собственной безопасности.

Я потерла виски ладонями, пытаясь прийти в себя. Перед глазами возник Денис – привлекательный мужчина в самом расцвете сил, и Елена – грузная дама, выглядящая старше его лет на десять.

– Неужели это