Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мои размышления были прерваны ужасающими криками. Женщина визжала, раздавались глухие удары и… Возничий принялся подгонять коня, и животное рысью поскакало подальше от драки. Я лишь обернулась, чтобы убедиться, что никто никого не убивает, и изумленно уставилась на мужчину, стоящего на коленях, которого по спине била поленом полуголая женщина. На ней не было ничего, кроме простыни и косынки, даже обуви я не увидела.
– Не обращайте внимания, – проговорил возничий, заметив, что я занервничала. – Это обычный вечер на Топорной улице. Возвращаться будем в окружную, если вы не против. Это чуть дольше, но гораздо безопаснее.
Время было уже около половины восьмого, на город опустились сумерки, когда нанятый мной кэб остановился у типографии. Возничему явно было интересно, для чего я сюда приехала, но ему хватило совести не спрашивать.
Я нырнула через проем между покосившейся дверью и косяком, постояла недолго, пока глаза привыкали к темноте. В соседней комнате раздавался шорох, на него я и пошла.
– Эл? Бран? Вы здесь?
Ответом мне был шипящий шепот. Мальчишки переговаривались между собой, а когда я вошла к ним, то поняла, что ни Брана, ни Эла здесь нет.
– Это Анна, – сказал один из ребятишек, успокаивая остальных.
Сегодня вечером всего трое детей находились в типографии, значит, остальные разошлись по домам. Это и радовало, и пугало одновременно.
– Брана и Эла мамка забрала, – сообщил парнишка лет семи.
– Передайте им, что я заходила. Я принесла гостинцы, – выставила корзинку на стол, улыбаясь. Ребятня не могли видеть мою улыбку, но они ведь могли ее почувствовать.
– А вот ваша корзинка, – малыш уже тащил ко мне корзину, которую я оставила здесь в прошлый раз.
Счастье, что Карла их словно коллекционировала – так много корзин было в ее доме.
Я перекинулась с детишками еще парой слов и вернулась в кэб. Возничий тронул поводья, и лошадь поплелась в обход Топорной улицы. Дорога здесь была отвратной, все время казалось, что на очередном ухабе скрипучие колеса вовсе отвалятся, но нам повезло, и на площадь кэб прикатил без происшествий, но едва ли не ночью.
Сумерки сменились кромешной темнотой, когда я вернулась в дом. Жутко хотелось спать, но круассаны сами себя не испекут. Благо, что тесто было уже готовое и хранилось в холодильном шкафу, так что мне оставалось только слегка отогреть его. Нарезала на узкие длинные треугольнички, свернула в трубочки и оставила на столе расстаиваться. Пока тесто “отдыхало”, я толкла крупный сахар в ступке.
Уже растопив печь, поняла, что дров осталось совсем чуть-чуть, и предстояло отыскать, где купить топливо. Той кучки, что сейчас лежала на заднем дворе, хватит разве что на неделю. Отчаяние билось загнанной птицей в груди, все время хотелось разреветься и спрятаться под стол, будто в детстве. Словно я в домике, и все проблемы не имеют права меня трогать.
С этими гнетущими мыслями и заснула, а разбудил меня среди ночи страшный холод, такой сильный, какого просто не могло быть в летний период.
Распахнув глаза я уставилась на окно. Создатель, как и тогда, облаченный в черное, сидел на подоконнике недвижимо. Холод исходил не от распахнутых настежь форточек, а от мужчины. Изморозь тянулась от его пальцев к полу, с пола на стены, а со стен на потолок, и вот уже с потолка свисали толстые сосульки так низко, что сядь я на постели, обязательно задела бы их головой.
Стоило мне проснуться окончательно, как и холод, и изморозь, и даже сосульки просто исчезли, словно их никогда и не было.
– Вы пришли забрать меня? – спросила тихо, придвигаясь к изголовью.
– Я всегда навещаю тех, кого привел из другого мира, но всего лишь раз. Правда, остальным я приношу цветы, но ты стала исключением… Поэтому, если у тебя есть какие-то вопросы, я готов выслушать только сейчас и никогда больше.
– Вопросов у меня миллион, – фыркнула я недовольно. – Только ответы мне на них были нужны в первые дни моей жизни в Ассоне, а теперь я уже почти разобралась, как жить.
– Разобралась? – комнату наполнил гортанный смех. – Поэтому ты изо дня в день страдаешь?
– Вы за мной следили?
– Мне не нужно следить, чтобы знать, что происходит в жизни каждого из подчиненных мне существ. Так есть ли у тебя вопросы?
– Есть, – закивала я. – Как убраться из этого мира?
– Умереть, – пожал плечами Создатель.
– Тогда вы придете за мной и проводите в другой мир, какой-нибудь более цивилизованный, верно?
– Нет, ты попадешь в Загробный. Не скажу, что он более цивилизованный, но вечно страдающей особи вроде тебя, понравится.
Я стиснула челюсти, чтобы не послать Создателя. Он издевался надо мной, даже не пытаясь скрыть это!
– Я страдаю только потому, что мне скоро не на что будет жить. Если вы все знаете, то должны понимать, что вот-вот мне надо будет отдать долги, которые я взяла, будучи полностью уверенной в своих способностях. Да, я признаю, что это моя вина, но это не отменяет того факта, что моя новая жизнь полетела к чертям собачьим. И уж лучше мне попасть в Загробный мир, может быть, хоть там такой бездарности, как я, найдется место
Я выговорилась и в то же мгновение почувствовала, как легко стало на душе. Все, что мне было нужно – поговорить хоть с кем-то, кому я могла бы сказать все, что думаю. В Каане, да и во всем Ассоне таких людей нет, мне никому нельзя говорить о том, что меня тревожит. А тревожило многое, и в том числе – ощущение собственной никчемности, которое я притащила с собой с Земли.
Создатель молчал. Я тоже не спешила нарушать тишину,