– Еще, – еле выговорил Мельников и потянулся к жене, чтобы поцеловать, но не успел, Жанна тут же усадила мужа на место.

– Сидеть! – рявкнула она и, даже не оборачиваясь на Анну, нежно погладила Гольцова по голове: – Все в твоих руках, – чуть слышно проговорила она ему и тут же отдернула руку. – Понял?

– Понял, – невнятно пробормотал Анатолий и покрепче обнял Николая Николаевича, всем своим видом показывая, что вот уж кого-кого, а Мельникова он «никогда не предаст, не продаст».

Заслышав это «не предаст, не продаст», Аня решительно потребовала полного послушания и, уже не сопротивляясь очередному «на посошок», помогла мужу подняться, лелея в душе чувство злорадства: завтра, она знала это наверняка, Гольцов будет мучиться целый день. «Так тебе и надо, сволочь!» – мысленно пожелала она ему всего хорошего и, подхватив под руку, потащила в прихожую, где стало ясно, что самостоятельно обуться Анатолий не в состоянии.

– Можно он пойдет в ваших тапочках?

– Можно, – любезно разрешила Мельникова, косясь на оставленного за столом Николая Николаевича, так и норовившего завалиться набок. – Щас пакет тебе дам. Обувь заберешь.

– А можно она у тебя останется? – усмехнулась Анна, решившись на мелкую месть. – Пусть завтра ищет.

– Пусть, – кивнула Жанка и, словно забыв о своей причастности к тому, что происходит, заявила: – Чтоб в следующий раз, козлам, неповадно было. Давай, Амиго! – послала она воздушный поцелуй подруге и открыла дверь: – Дотащишь?

– Придется, – буркнула Гольцова.

– А то давай, Анька, пусть сам катится, – захихикала Жанна, но тут же стала серьезной: – Ладно, счастливо. И не забудь – взяла, значит, чтоб не просто так, а для дела.

– Тихо! – шикнула на подругу Аня и помогла мужу спуститься. Слава богу, во дворе уже было темно, что и неудивительно – время перевалило за полночь.

Очутившись на улице, Гольцов, словно очнувшись после наркоза, добрел до скамейки и достал зажигалку:

– Покурим? – зачем-то предложил он Анне, хотя та никогда не курила.

– Толь, – Ане неожиданно стало холодно. – Пойдем домой.

– Пойдем, – согласился Анатолий и, не торопясь, закурил. – Пять минут, Анют.

Спорить было бессмысленно, Анна присела рядом, поклявшись про себя сохранять спокойствие:

– Так, как я, – Толя с трудом соединял слова, – тебя не будет любить никто. Поняла?

– Поняла, – вздохнула Аня.

– Хоть сто голых баб мне будут себя предлагать…

«Про голых баб – это что-то новенькое», – подумала Анна и заинтересованно повернулась к мужу.

– Если б я хотел… – мычал Анатолий. – Только руку протяни. Вот прям стоит передо мной… Но я, – он громко икнул, – не хочу. Только тебя. Веришь?

– Верю. – Анна хранила верность семейному протоколу.

– А я – тебе верю, поэтому все и говорю… Чтоб ты знала. – Гольцов докурил сигарету и бросил окурок в стоявшую рядом урну. – Где моя машина? – неожиданно вспомнил он.

– На работе, – напомнила ему жена.

– А телефон?

– Дома.

– Тогда все, – успокоился Анатолий и из последних сил направился к подъезду, возле которого стояла большая серебристая машина, по виду напомнившая Ане бравинскую. – Совсем охренели! – возмутился Гольцов и начал дергать за ручку, чтобы открыть дверцу.

– Те чего надо, мужик? – грозно полюбопытствовал, опустив стекло, раздосадованный водитель, внешне напоминавший громил из гангстерских боевиков.

– Простите! – спешно извинилась за мужа Анна и подтолкнула того к подъезду.

– Ничего, бывает, – с пониманием ответил молодой мужчина и отвернулся к своей спутнице, пропищавшей что-то вроде: «Напьются и лезут…»

«А если б Бравин?» – представила Аня и помрачнела: весь вечер он не шел у нее из головы, заставляя всякий раз переживать нелепое разочарование, когда ты ждешь, ждешь, а желанное проплывает мимо тебя. «Все надо было делать вовремя», – чуть не плача, открывала дверь в квартиру Гольцова, мечтая только об одном – уложить мужа на диван и скрыться в спальне, один на один со своими мыслями.

«Как же я тебя сейчас ненавижу!» – тихо сообщила она моментально захрапевшему супругу и почувствовала в себе жуткое желание накрыть его подушкой. «Нельзя!» – одернула себя Аня и мысленно попросила у бога прощения за дурные мысли: «Толя хороший. Надежный. Преданный. Просто слабый. Ему совсем нельзя пить. Ну, в остальном-то – грех жаловаться! О таком другие мечтают!»

«Вот и пусть мечтают! – послышался ей Жаннин голос. – Со стороны чужой кусок всегда слаще!» «Это со стороны», – успокоила себя Анна, присев на диван. Она еще какое-то время посидела в темноте, пытаясь отыскать в себе хоть каплю любви к храпевшему мужу, но вместо этого испытала очередной прилив раздражения, погнавшего ее в спальню. Там Аня, посмотрев на себя в зеркало, сняла улитку и начала через голову стаскивать с себя юбку, из кармана которой на пол вывалилась связка ключей, издав звонкий металлический звук.

Аня посмотрела на нее с недоумением, а потом быстро нагнулась, подняла и, засунув в тумбочку со своей стороны кровати, озадачилась: «Звонить или не звонить? А то ведь буду жалеть… Или, наоборот, не буду…»

* * *

В таких же сомнениях несколько часов тому назад пребывал Руслан Викентьевич Бравин, заполняя карточку гостя в первой попавшейся ему по пути гостинице.

– Надолго к нам? – любезно поинтересовалась одетая в униформу с логотипом отеля девушка-администратор и попросила отксерокопировать паспортные данные.

– Да ради бога, – тут же согласился Бравин, готовый на все, лишь бы скорее заполучить номер.

– Спасибо, – поблагодарила его девушка и, закончив оформление, выдала гостю ключ.

– Двести пять, – пробормотал Руслан Викентьевич, разглядывая деревянный брелок. – Как к себе домой…

– Что? – не расслышала слова гостя девушка-администратор, думая, что они обращены к ней.

– Так… совпадение. Номер моей квартиры – двести пять. И здесь номер – двести пять.

– Вот видите, – обрадовалась девушка. – Значит, чувствуйте себя как дома.

– Этого-то я как раз и боюсь, – признался Руслан Викентьевич и направился по указанному направлению.

Навстречу ему с боковой лестницы вывернула роскошная блондинка – директор гостиницы, Марина Олеговна Вайсман, – критично осматривающая все, что попадалось ей на пути. Лицо Бравина показалось ей странно знакомым – она заинтересовалась.

– Кто? – уточнила Марина Олеговна у администратора и, получив карту гостя, ахнула: – Это ж Бравин.

– Ну да, – подтвердила напуганная присутствием директора девушка. – Бравин.

– Ира, ты правда не знаешь или придуряешься? – Глаза Вайсман сузились, а ее миловидное кукольное лицо моментально стало презрительным.