смысла. Латать тебя все равно буду я.

Василиса похолодела.

– Почему ты? У нас два травника в Конторе. А на крайний случай есть целебня.

– Потому что они не справятся, не хватит времени. Мне нужно посмотреть, не дергайся.

Кощей шагнул к ней, приблизил ладонь к ее предплечью и закрыл глаза. Василиса ощутила его магию, туманом скользнувшую в раны. Она была холодной, сырой и чуждой. Ее передернуло, но боль словно потянулась к Кощею и на мгновение ослабла. А потом он убрал руку, и все вернулось на свои места. Ничего в его лице не изменилось, но Василиса как-то поняла: увиденное не понравилось ему сильнее, чем он надеялся.

– Что не так? – выдохнула она, облизав пересохшие губы.

– Главное, чтобы потом все было так, – туманно ответил Кощей.

Он взял со стола упаковку с бинтом, вскрыл ее и, не разматывая, протянул бинт Василисе.

– Зажми зубами.

– Зачем?

Ее знобило, холодный пот тек по лбу и вискам, дышать было тяжело, соображать становилось все сложнее и сложнее, и сил говорить почти не осталось. Она была готова сделать все, лишь бы этот кошмар прекратился. И все же…

– Чтобы не откусить язык, – спокойно пояснил Кощей.

Василиса поняла, что он хочет сделать, из последних сил дернулась в сторону, но Кощей удержал ее, схватил за плечи, не давая двигаться, припечатал взглядом.

– Это некроз, – прорычал он сквозь зубы. – И он распространяется. Я некромант, я могу его выжечь. У нас нет времени возвращаться в Контору или ехать в целебню. Я постараюсь быстро. Будет больно. Но ты ведь не хочешь потерять руку?

Василиса отрывисто кивнула. Где-то на периферии мечущегося в агонии сознания мелькнула мысль, что пора бы упасть в обморок, но спасительное небытие не спешило на помощь, и все, что ей оставалось, – довериться Кощею.

– Очень больно? – сглотнула она слезы, изо всех сил давя панику.

– Врать не буду.

– Обезболить?

– Магия на магию – не лучший вариант. Придется потерпеть. Так, бинт в зубы, левой рукой уцепись за что-нибудь… да вот, за ножку кровати.

Василиса послушалась. Кощей сел рядом, зафиксировал ее пострадавшую руку и снова наложил на рану ладонь, пуская под кожу щупальца своих чар.

– Готова?

Она покачала головой.

– Тогда на счет три. Три.

Руку изнутри опалило огнем, и Василиса, которая думала, что больнее уже быть не может, вцепилась зубами в бинт, раздирая его, замычала, выгнулась и забилась, пытаясь вырваться, но Кощей не дал. Лопатки вдавило в каркас кровати, и тело словно парализовало. Глаза Кощея почернели, лицо заострилось и побледнело, хватка стала железной. Он что-то шептал, и через несколько секунд, длившихся бесконечно, отпустил ее сам, оставляя на месте пальцев красные пятна. Глаза его снова приняли обычный вид, но Василиса уже не смотрела: как только контроль над телом вернулся к ней, она кинулась в сторону, забилась в угол между кроватью и стеной, сжалась в комочек, спрятав раненую руку, вытолкала языком бинт изо рта и глухо завыла.

Кощей помялся, потом неуверенно подошел ближе и присел возле нее на корточки.

– Уже все, больше не буду, – пообещал он ей. – А вот теперь можно немного обезболить.

Он потянулся к ней, но Василиса лишь сильнее вжалась в угол и все-таки зарыдала. Кощей сел рядом, откинулся затылком на стену.

– Ну все, все, – вздохнул он, успокаивая то ли ее, то ли себя. – Я знаю, больно, но иначе было никак. Надо обработать рану и зашить. Так что успокаивайся. Давай доставим тебя в Контору, там…

Не переставая плакать, Василиса помотала головой. После пережитого все вокруг воспринималось слишком остро, словно с нее содрали кожу. Боль пробудила инстинкты, и ей, будто дикому животному, хотелось забиться туда, где темно и тихо, а значит, безопасно, остаться там и зализать раны. Она не была уверена, что вынесет сейчас еще чье-то присутствие. И тем более нотации. Но ей все еще требовалась помощь.

– Почему? – удивился Кощей.

– Баюн узнает… – всхлипнула она; слова дались тяжело.

– Не понял, – нахмурился Кощей.

– Он сказал… с тобой… решила… одна справлюсь…

Кощей зло выругался.

– Когда тебе в очередной раз захочется покончить с собой, – ледяным тоном произнес он, – предупреди меня заранее, чтобы я знал, где и когда забрать твой хладный труп. Я больше не намерен тебя спасать. Все, заканчивай рыдать.

И, не спрашивая и не дожидаясь разрешения, взял ее руку и принялся осматривать. Очень хотелось накричать на него и руку забрать, но Василиса не стала.

– Еще бы разок для профилактики… – пробормотал Кощей и сцепил пальцы крепче, когда Василиса, испугавшись, рванулась. – Шучу. Лечить я не умею, есть сферы, куда темным лучше не соваться – лишь навредим. Но снизить чувствительность могу.

Это были странные чары. От ладони до локтя пробежал легкий ветерок, и, пока Василиса пыталась определиться с ощущениями, руку обожгло и закололо, словно она оказалась под ледяным ветром, а потом появилось неприятное тянущее чувство онемения, но боль прошла.

– А сразу? – всхлипнула Василиса.

– Я уже сказал, – нахмурился Кощей, – магия на магию – не лучшая идея. Некроз мог начать распространяться быстрее, и тогда даже я вряд ли бы помог. Так что насчет Конторы?

Она снова помотала головой. Теперь, когда боль ушла, думать было легче.

– Домой пойду, сама справлюсь, – вымученно ответила она.

– Не справишься, – отрезал Кощей.

Василиса наконец смогла взять себя в руки и перестать плакать. Она вдруг ощутила странное безразличие к тому, что будет дальше. Лишь бы снова не стало больно. Кощей вздохнул, и ей почудилось, будто он борется с собой, решая, говорить или нет. Наконец он отвел глаза и предложил:

– Мы можем пойти ко мне, и я сам все обработаю и зашью.

– Зачем? – изумилась она, не веря услышанному.

– Так будет лучше заживать. Отделаешься парочкой незаметных шрамов, уж извини, без них не получится.

– Нет, зачем ты мне помогаешь?

– Потому что с двумя руками жить проще, чем с одной. И раз ты задаешь мне такие вопросы, значит, совсем уже пришла в себя. Так скажи, химера, значит, все же пострашнее меня будет? Или ты меня больше не боишься?

Он смотрел прямо и неодобрительно, зеленые глаза потемнели. Но Василиса выдержала его взгляд.

– Не знаю, – честно ответила она. – Но после нашего последнего разговора стало легче. Во всяком случае, ситуация малость прояснилась. К тому же я все еще пью свой эликсир. Существенно снизила дозу, но…

– Возьму себе на заметку: чуть что не так – надо поорать, – хмыкнул Кощей.

И неожиданно для себя Василиса улыбнулась. Ситуация была абсурдной. Они сидели на полу в чужой квартире, за дверью была статуя химеры, в коридоре храпела ведьма, и именно в такой обстановке оказалось неожиданно легко говорить об их сложных отношениях.

– Спасибо, – поблагодарила она. – Что пришел. Я думала, ты бросишь трубку, едва узнав мой голос. Ну, ты ведь сказал, что я могу умереть, раз уж мне так хочется…

– Я правда так сказал?

– Да.

– Видимо, я был зол. Как видишь, я вовсе не желаю тебе смерти, в противном случае отправил бы тебя сейчас к Баюну.

Баюн…

– Спасибо, что ничего не рассказал ему об эликсире.

– И объяснять потом, зачем тебе вздумалось его пить? Нет уж, увольте.

– И еще… Не надо на меня орать, ладно? Я и так все прекрасно понимаю.

Кощей тяжело вздохнул.

– Ладно, – согласился он. – А теперь идем отсюда, пока твоя пьянчужка не проснулась.

И одним рывком поднялся на ноги. У Василисы так красиво встать не получилось, пришлось взбираться по стеночке, всячески оберегая руку.

– А как мы?.. – нахмурилась она, вдруг осознав, что Кощей явился сюда в птичьем обличье. Кощей, видимо, тоже об этом подумал, потому что задумчиво спросил:

– Ты когда-нибудь ходила зеркалами?

Зеркалами Василиса никогда не ходила. Еще Яга говорила ей, что для нее зазеркалье окажется дорогой без конца. Она покачала головой.

– Что ж, вот и будет новый опыт, – резюмировал Кощей.

Он достал из внутреннего кармана пиджака флягу, отвинтил крышку и сделал глоток.

– Не одобряешь? – спросил он, поймав взгляд Василисы.

Она пожала плечами и ничего не ответила, но общий посыл он понял, усмехнулся.

– Это просто вода, привык носить с собой. Хочешь?

Пить и правда хотелось. Не задумываясь, что собирается сделать это из фляжки Кощея, Василиса забрала ее из его рук и жадно отпила. Это и впрямь оказалась вода. Свежая и едва ли не сладкая, наверняка из какого-то особого источника.

Она вернула ему флягу, и Кощей убрал ее обратно в карман. Потом открыл стоящий в комнате шкаф. Внутри одиноко болтались пустые вешалки, а на внутренней стороне дверцы висело зеркало. Кощей провел вдоль него ладонью, и зеркало подернулось темной мутью, перестало отражать комнату, открыло проход.

Кощей повернулся к Василисе.

– Поскольку я обещал тебя не трогать, это тебе придется