— А вот это — дело! — радостно воскликнул Шива мне вслед. — Зальем барханы кровавым дождем!..

Мое зрение выхватило из толпы лицо Та’ки, мчавшегося ко мне со своим шестом в руках в числе первых — невозмутимое, как всегда. С его обычной кирпично-красной боевой раскраской глаз и брызгами вражеской крови на влажном бронзовом теле.

И в какой-то миг он показался мне настолько настоящим, что берсерк во мне вдруг притих, сбавляя ход.

А Шива вырвался вперед, сияя энергией.

Первого воина он пронзил своим мечом. Второго схватил за горло голой рукой и отшвырнул далеко в толпу.

А потом вскинул руки и издал громкий воинственный клич, пронесшийся по всей пустыне. Земля под ногами закачалась. Из песка один за другим поднялись два смерча…

Пока я отвлекся на Шиву, Та’ки одним прыжком оказался возле меня.

Я отскочил в сторону, сжимая меч в руке. Шест просвистел буквально в сантиметре над моей головой, оставляя после себя ярко-зеленый световой след в воздухе.

Предугадывая следующую атаку, я отпрыгнул далеко назад, готовый пустить в ход оружие, а Та’ки, не останавливаясь, с каменным лицом принялся наносить удар за ударом, в точности повторяя знакомые мне приемы и выпады.

Краем глаза я видел, что гиганты Януса пытаются остановить радостно-бешеного Шиву и его смерчи. Нергал тоже вступил в бой, но очень осторожно, прикрывая беззащитного Оракула.

Но сам я никак не мог перейти к атаке. Отступал. Метался, как бешеный заяц, уворачиваясь от шеста.

И хотя знал, что это вроде как порождение Эребова сознания, но копия была так хороша, что я растерялся.

А видел ли я медведя после окончания битвы? Не может ли оказаться так, что ублюдок утащил с собой не только Деметру, но и Та’ки? А потом задурил ему как-нибудь голову, и вот теперь он передо мной?..

Что, если я убью его по-настоящему?

Мысль, конечно, дикая, но вполне соответствовала характеру Эреба.

— У тебя очень хорошая интуитивная реакция, — сказал вдруг Та’ки, с тенью удивления на лице.

— У меня был очень хороший учитель! — ответил я, в очередной раз ловко уклоняясь от удара. Дышать на такой жаре было трудно, но мне ли переживать? Я ведь инфицирован мелкой тварью и теперь неуязвим!

Неуязвим.

В самом деле. И чего я все пляшу вокруг Та’ки? Он ведь просто не сможет меня убить, максимум — сделает очень больно.

— А ты меня не помнишь? Совсем? — спросил я фантома, останавливаясь — почти как Шива в своем рассказе про Лакшми. — Ведь это ты научил меня. В школе.

— Убей его! — прогремел окрик Эреба.

Та’ки взмахнул шестом. Оружие засияло с двойной силой — и опустилось вниз…

Я даже не вздрогнул.

Просто смотрел, будто в замедленной съемке, как шест опускается мне на голову…

И вдруг Та’ки застыл.

Следом за ним один за другим замерли все соратники Януса. И он сам — тоже.

— Ну же, убей его! Убей!.. — в нетерпении вскричал Эреб, оставшись единственным подвижным персонажем на своей сцене.

— Бесполезно, — подал голос Нергал, опуская меч, в котором больше не было нужды. — Проблема в том, что при всей твоей ненависти даже ты сам не можешь представить, чтобы Та’ки убил своего любимого ученика. Ты пытаешься заставить своих фантомов поступать так, как им несвойственно, но от этого теряется все их жизнеподобие. Так ведь?

Эреб махнул рукой, и нам в лицо с резким порывом ветра ударила целая туча песка.

Закашлявшись, я на секунду прикрыл глаза рукой.

А когда снова смог разлепить обожженные песком глаза, даже вздрогнул от неожиданности.

Прямо передо мной с шестом в руке стоял… Эреб. Ветер хлопал длинными полами его одежды и раздувал капюшон. А за его спиной возвышалось целое войско Эребов! Ни Сета, ни его соратников, ни монстров — никого другого просто не осталось. Сотни фигур в балахонах чернели посреди барханов, как стая зловещих воронов, хлопающих крыльями.

— Ты прав, ночной убийца, — сказал один из Эребов Нергалу, при этом немигающим взглядом буравя меня. — Вот только даже у моих искусственных порождений есть раны, ссадины и синяки. Потому что живое тело не может быть идеальным, — проговорил он, и медленно двинулся ко мне спокойным, расслабленным шагом, как на прогулке. — Однако я не вижу ни единой отметины у Даниила. Кроме новой татуировки на плече. И это после такого чудовищного сражения! Что с ним не так? И в бою он вел себя странно. Энергией не пользовался. И лез в передние ряды, как безумный. Или бессмертный…

— Как ты думаешь, который из них? — тихо спросил Нергал у Оракула.

Тот только пожал плечами.

Шива легким движением крутанул меч в руке, разминая кисть.

— Ну, тогда давайте просто развлечемся.

Одним движением он проскользил по воздуху и рубанул первого попавшегося Эреба. Но балахон старика вдруг опустел и упал на песок.

— Ах вот как! — с дикой улыбкой проговорил Шива — и рванул в самую гущу, раздавая удары направо и налево.

Нергал дернулся было следом за ним, но вспомнил про Оракула и наоборот отступил назад, прикрывая его собой и зорко посматривая по сторонам.

— Даня, не слушай его! — крикнул он мне. — Все, что он скажет — злобная ложь!

Я рванулся вперед и схватил старика за горло.

Но тот даже бровью не повел.

— Вот я и думаю… — прохрипел Эреб, глядя на меня своими маленькими рыбьими глазками. — С чего бы вдруг Даниил, который, никогда не отличался ратными навыками и подвигами, вдруг ни с того, ни с сего стал бесстрашным и неуязвимым воином?

От его невозмутимости я взбесился. И со злом парировал:

— Ну, как минимум один подвиг я все-таки совершил, — проговорил я, сильнее сдавливая ему горло. — Когда тебя порешил. Помнишь такое?

Эреб хрипло засмеялся.

— Ты? Нет, не припоминаю такого. Вот Азатот — да. Убил меня один раз, пока находился в теле никчемного смертного.

И в этот миг у меня в руке остался только пустой балахон.

Эреб мигнул. Верней, испарился с того места, где был только что, и возник у меня за спиной. Холодное лезвие ударило мне под лопатку и с жалобным звоном сломалось.

Какое счастье, что мне больше не нужно быть осторожным.

Хрупкий клинок бесшумно плюхнулся в желтый песок…

— Потрясающе, — проговорил мне на ухо Эреб. —