— Знаешь, Даркрайс бы, может, выкарабкался и без твоей помощи, — вдруг переменила тему Торра. — Понимаю, раны выглядели страшно, но дней через десять он бы скорее всего оклемался.

— Как вообще получилось, что он так изувечен? — спросила я и снова пригубила странный отвар. Он расслаблял, как крепкое вино, но мое сознание пока еще оставалось ясным.

По коже пробежал холодок от мысли, что может, я и вовсе зря отправила его к Марии, однако взгляд Клейтона намекал, что мужу не выздороветь без помощи.

— Сара рассказала, что твой муж пришел на зов вождя на границе. Сначала они говорили: отец хотел, чтобы граф признался в убийстве тех, кого увел в город, но Даркрайс все отрицал. Оба вспылили, началась драка. Аэрун было больше, да и сражались почти в лесу. Ну и, сама понимаешь, с такими огромными крыльями, как у него, скакать между деревьями, убегая от двух медведей, не очень-то удобно. Отец отлично подготовился к этой засаде. Хотя… — тут Торра замолчала и снова приложилась к кружке. — Адриан мог бы сбежать. Знаешь, он вовсе не такой благородный герой, каким кажется, и никогда не брезговал отступлением, если того требовала ситуация. Однако в этот раз он сражался так, будто за спиной пожар и уходить некуда. Или как будто очень яростно кого-то защищал.

Я удивленно посмотрела на демонессу, она ответила веселым взглядом.

— Знаешь, вы друг друга стоите. Когда отец пригрозил, что от особняка графа не останется и камня, если он снова сбежит, этот паршивец озверел. Потерял контроль, представляешь? Такое у нас даже с детьми не случается — видимо, ему мешает человеческая кровь. А потом ты примчалась сюда и, кажется, готова была голову на плаху положить, лишь бы вытащить его отсюда, — простодушность и точность рассуждений демонесссы меня удивила. Но говорить с ней о личных переживаниях мне не слишком хотелось, и я решила перевести тему.

— На счет плахи ты, пожалуй, преувеличиваешь. Расскажи мне лучше про контроль. Как это вообще работает?

Торра оскалилась и облокотилась спиной на мшистый ствол дерева.

— Да очень просто: в звериной форме инстинкты сливаются с разумом, появляется особенная чуткость ко всему, что происходит вокруг. Но разум не растворяется в ярости животного, напротив, становится острее. Иногда стоит повиноваться инстинкту, иногда — его следует сдержать, вот и вся наука. У нас дети лет с двадцати это умеют.

Я не очень хорошо представляла, как соотносится возраст демонов с человеческими годами, но уточнять не стала. Интересовало другое:

— Но вы, конечно же, учите этому детей? И они постоянно наблюдают за тем, как живете и охотитесь вы?

— Разумеется, — удивленно пожала плечами демонесса, видимо не понимая, к чему я клоню.

— Как ты думаешь, отец учил Адриана чему-то подобному? — стоило мне задать этот вопрос, как во взгляде собеседницы сверкнуло понимание.

— Думаешь, он теряет контроль не из-за примесей человеческой крови, а от недостатка практики?

— Наверняка нельзя сказать, — настала моя очередь пожимать плечами. — Он ничего не рассказывал мне о юности и о звериной форме. У меня сложилось впечатление, что он стыдится ее и точно хотел бы от нее избавиться. С другой стороны, насколько я понимаю, Сара - тоже демон лишь наполовину, но она контроль наверняка не теряет.

Когда я, сделав очередной глоток остывшего пойла, повернулась к Торре, она смотрела на меня столь огромными глазами, что я даже испугалась.

— Избавиться? — прошептала она так, будто я только что растоптала ее личную святыню. Я тут же пожалела, что разоткровенничалась — проклятый алкоголь всегда развязывал язык. Но быстро поняла, что демонесса не злится. Скорее, она крайне удивлена. — Но зачем ему избавляться от такого дара? Мало кто из людей может так же полно ощутить все биение жизни в этом мире, как мы — пришедшие из другого.

— Может, как раз потому, что он не может полностью контролировать свои… превращения? — последнее слово казалось мне не слишком подходящим, но я не могла придумать, чем бы его заменить.

— И поэтому в жены он выбрал тебя — обладательницу разрушающего света — в надежде, что твоя кровь хотя бы его потомков избавит от дара.

Похоже на правду. Ведь до того, как он впервые переродился, у него не было никакой надежды избавить от проклятья себя, он мог рассчитывать лишь на то, что не передаст всю полноту своей силы по наследству. Рассчет должен быть верным: если судить по тексту злосчастного романа, то каждое новое поколение Даркрайсов рождалось более слабым несмотря на то, что в жены мужчины из рода брали крепких здоровых девиц, которые не должны были испортить генофонд. Да уж, рассуждать о себе как о племенной кобыле крайне мерзко, но такова правда и отворачиваться от нее бессмысленно.

— Эй, уже подружились и секретничаете? — издалека донесся голос Сары, мгновение спустя на фоне костра показалась ее высокая, гибкая фигура.

Глава 17

Сара шла пошатываясь и явно почала уже не одну кружку. Едва добравшись до нас, она плюхнулась в траву, расплескав по ногам остатки странного отвара.

Я напряглась, мельком глянула на демонессу, но та смотрела спокойно и расслабленно. Вскоре я поняла, почему.

— Расскажи мне все, что вы обсуждали с Хелен, — потребовала оборотница заплетающимся языком. — Взамен я покажу тебе записи того ученого, который приходил сюда.

От раздражения я скрипнула зубами: здесь всем всё известно, никакого личного пространства! Я покосилась на кошку, потом на кружку в ее руке, потом на ушки, торчащие из копны волос, растрепанных еще сильнее, чем раньше. Ну конечно она услышала наш разговор. Или — подслушала? В любом случае, от того, что я перескажу эту историю в третий раз, вреда не будет.

Я говорила, кошка дремала, свернувшись в клубок и положив голову мне на колени. Я, уже тоже порядком захмелевшая, поглаживала ее по волосам и ушам и ей, похоже, очень даже нравилось. Когда мне казалось, что она