Что же касается похода на Боспорское царство, то это была скорее дипломатическая миссия с демонстрацией вооружённой силы, чем обыкновенное военное предприятие. Диофант просто хотел удержать правящие круги Боспора от необдуманных решений и поступков. Шансы на это были неплохие, поскольку в его пользу говорил сокрушительный разгром скифов. К тому же понтиец оказался не только великолепным стратегом, но и отличным дипломатом, обладающим даром убеждения. Миссия Диофанта удалась блестяще, и правители Боспора не стали вмешиваться в вооружённый конфликт между Скифией и Митридатом.

Но, судя по всему, визит на Боспор был продиктован и соображениями иного свойства. Вполне вероятно, что именно тогда Диофант повел переговоры с бездетным царем Перисадом V о том, что после его смерти Боспорское царство отойдёт под руку Митридата Евпатора. Хотя вопрос мог стоять и так, что Перисад при жизни признает гегемонию Понта. «Декрет» повествует о том, что Диофант совершил на Боспоре «много важных подвигов», но что это были за героические деяния, неизвестно. Хотя если под «подвигами» подразумевать дипломатические успехи стратега, то всё становится понятным.

Затем было триумфальное возвращение полководца в Херсонес, пополнение армии за счёт местного гражданского ополчения и поход во внутренние области Скифского царства. Здесь Диофанту тоже сопутствовал успех. Царь Палак ушёл на север, в район Борисфена (Днепра), а оставшись без защиты, города Хабеи и Неаполь открыли ворота перед победоносной армией Понта. Диофанту блестяще удалось то, что впоследствии назовут блицкригом. В течение короткого времени превосходящие силы Палака были разгромлены, сам он изгнан из Тавриды, а скифские города сдались без боя. В итоге Херсонес оказался освобожден от блокады с суши. Эти молниеносные действия должны были произвести ошеломляющее впечатление на причерноморских эллинов и наглядно показать им, чья теперь сила. Подчинение Таврики царю Митридату становилось реальностью. Посчитав, что его миссия выполнена, Диофант оставил гарнизон в Херсонесе, а сам с армией отправился за море, к своему повелителю. Но тогда никто и предположить не мог, что все блестящие успехи стратега окажутся временными, а сам он очень скоро вернётся.

* * *

Царь Палак был не из тех людей, которые опускают руки при первой же неудаче, наоборот, он умел делать выводы из своих ошибок, а потом стремился их исправить и больше не повторять. Палак был грамотным военачальником и не менее талантливым правителем, чем его отец, просто та сила, с которой он столкнулся, в то время была неодолима. Сразившись в открытом бою с регулярными частями армии Понта, скифский царь пришёл к выводу, что его собственных сил явно недостаточно для борьбы с войсками Митридата. Он прекрасно видел все недостатки скифской военной организации, но в данный момент ничего с этим поделать не мог и потому пошёл другим путём.

Сын Скилура решил найти себе такого союзника, с помощью которого он мог бы переломить ситуацию в свою пользу. Но такого союзника ещё надо было найти. После дипломатического успеха Диофанта Боспор выпал из числа возможных противников Митридата, а потому Палак направил свои усилия в другом направлении. Как это ни покажется парадоксальным, но ему удалось практически невозможное, и он заключил союз со смертельными врагами скифов – сарматами. Царь роксоланов Тасий посчитал возможным оказать вооружённую поддержку своим недавним врагам. Судя по всему, его больше устраивало соседство со скифами, чем с Черноморской державой Митридата. Это был огромный дипломатический успех Палака, и теперь всю свою энергию царь направил на новую войну с Понтом и Херсонесом.

Как только поздней осенью 110 г. до н. э. Диофант погрузил своё войско на корабли и отплыл в Понт, огромное объединённое войско скифов и роксолан вторглось в Таврику. Ситуация для эллинов сразу же изменилась в худшую сторону. Союзники стали захватывать одну за другой их крепости, и в итоге все скифские города, которые подчинил понтийский стратег, включая и Неаполь, были освобождены. Но Палак понимал, что времени у него очень мало, в лучшем случае до весны, когда откроется навигация на Понте Эвксинском. Плавание же зимой было очень опасно, в это время года в море никто не выходил, и поэтому вряд ли Митридат снова сумеет быстро прислать помощь в Херсонес. И потому Палак не медлил. Как только закончилось освобождение скифских земель, он собрал все силы в кулак и повёл своё огромное войско на Херсонес, чтобы раз и навсегда покончить с ненавистным врагом.

Но и граждане Херсонеса не собирались сдаваться, решив биться насмерть. Спешно послали к Митридату за помощью, хотя шансы получить её до весны были равны нулю. Город начали активно готовить к обороне, а часть солдат понтийского гарнизона, оставленного Диофантом, переправилась на противоположную сторону бухты и заняла гавань Ктенунт, перегородив стеной перешеек, который соединял её с Таврикой. Таким образом, через бухту, прямо напротив Херсонеса, был создан ещё один опорный пункт защитников. Именно оборона Ктенунта имела в дальнейшем решающее значение для исхода всей войны в целом. Об этом нам поведал Страбон: «Здесь была также гавань Ктенунт. Осажденные воины царя, чтобы удержаться, разместили на упомянутом мысе сторожевое охранение; они укрепили это место и засыпали вход в залив до города, так что можно было легко пройти туда сухим путем, и из двух получился некоторым образом один город. С этого времени им стало легче отражать скифов». Споры о том, где же находился этот Ктенунт, ведутся и по сей день, но к единому мнению исследователи так и не пришли. А. Л. Бертье-Делагард считал, что Ктенунтом называлось в Античности «все северное побережье Гераклейского полуострова от Херсонесского маяка до Инкермана». По мнению же В. А. Анохина, Ктенунт находился на мысу напротив современной Графской пристани, которая разделяет Севастопольскую бухту на Северную бухту и Южную.

Рис. 31. План Херсонесского городища. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, 1903 г.

Тем временем едва только эллины и понтийцы успели закончить все приготовления к осаде, как под стенами города появилась огромная армия скифов и роксолан, ведомая двумя царями – Палаком и Тасием. Битва за Херсонес началась.

* * *

Солдаты понтийского гарнизона гавани Ктенунт стояли на сложенной из камней стене и смотрели на приближающееся войско скифов и роксолан. Тысячи пеших и конных лучников тёмной волной катились к укреплениям в надежде засыпать противника стрелами, а потом в едином натиске перевалить через оборонительные сооружения и захватить гавань. Приблизившись на расстояние выстрела, степняки натянули луки, и дождь стрел рухнул на головы защитников. Но понтийцы были готовы к такому развитию событий и просто укрылись за большими плетёными навесами, которые специально заготовили на этот случай. Поэтому стрелы врагов практически не причиняли им урона. В ответ со стен в сторону скифов полетели метательные снаряды, и десятки кочевников, защищённых лишь кожаными доспехами, повалились на холодную землю Таврики.

Но ливень стрел атакующих не ослабевал ни на минуту, и под его прикрытием пошла в атаку скифская пехота. Прикрывшись щитами, скифы тащили с собой лестницы и верёвки с крюками, надеясь быстро вскарабкаться на стену и сбросить с неё понтийцев. Но у основания стены путь им преградил глубокий ров. Однако это не остановило атаку, степняки просто попрыгали вниз, приставили лестницы, забросили крюки и, как муравьи, полезли на верх укреплений. Но из-за глубины рва лестницы не доставали до гребня, натиск скифов замедлился, и воины Митридата, воспользовавшись этим, забросали атакующих камнями, а верёвки обрубили мечами. Теряя людей, степняки отхлынули от стен и бросились назад, под защиту лучников. Видя, что враг отступил, многие понтийские солдаты спустились внутрь укрепления и стали собирать скифские стрелы, которыми в огромном количестве была утыкана земля.