Армия Диофанта, пользуясь непогодой, изо всех сил спешила назад. Военачальник надеялся, что судьба будет к нему благосклонна, а снежная буря продолжит бушевать до тех пор, пока его израненные, измученные и обмороженные войска не укроются за стенами Херсонеса. Он прекрасно понимал, что находился на грани поражения и лишь чудо спасло его в этот раз от позора и смерти. Больше подобной ошибки полководец Митридата не совершит, и когда еле стоящие на ногах понтийцы и эллины проходили в городские ворота Херсонеса, в голове стратега созрел новый план кампании.

* * *

После возвращения в Херсонес Диофант стал действовать по-другому и нанести удар по западному побережью Тавриды. Он решил растянуть вражеские силы. Запутать врага, чтобы Палак не смог определить направление главного удара, а затем неожиданно атаковать там, где его не ждут. Поэтому, дав воинам небольшой отдых, стратег перебросил свою армию на северо-запад, чтобы именно в том регионе нанести врагу неожиданный удар.

И вот здесь возникает закономерный вопрос: а каким, собственно, образом войска Диофанта оказались в районе Керкентиды? Из текста «Декрета» следует, что понтийский полководец просто развернул войска и пошёл на север. Но тогда почему его на марше не атаковали войска скифов и роксолан? Ведь момент для союзников был очень выгодный, однако ничего подобного не произошло. С другой стороны, если исходить из того, что испортилась погода, то марш на Керкентиду был бы более длительный, чем до Неаполя. А ведь до скифской столицы войска Диофанта так и не дошли! Поэтому вряд ли полководец испытывал желание снова блуждать по просторам Тавриды, рискуя подвергнуться новой атаке со стороны скифов и роксолан. Однозначно, что и путь по морю в это время года представлял серьёзную опасность. Но армия Диофанта недавно пересекла Понт Эвксинский, и ничего плохого с ней не случилось. До Керкентиды же было по морю рукой подать. Ведь достаточно просто пересечь Калами́тский залив, чтобы неожиданно оказаться под стенами крепости, где вражескую армию явно не ожидают. На мой взгляд, Диофант именно так и поступил, желая избежать опасностей перехода по суше и возможного столкновения с объединённым скифо-роксоланским войском.

В пользу того, что понтийская армия быстро переправилась через залив, говорит и тот факт, что Керкентида, где стоял скифский гарнизон, была взята быстро и без осады. О чём нам и сообщил «Декрет», где прямо сказано, что Диофант «овладел Керкинитидой и Стенами и приступил к осаде жителей Прекрасного порта» (Калоса-Лимена). О том, что этот городок был захвачен войсками Диофанта позже, свидетельствует надпись на фрагменте мраморной плиты конца II в. до н. э., которую нашли в 1898 г. Текст был очень повреждён, но тем не менее его удалось разобрать. В надписи говорилось о том, как отряд гражданского ополчения из Херсонеса находившийся в армии Диофанта, освободил Калос-Лимен от скифов и вернул крепость под власть Херсонеса.

Успехи, которых достиг стратег на северо-западе Таврики, были впечатляющи, но имели и обратную сторону медали. Дело в том, что, оставляя в захваченных крепостях гарнизоны, Диофант неизбежно ослаблял свою армию накануне генерального сражения. Очевидно, именно это и подразумевал автор «Декрета», когда сообщил, что «Палак, полагая, что время ему благоприятствует, собрал всех своих». Царь скифов вполне резонно рассудил, что надо использовать благоприятный момент. Ударить тогда, когда часть вражеских войск раскидана по гарнизонам и у противника нет возможности стянуть все силы в один кулак. Армия союзников, наоборот, превосходит противника числом в несколько раз, а боевой дух скифских и роксоланских воинов необычайно высок. Поэтому Палак и Тасий решили дать противнику генеральное сражение, поскольку все преимущества были на их стороне.

Что же касается численности армии Диофанта, то Страбон определяет её в 6000 бойцов. На мой взгляд, это вполне реальная цифра, чего не скажешь о тех данных, которые географ приводит относительно воинства союзных царей. Здесь всё гораздо сложнее. Страбон указывает, что только одних роксолан, не считая их скифов, было 50 000 воинов. Но эта цифра явно завышена, иначе, обладая таким громадным численным перевесом, Палак и Тасий не стали бы вступать в ближний бой, а просто перестреляли бы понтийцев из луков на марше. И тем не менее численный перевес у царей-союзников был, и был он достаточно велик. Однако всё случилось не так, как они рассчитывали, и виной тому оказался только один человек – стратег царя Митридата Диофант, сын Асклепиодора.

* * *

О решающей битве между понтийцами и скифами не известно почти ничего. Ни о том, где она происходила, ни о том, как разворачивалось это судьбоносное сражение, на долгие годы определившее судьбу Таврики. Всего несколько строк из «Декрета» и маленький абзац в «Географии» Страбона – и это всё!

Вот что нам сообщает «Декрет»: «Когда Диофант сделал разумную диспозицию, воспоследовала для царя Митридата Евпатора победа славная и достопамятная на все времена: ибо из пехоты почти никто не спасся, а из всадников ускользнули лишь немногие». Страбон тоже немногословен: «Роксоланы воевали даже с полководцами Митридата Евпатора под предводительством Тасия. Они пришли на помощь Палаку, сыну Скилура, и считались воинственными. Однако любая варварская народность и толпа легковооруженных людей бессильны перед правильно построенной и хорошо вооруженной фалангой. Во всяком случае, роксоланы числом около 50 000 человек не могли устоять против 6000 человек, выставленных Диофантом, полководцем Митридата, и были большей частью уничтожены». Какие же выводы можно сделать из имеющихся сведений?

Можно предположить следующее. Судя по всему, понтийский стратег дал бой в таком месте, где союзники не смогли развернуть своих конных лучников, и битва свелась к лобовой атаке кавалерии по фронту. Но именно строй фаланги идеально подходил для отражения такой атаки. Скорее всего, либо местность, где Диофант дал сражение, либо погодные условия вынудили Палака и Тасия послать сначала в бой пехоту. Но, как известно, скифы и сарматы были сильны именно кавалерией, а пехота всегда оставалась слабым звеном их военной организации. Вспомним рассуждение Тацита о сарматах: «Нет никого хуже и слабее их в пешем бою!»

И когда пехотинцы союзников потерпели неудачу с бою с ветеранами Диофанта, у царей не было иного выбора, как послать в битву всю конницу. Потому что только в лобовой атаке на строй сариссофоров можно было уложить грозную панцирную кавалерию скифов и роксолан. Что в итоге и привело к таким страшным потерям. В любом другом случае цари бы имели возможность маневрировать большими массами конных лучников на поле боя, и итог сражения был бы иным.

Недаром Страбон четко выделил роль фаланги в победе, судя по всему, она действительно была ключевой. Да и Палак с Тасием не были людьми некомпетентными в военном деле, и если погнали своих наездников на ощетинившийся копьями строй, то явно неспроста. Скорее всего, это произошло потому, что у них просто не было другого выхода. А это значит, что каким-то образом полководец Митридата навязал царям-союзникам свою волю и заставил действовать по своей указке. Почему, как и где это произошло, мы никогда не узнаем. Можно лишь констатировать итоги этого противостояния, а они таковы: Скифское царство потерпело сокрушительное военное поражение и оказалось в политической зависимости от царя Митридата VI.