— Законы…

— Какие?

— Барон, вы недостаточный эстет, — пояснил я хмуро, — чтобы оценить все тонкости и как бы оттенки. Ну, приложили? И что?.. Так еще три таких же… Впервые вижу, когда один ключ открывает четыре стороны сундука… Обычно все наоборот, а вам дико повезло.

Вздрагивая и постоянно оглядываясь, он пошел следом так близко, что почти наступал мне на пятки, а я двигался, как и положено, прямой и красивый, с выдвинутой вперед челюстью, правда, только нижней, переднюю пока что еще не научился, а когда сумею, все вообще охнут. Особенно дамы.

Когда осталась последняя выемка, он остановился, прошептал:

— Сердце колотится так, что в глазах темно…

— Не подташнивает? — спросил я с беспокойством.

— Пока еще нет…

— Тогда не беременны, — решил я. — Мужайтесь, барон.

— Неужели, — прошептал он, — я наконец-то добрался…

— Давайте, барон, — сказал я, — торопитесь. Это сейчас повезло, а потом получите новую загадку! И снова пойдете, пойдете, пойдете…

Он воскликнул с недоверием:

— Сэр… откуда вы это знаете?

Я буркнул:

— Меня уже тошнит от этих подземелий с загадками. Везде одно и то же, ну никакой фантазии, никакой выдумки, никакого изящества… Был бы я злым колдуном, я бы такого наворотил!.. Здесь и вообще. Говорят же, зло примитивно… теперь вижу. Это развитая демократия устроила бы здесь такие ловушки, что кровь текла бы до самого моря, и никто бы ни за что не разгадал, что их убивает… Давайте эту штуку сюда!

Он от неожиданности разжал пальцы, я поднес этот странный ключ к углублению. В самом деле почти точно соответствует этой штуке, примерился, и вдруг его с силой потянуло из моих цепких пальцев.

Я попытался удержать, уперся одной рукой в камень, однако пальцы разжались сами по себе, не в силах противостоять. Обломок впечатался в углубление, очень точно закрыл так, что почти не видно границ, волосок не просунуть…

Весь этот четырехугольник вспыхнул голубым огнем. Мы застыли, камень накалился, я ощутил жар, а барон закрыл лицо руками и отступил.

В свод пещеры из вершины камня ударил яркий луч света. Вверху зашипело, посыпалась мелкая каменная крошка.

Бобик грозно зарычал, я проследил за лучом взглядом. В темноте свода далеко-далеко мелькнули звезды, словно луч прожег не только толщу горы, но и все неистовство снежной бури, выше которой нависают еще и плотные тучи.

Барон охнул.

— Это что же… еще один?

— Не дело, — пробормотал я. — Нужно не умножать сущности, как сказал великий маг и чародей Оккам, а совсем даже наоборот…

— Что делать?

Я покачал головой.

— Просто не мешайте, я изволю как бы думать. И не такие задачи решали, и не таких медведиц уламывали…

— Медведиц?

— У меня разносторонние вкусы, — сообщил я с достоинством. — И широкие взгляды.

Он озадаченно умолк и вместе с Бобиком молча ждал, пока я напряженно всматривался в многочисленные символы, ими расписан весь пьедестал со всех сторон. Вообще-то знаки, которые считаются тайными и мистическими, на самом деле, как вижу, сплошь состоят из математических символов. И хотя я далеко не математик, вообще ненавижу что-то считать и подсчитывать, но сейчас старательно разбирался, передвигал знаки на камне, к удивлению они довольно легко меняют место, оставляя плиту чистой, а на новом так же хищно врезаются, словно всегда тут были, а я тут непонятно зачем вожу пальцем, как невежда.

Барон смотрит, почти не дыша и страшась шелохнуться. Когда последний знак занял свое место, весь пьедестал звонко хрустнул, сдвинулся на месте. Вверху обозначились плиты и начали сдвигаться к центру, как черепахи, которым положили молодую капусту.

Плазменный столб нестерпимо ярко бьет в темный свод и уходит в звездные дали, но сползающиеся плиты сдавили его до тонкого луча, но и он исчез, когда плиты сомкнулись, вмялись одна в другую и, я не поверил своим глазам, срослись в единое целое, словно живые, а все символы вспыхнули зеленым огнем и моментально исчезли.

Я уже отступил на шаг и начал поворачиваться, когда сзади резко щелкнуло. Я развернулся, сразу пригибаясь и хватаясь за меч, но там пусто.

Щелкнуло снова, на этот раз в том месте, где плиты сомкнулись и перекрыли дорогу столбу плазменного света. Они снова раздвинулись чуть-чуть, наверх выдавило стекляшку, как она показалась мне, хотя это наверняка бриллиант чистейшей воды, ценный именно за некую волшебность, а не бриллиантность…

Я тупо смотрел на эту прозрачную треугольную стекляшку. Конечно, это не стекляшка, но для человека, не разбирающегося в драгоценных камнях, это то же самое, что кусок толстого стекла с ровно обрезанными и отшлифованными краями.

Барон прошептал:

— Это… и есть… оно?

— Похоже, — пробормотал я. — Похоже, это для тех безумных идиотов, что с величайшими трудностями и потерями собирают их по всему миру…

Он охнул:

— Это… не все?

— Нет, конечно, — сообщил я, — таких штук надо собрать несколько. А потом где-то на краю света, на самом-самом краю, в самой дальней пещере сложить в некий рисунок.

Он спросил жадно:

— Какой?

— Откуда я знаю, — сказал я. — Вот сложите, барон, тогда распахнутся некие секретнейшие двери… нет, с грохотом раздвинутся скалы, понятно? Именно скалы! И откроется самая тайная пещера, где хранится некая мегахрень древних…

— А… какая?

— Не знаю, — отметил я. — Но для запуска нужно будет собрать еще семь кристаллов, разбросанных по самым дальним королевствам…

Он вздрогнул, отшатнулся, когда я бросил ему кристалл. Бобик с готовностью перехватил в воздухе.

— Плюнь, — сказал я с раздражением.

Бобик послушно выплюнул прямо в барона. Бриллиант ударился о его грудь, отскочил и покатился по полу. Барон с такой поспешностью бросился подхватывать, что у меня нога дернулась от жажды ударить его в челюсть.

— Успеха, — сказал я. — Я свою задачу выполнил, а ваша, барон, только начинается.

В груди странная печаль и пустота, что я за дурак, ну почему отдал вот так просто… да еще кому?.. Такое сокровище, за которым охотятся столетиями!

Что со мной? Почему поступаю теперь так, а ведь совсем же недавно… Обожрался? Повзрослел?.. В самом деле достали эти нескончаемые пещеры, одинаковые загадки, осточертевшие руны, каббалистические знаки, фигурки зодиака и прочая примитивная хрень, столь важная для простых, в то время как впереди блистающие перспективы строительства Царства Небесного на земле, а чертежи у меня, можно сказать, в руке?…