class="p1">– Ты себя в зеркале видел, Трис?

– Разве у тебя нет никаких дел? – ворчу я. – Ну, знаешь, типа поработать немножко?

Она хихикает:

– О, хорошая мысль!

– Саммия! – слышим мы голос Джеймисона из приемной. – Ты где?

Она вздыхает, и я облегченно улыбаюсь, прячась за кофейной чашкой.

Саммия – личная помощница Джеймисона, а у него для каждого задание найдется. Он появляется на пороге и расплывается в широкой улыбке при виде меня.

– Бога ради, Саммия, запиши его сегодня, пожалуйста, в барбер-шоп! Смотреть тошно!

– Отстань. Не настолько все плохо, – фыркаю я.

– Это не плохо, это ужасающе. Ты вообще себя видел? – морщит он нос.

– Да, но я-то могу постричься, а ты так и останешься урод уродом! Вы, оба, вон из моего кабинета! – требую я, теряя терпение.

Саммия покатывается со смеху, и они наконец выходят за дверь. Я иду в уборную и смотрю в зеркало.

Моя шевелюра напоминает нечесаную хлопковую вату и стоит дыбом.

– Черт возьми! – шепчу я. Смачиваю пальцы водой и провожу по волосам, пытаясь призвать их к порядку.

Возвращаюсь за стол и вызываю через телеком Саммию.

– Да-да? – отзывается она.

– Ты не могла бы записать меня на стрижку, пожалуйста?

– Уже. На двенадцать сорок пять в салон «Макс» на Шестой улице.

– Что бы я без тебя делал, Сэм! – вздыхаю я.

– Наверное, звонил бы своей собственной личной помощнице.

Откидываюсь на спинку кресла и улыбаюсь.

– А если бы у тебя не было дурной привычки влюблять их всех в себя, Трис, – продолжает она, – они могли бы сидеть на этом этаже, а не этажом ниже, и мне не приходилось бы разгребать все твое дерьмо.

– Ладно, хватит драматизма. Ты же любишь за мной разгребать. У тебя прямо-таки болезненная зависимость от этой страсти.

– Так и есть. Все, мне пора бежать. Твой братец нынче в ударе.

Хмыкаю и отключаюсь. Так, на чем я остановился?

Ах да… на том, что чувствовал себя дерьмом и отрекался от женщин на веки вечные.

Полный трындец.

Клэр

Я сижу за столом и смотрю в никуда.

Передо мной неотступно маячит лицо Тристана и то, как оно окаменело, когда он увидел на моем пальце брачные кольца.

Мне грустно, но я не знаю, что делать. Я понимаю, почему вид моих колец причинил Тристану боль, и я вообще-то не собиралась снова их носить. Но, с другой стороны, почему я должна чувствовать себя виноватой из-за того, что захотела надеть свои свадебные кольца?

Уэйд был моим мужем; это мое право – надевать их, когда я расстроена.

Необходимо ли это? Нет.

Это меня успокаивает? Да – совершенно определенно.

Эгоистично ли делать это, когда встречаешься с другим мужчиной? Вероятно.

Но как есть, так есть.

Я хочу позвонить Тристану, но не знаю, что ему сказать, потому что мне не кажется, будто я должна извиняться за то, что чувствую себя виноватой из-за влюбленности в него.

Влюбленности в него… Боже, ты сама-то себя слышишь, Клэр?

Действительно ли я влюблена в Тристана Майлза? Или я влюблена в то счастье, которое он дарит мне, и те чувства, которые он во мне вызывает?

Но… разве это не одно и то же?

И зачем позволять себе влюбляться в человека, если заранее знаешь, что вскоре этому придет конец?

Правда?

Конечно, правда.

Я не могу позволить своим мальчикам привязаться к нему. Я не могу рисковать снова причинить им боль.

Я не могу потерять еще одного человека, которого люблю… Я этого не переживу.

Я все гоняю и гоняю мысли по кругу и каждый раз прихожу к одному и тому же.

Я хочу Тристана.

Я боюсь Тристана.

Роняю голову на руки, сложенные на столе. Я так запуталась!

Я расхаживаю взад-вперед по кабинету. Наверняка уже протерла в ковре лысую дорожку. Эта неделя была – хуже некуда. Сегодня четверг, а я не добилась ничего, кроме гастрита от постоянной тревоги.

Тристан ни разу не позвонил мне – и не позвонит.

Если я этого хочу, то первый шаг должен быть моим. В этот раз он не будет за мной бегать.

Туда-сюда, туда-сюда… Почему-то такое ощущение, будто сегодня все близится к развязке. Я больше не в силах это терпеть. Мне нужно позвонить Тристану, чтобы понять, на каком мы свете. Тошно от всей этой неопределенности.

Я могу сколько угодно врать миру, но не себе.

Мне нравится быть с ним.

Нервно набираю его номер. Раздаются гудки, и я закрываю глаза. Пожалуйста, возьми трубку.

– Алло, – бросает он сухим тоном.

Я слышу глухой гнев в его голосе.

– Привет, Трис.

– Привет, Клэр. Что ты хотела?

Закусываю губу. Он не собирается облегчать мою участь. Чего и следовало ожидать.

– Мы можем увидеться? Пожалуйста!

– Нет, в этом нет необходимости.

– Трис, – вздыхаю я. – Пожалуйста.

Он молчит.

– Нам правда нужно поговорить. У меня была ужасная неделя без тебя.

Тишина.

– Ты можешь забронировать для нас номер? – спрашиваю я с надеждой.

– Я не встречаюсь тайком с замужними женщинами, Клэр, – отбривает он.

– Нет, малыш, – шепчу, испытывая мгновенно накатившую слабость. – Я не замужем. Я скучаю по тебе.

Слышу его резкий вдох. За все время это первый раз, когда я показала ему хоть какое-то подобие чувств.

Проклятье, да еще по телефону!

– Пожалуйста, – шепчу я. – Нам очень нужно поговорить.

– Отлично, – коротко отвечает он. – В час дня.

– Хорошо! – меня охватывает воодушевление. – Тогда до встречи.

Кладу трубку и улыбаюсь. Впервые за пять дней у меня появляется надежда.

Почти ровно в час вхожу в вестибюль. Я вышла из офиса пораньше, чтобы не опоздать, и приближаюсь к нашему обычному месту встречи возле лифта.

Вижу выходящего из ресторана Тристана.

– Клэр.

– Привет!

– Я заказал столик в ресторане.

Он зачем-то коротко подстригся, но по-прежнему адски сексуален. Тристан поворачивается и возвращается в зал ресторана, не дожидаясь меня.

Значит, номера сегодня не будет.

– Ладно.

Иду вслед за ним к столику у окна, и Тристан ждет, пока я займу место, чтобы придвинуть мне стул: даже когда он вне себя от злости, о манерах не забывает. Для него это настолько естественно, что он даже не осознает, что делает это. Я сажусь и ерзаю как на иголках, дожидаясь, пока он сядет напротив.

Он наливает воды в два бокала и подзывает официанта.

– Можно меню, пожалуйста? – Потом бросает взгляд на часы: – Нам придется уйти отсюда через сорок пять минут, у меня назначена встреча. Пожалуйста, уложитесь в эти рамки.

– Да, сэр, – кивает официант и торопливо отходит.

Я смотрю на Тристана, и внутри у меня все пляшет от волнения. Моего Триса здесь нет. Я имею дело с Тристаном Майлзом, королем слияний и поглощений во всем его блеске.

Он кладет подбородок на сложенные руки, поднимает на меня взгляд.

– Привет, – улыбаюсь я.

– Уже здоровались. Чего ты хочешь, Клэр?

– Может, хватит? – шепотом прошу я.

– Что хватит?

– Быть таким агрессивным.

– Я не агрессивен. В чем из того, что я сказал, ты нашла агрессию?

Я опускаю глаза. Наверное, это была плохая идея.

– Я хотела поговорить о субботнем утре.

Он смотрит на меня, все так же упираясь подбородком в сложенные руки, постукивая указательным пальцем по щеке. Мой взгляд падает на дьявольски дорогие часы на его запястье, напоминание о том, какие мы на самом деле разные.

– И что с ним не так?

– То, как ты ушел.

– Я ушел, потому что ты мне лгала.

– Трис, – шепчу я. Тянусь вперед, через стол, беру его за руку. – Ты должен понять, что скорбь – странная штука… – Ненадолго замолкаю, пытаясь адекватно выразить свои чувства. – Я могу быть в полном порядке и нормально функционировать, а потом что-нибудь совсем простое пробуждает воспоминания, например… я могу услышать песню, она как будто переключает какой-то рубильник, и я мгновенно уношусь в прошлое. Оно кажется таким недавним и таким душераздирающим, что я едва дышу. Это меня ломает. Такое невозможно предугадать, предвидеть, и когда это случается, я не могу ничего сделать.

Он задумчиво почесывает затылок:

– И какое это имеет отношение ко мне?

Сжимаю его руку крепче.

– В пятницу вечером я расстроилась, потому что… – Мой голос затихает.

– Почему же?

– Потому что поняла, что испытываю к тебе чувства. Это были не слезы скорби, Тристан. Это были слезы вины.

Он впервые смотрит мне в глаза.

После этого признания я чувствую себя глупо. Прошло пять лет – к этому моменту мне уже следовало исцелиться. Глаза застилает