посередине композиции и гигантский телевизор. Заглядываю в кухню: и здесь повсюду основательное, массивное дерево и металл. В середине – кухонный остров с окружающими его высокими табуретами. Пересчитываю: их девять. Бросаю взгляд на обеденный стол и вижу, что за ним могут свободно усесться восемнадцать человек. Боже, девять табуретов и восемнадцать стульев! Сколько же друзей Тристан одновременно приглашает на ужин?

Открываю холодильник и с удивлением вижу, что он забит полезными продуктами.

Хм-м, должно быть, он сам готовит. Сдается мне, что я его совсем не знаю, не так ли?

Прохожу по коридору, минуя все двери по очереди: кабинет, гимнастический зал, еще одна гостиная, ванная комната. Потом, наконец, спальня… снова спальня… еще спальня… Да что ж такое-то! Сколько здесь спален?.. Еще одна спальня, а потом я добираюсь до больших распашных дверей, которые ведут в хозяйские покои – иначе не назовешь.

У меня глаза разбегаются, и я невольно издаю глупый смешок. Спальни моих детей легко уместились бы в один встроенный шкаф-гардеробную Тристана! Ряды дорогих костюмов и обуви выстроились в строгом порядке. Все развешено и разложено аккуратно, как по линеечке. Напоминает мужской бутик самой высшей пробы. Стены спальни выкрашены в темно-синий цвет, постельное белье и мебель – белые, а на стене висит огромная абстрактная картина в стиле поп-арт в ядовито-розовых тонах. В больших белых вазонах растут высоченные пальмы. Словом, вид – как на картинке из журнала. Оглядываясь, провожу ладонью по пальмовому листу.

– Ого, – говорю почему-то шепотом, – весьма впечатляюще, мистер Майлз.

Заглядываю в ванную и вижу, что там все из белого камня: это огромная комната с круглой купелью в самом центре. Да, пожалуй, одного «ого» здесь будет маловато. Возвращаюсь в прихожую и торопливо хватаюсь за сумку.

– А теперь надо сделать себя совершенно неотразимой, – говорю я самой себе и тут же вздыхаю: – Как будто это возможно!..

Откидываю голову на бортик глубокой ванны. Все вокруг заволокло паром, вода горячая, а шампанское в бокале, наоборот, холодно как лед.

Вот это… жизнь!

Уик-энд начинается на ура. И как бы я могла устоять?

Кладу пятки на противоположный бортик и с расслабленной улыбкой соскальзываю поглубже в воду.

Краем глаза замечаю какое-то движение, поднимаю голову и вижу Тристана. Он стоит, сунув руки в карманы очередного дорогого костюма, прислонившись к дверному косяку, и наблюдает за мной. Встречает мой взгляд томной, сексуальной улыбкой:

– Андерсон.

Улыбаюсь в ответ и еще чуть глубже сползаю в воду.

– А ты опаздываешь!

Он рывком ослабляет галстук, отталкиваясь от двери, и идет ко мне.

– А ты живописно смотришься в моей ванне.

– Ты как, хочешь присоединиться? – спрашиваю я.

Он многозначительно усмехается, сдирая с плеч пиджак.

– Я совершенно точно хочу… и не только присоединиться!

Начинает расстегивать рубашку.

Я хихикаю:

– Ах вы развратный негодяй!

– К вашим услугам.

Тристан отбрасывает рубашку в сторону, и от вида его умопомрачительной груди все во мне, встрепенувшись, пробуждается к жизни. Широкая, мускулистая, в поросли темных волос, сужающейся на животе в узенькую дорожку, уходящую под ремень брюк.

Торопливо топлю улыбку в шампанском, глядя на это дивное зрелище. Великолепное стрип-шоу.

Он расстегивает ширинку, и у меня перехватывает дыхание, когда я вижу, что его член уже тверд и показывает головку над резинкой черных трусов: воспрял духом, пока Тристан наблюдал за мной.

Не подскажете, в какую дивную вселенную я попала?

Трис сбрасывает туфли и носки, одним стремительным движением снимает брюки, и я хихикаю, как школьница.

– Что это за хиханьки-хаханьки? Я от тебя их никогда прежде не слышал!

Я застенчиво улыбаюсь, смущенная тем, что он это уловил.

– Неужели тут прошел дождь из смешинок? – спрашивает Тристан, подняв бровь и ступая одной ногой в воду.

Я недоуменно смотрю на него:

– Какой дождь?

– Ну, знаешь, такой, после которого ты становишься мокрая настолько, что аж течет.

Хохочу в голос.

– Дурак! – фыркаю я. – Я же в ванне лежу! Я по определению мокрая настолько, что аж течет.

Его глаза блестят от удовольствия.

– Ну нет, признайся, Андерсон: в одних местах ты намного мокрее, чем в других.

Он опускается в ванну, нетерпеливо тянет меня на себя, и вода выплескивается через бортик на пол. Я смеюсь. Впервые за долгое время чувствую себя настолько неудержимой и свободной.

Я оседлываю бедра Тристана, его пальцы проскальзывают внутрь. Он совершенно прав. Я сейчас настолько мокрая, что аж теку.

Он пристально смотрит мне в глаза, описывая пальцем медленные круги:

– Вот такой ты должна встречать меня каждый день. Голой и мокрой.

Я непроизвольно открываю рот. О боже, это так приятно!

Зависаю над ним, и мы смотрим друг другу в глаза. Словно всю неделю мы дожидались момента, когда коснемся друг друга, и теперь больше не в состоянии сдерживаться. Разговоры не важны и не нужны, когда мы с ним вместе, обнаженные. За нас говорят наши тела.

Он медленно вводит внутрь сперва один палец, потом два, и я вздрагиваю, когда и третий погружается глубоко в мою женственность. Тристан почти прижимается губами к моему уху.

– Я хочу, чтобы ты трахала мою руку, – шепчет жарко. – Сожмись-ка покрепче и трахай мои пальцы, Андерсон!

Я непроизвольно закатываю глаза. Боже, его грязные словечки разжигают пожар у меня в голове. Я могла бы кончить, просто слушая его. Я начинаю двигаться, и в его глазах появляется блеск порочного удовольствия. Чувственность поет в нас и струится между нами, темная, безудержная, и впервые с тех пор, как мы вместе, мной овладевает желание полностью бросить вожжи.

Хочу, чтобы мною обладали.

Мой Тристан.

Я двигаюсь все размашистее, и он сжимает челюсти, наблюдая за мной, глотая слюнки в ожидании своей очереди. Мои глаза закрываются, и я запрокидываю голову в экстазе.

– Как хорошо! – жалобно скулю я. – Как же… это… дьявольски… хорошо.

Тристан, теряя контроль над собой, сильно кусает меня в шею. Наши тела вместе извиваются от удовольствия, и вода в ванне ходит бурунами, словно на речных порогах.

– Презерватив, – шепчет он.

– Не надо презерватива, – с трудом выговариваю я. – Я на таблетках.

Тристан замирает. Встречается со мной взглядом, и его глаза темнеют от возбуждения. Я отчетливо вижу тот момент, когда у него сносит крышу.

– Живо на мой чертов член! – командует он. И одним быстрым движением приподнимает и насаживает меня.

Он глубоко во мне, плотный, твердый – и я ахаю, полностью в его власти.

– Тристан! – жалобно вскрикиваю я.

Его ладони опускаются на мои бедренные косточки, и он начинает плавно направлять мои движения.

Наши взгляды сошлись в поединке. Рты полураскрыты. Ощущения непередаваемо хороши.

Слишком хороши.

Настолько, что я больше не могу сдерживаться.

– Я сейчас кончу! – тоненько скулю я.

Он с размаху насаживает меня на себя.

– Не смей, твою мать! – рычит он.

Мои колени теперь лежат у него на плечах, и его тело впечатывается в мое глубоко – так глубоко!

– Андерсон! – рявкает он, пытаясь вернуть меня в здесь и сейчас.

Я начинаю содрогаться, и он сжимает челюсти, пытаясь сдержаться, но никаких шансов у него нет: нам слишком хорошо, чтобы останавливаться.

Наши движения агрессивны на грани неистовства, вода уже залила весь пол.

Такой большой… так… так глубоко.

Глаза Тристана закатываются, так что видна лишь полоска белка, и он с размаху вбивается в меня. Я кричу в голос, и он вжимается в мое тело и замирает. Я чувствую характерное подрагивание, когда он кончает прямо во мне. Его член вибрирует глубоко внутри меня… это так приятно – быть наполненной его семенем. Идеально!

Я вижу звезды.

Идеальные разноцветные звезды всех оттенков волшебства.

Падаю ему на грудь, и он прижимает меня к себе крепко-крепко. Мы тяжело дышим, льнем друг к другу.

– Ох, как трудно мне было играть в недотрогу, – шепчет он.

– Ты же вроде играл в «недотраху», – улыбаюсь я ему в грудь.

Он хмыкает:

– Да, в этой игре я хорош.

Я улыбаюсь:

– Настоящий гроссмейстер.

Два часа спустя

Я, обессиленная и сонная, лежу в постели Тристана. Это был адский секс-марафон.

Он имел меня всеми возможными способами – и мне было настолько хорошо, что я впала в какой-то оргастический ступор.

Его ладонь блуждает по моему бедру, он целует меня в щеку.

– Пойду раздобуду нам ужин.

– М-м-м?.. – сонно улыбаюсь с закрытыми глазами.

– Я вообще-то