людей. И даже обычно молчаливый Цзин вызывал в нем приятельские чувства. Как бы ни старался злиться Лю Синь еще утром, все было по определению тщетно.

«Один год. Всего только год, и на этом все», – решил Лю Синь, подумав, что ни к чему дальше оправдываться и метаться. Сейчас им с Тан Цзэмином ничего не угрожает, к тому же у него недостаточно денег, а Сяо Вэнь обещал научить его целительству и созданию снадобий, что было особо важно для этого мира. Сяо Вэнь лучший. Где еще он найдет такого наставника и обучится необходимым знаниям?

Приняв решение и облегченно вздохнув, Лю Синь с улыбкой на лице зашел в комнату. Тан Цзэмин, увидев его, мигом встал с постели, заложив руку за спину и что-то пряча.

– Цзэмин, – вскинул брови Лю Синь на действия мальчика, подходя ближе.

Тан Цзэмин шагнул навстречу и, подняв на него большие глаза, в следующий миг неловко отвел их в сторону.

Немного поправив высокий хвост Тан Цзэмина, Лю Синь оглядел его с головы до ног, подмечая, как стремительно этот мальчик, которого он подобрал едва живого в драном халате на улице, с каждым днем расцветает, все больше походя на молодого господина знатного рода, коим он и являлся. Черты его лица уже начали заостряться, формируя высокие скулы и длинный разрез глаз, которые все ярче сияли день ото дня. Тан Цзэмин был подобен цветку, которому нужны особый уход и солнце. Если в то время в Цайцюнь он лишь понемногу приходил в себя, то сейчас, оказавшись в мирной, комфортной жизни, пылал всем своим существом, что сквозило в каждом его движении. Он постепенно раскрывался, все чаще заводя разговоры первым, и не шарахался от других людей, как прежде.

Улыбнувшись своим мыслям, Лю Синь протянул ладонь к Тан Цзэмину, который все так же стоял, заложив руки за спину.

– Дай мне руки, я проверю наручи. Гу Юшэн мог слишком туго затянуть их.

Кончики ушей Тан Цзэмина вдруг покрылись небольшим румянцем. Моргнув пару раз, он отвел взгляд в сторону.

– Что там у тебя? – попытался заглянуть за его спину Лю Синь, догадавшись, что тот что-то прячет.

Тан Цзэмин замешкался на мгновение, но уже в следующий миг вытянул руку, на которой лежала потрясающей красоты заколка из белого теплого нефрита, испещренная серебром и каменьями.

Лю Синь замер, переводя взгляд с украшения на мальчика и обратно.

– Что это?..

– Подарок. Сегодня же праздник, – смущенно сказал Тан Цзэмин, внимательно следя за реакцией Лю Синя.

Лишь одно слово «подарок» заставило воздух в груди юноши замереть. Продолжая стоять напротив Тан Цзэмина и смотреть на вещицу в его руках, он думал о том, чтобы отвесить себе оплеуху прямо сейчас. Стыд волной прошелся по всему телу.

Он ничего не купил.

Даже мальчик удосужился приготовить прекрасный подарок, на который Лю Синь таращился сейчас во все глаза, не в силах их отвести. Он попросту замотался и забыл, что следует подготовить хоть что-нибудь для Тан Цзэмина. И пусть на Цисицзе принято дарить подарки близким по духу и сердцу, каждый праздник – это в первую очередь внимание, а уж во вторую смысл самого торжества.

Какой же это…

«Позор», – услужливо подсказал разум, с которым Лю Синь сейчас был полностью солидарен.

– Тебе… не нравится? – неуверенно спросил Тан Цзэмин, увидев на лице юноши тень.

Лю Синь, словно очнувшись, на выдохе сказал:

– Цзэмин, прости меня.

Тан Цзэмин опустил голову, взглянув на заколку, и, прикрыв глаза, ответил:

– Все в порядке, если тебе не нравится. Я просто выброшу ее и куплю что-нибудь другое.

Весь день он так ждал этого момента, чтобы подарить Лю Синю заколку, что едва мог думать о чем-то другом. Он как наяву видел улыбку Лю Синя, который редко улыбался в последние дни и которой он поблагодарит его за подарок. Но никак не ожидал, что лицо юноши посереет, а руки мелко задрожат, сжимаясь в кулаки.

Неужели он и впрямь настолько никчемен, что даже не может выбрать хороший подарок, который порадует этого человека, раздумывал Тан Цзэмин, крепко зажмурившись и чувствуя нечто обжигающее в груди.

– Цзэмин, это не так, – растерянно сказал Лю Синь, заглядывая ему в лицо. Увидев выражение глаз мальчика, он мягко улыбнулся. – Я прошу прощения не за то, что мне не нравится твой подарок, а потому что… я не приготовил ничего в ответ. Мне очень стыдно.

Тан Цзэмин поднял на него подернутые туманом глаза:

– Ты не врешь?

Отрицательно покачав головой, Лю Синь опустил руку на его плечо и вскинул уголки губ в полуулыбке:

– Это прекрасный подарок. Мне еще никогда не дарили ничего подобного. Мне очень нравится.

В прошлом Лю Синь ни разу не получал столь изысканной вещи, от которой невозможно было оторвать глаз. Видя, что Тан Цзэмин постепенно расслабляет напряженные плечи, а темная дымка печали уходит из его глаз, Лю Синь отогнал желание придушить себя прямо на месте, в ответ мягко погладив Тан Цзэмина по голове.

– На сегодняшнем празднике я обязательно подарю тебе столь же прекрасный подарок. К тому же ты можешь попросить меня о чем угодно, и я исполню твое желание, хорошо?

Вспоминая, что в его кошеле была довольно приличная сумма золота, которую ему удалось скопить за эти несколько недель, Лю Синь был намерен спустить все, чтобы порадовать Тан Цзэмина. Раз уж он решил остаться здесь еще на год, то успеет скопить достаточно денег для их отъезда. А сегодня… в столь пышный праздник в экономии не было нужды.

Тан Цзэмин облегченно вздохнул, увидев наконец его улыбку.

Юноша в ответ рассмеялся, поглаживая его по голове.

– Какие вы оба очаровательно милые, – выдохнул за спиной Сяо Вэнь.

Мигом развернувшись, Лю Синь увидел лекаря, который стоял, опершись плечом о дверной косяк, и держал два резных гребня.

После череды споров лекаря с мальчиком Лю Синь, посмеиваясь, разрешил его, взмахом руки выбирая прическу, предложенную Тан Цзэмином. В конечном счете, посмотрев на себя в бронзовое зеркало, он остался доволен: передняя часть волос была собрана наверху в высокий хвост, струящимся водопадом сливаясь с остальной черной копной, а спереди были уложены небольшие напускные пряди, также уходя в высокую красивую прическу.

– Ай-я-я… ты действительно красавец, – улыбнувшись, вздохнул Сяо Вэнь, оглядывая юношу в белых одеждах с головы до ног.

Тан Цзэмин важно кивнул и, обхватив руку Лю Синя, потянул его за собой вниз, спеша на праздник.

Гу Юшэн курил свою трубку, сидя за столом и попивая сливовое вино.

– Мы еще даже не начали праздновать, а он уже заливается, – тихо проворчал Лю Синь, спускаясь.

– Не думай, что он может захмелеть с пары чарок, – так же тихо усмехнулся Сяо Вэнь, идущий следом. – Его может перепить разве что Цзин.

– Любопытно было бы на это посмотреть, – ответил Лю Синь, не замечая вмиг потускневших глаз Сяо Вэня, который лишь выдохнул едва слышно:

– Да, и мне тоже.

С улицы доносились взрывы фейерверков, что разноцветными всполохами освещали небольшую веранду. Видя в глазах Тан Цзэмина восхищение и нетерпение, Лю Синь не стал задерживаться. Мазнув взглядом по Гу Юшэну, облаченному в новый парадный цзиньчжуан с темно-красными вставками и таким же нижним халатом, Лю Синь вышел на улицу вслед за Сяо Вэнем, обнимая за плечи Тан Цзэмина. Цзин, одетый в простой верхний черный халат, уже собрался сделать шаг вслед за ними, как был остановлен Гу Юшэном, перегородившим ему путь.

Встав полубоком, он мрачно посмотрел на мужчину:

– Даже не думай.

Цзин отступил на мгновение, после чего вскинул злой, раздраженный взгляд на Гу Юшэна.

– С чего ты вообще взял, что я иду вместе с вами? – оттолкнув мужчину плечом, он вышел на улицу. Не обращая на безутешный взгляд Сяо Вэня никакого внимания, он скрылся за поворотом, где была винодельня.

– Зачем ты так с ним?

– Сяо Вэнь. – Гу Юшэн выразительно посмотрел на него и, дождавшись, пока лекарь подожмет губы, прошел мимо.

Все четверо отправились на главную ярмарку на центральной площади. Повсюду слышались шум и крики веселящейся толпы. По бокам от импровизированной дороги, пересекающей площадь, были расставлены лавки