1. Земли Кастильской Короны: собственно кастильские королевства (Кастилия, Леон, Толедо, Мурсия, Кордова, Севилья, Гранада…) и присоединенные территории — королевство Наварра, баскские провинции, Индии, где были созданы два вице-королевства: Новая Испания (Мексика) и Перу.

2. Земли Арагонской Короны — королевства Арагон и Валенсия, принципат Каталония — и присоединенные территории: Балеарские острова (королевство Мальорка), Неаполитанское и Сицилийское королевства[143].

3. Родовые владения Габсбургов: Нидерланды, Франш-Конте, Австрия, феоды в Германии, а также императорский титул[144].

В 1556 г., отрекаясь от престола, Карл V разделил наследство на две части: своему брату Фердинанду[145] он уступил императорское достоинство и родовые владения Габсбургов (за исключением Нидерландов и Франш-Конте), а сыну Филиппу завещал земли Кастильской и Арагонской Короны, а также Нидерланды и Франш-Конте[146]. Здесь уместно отметить, что с момента своего брака с Марией Тюдор в 1554 г. Филипп уже был королем-консортом Англии (где находился в 1554–1555 гг.) и оставался им до смерти своей супруги в 1558 г.

Кроме того, в 1580 г., после различных юридических перипетий и военного вмешательства, Филипп II присоединил Португалию со всеми ее владениями. Дело в том, что в 1578 г. юный король Португалии Себастьян, пытаясь восстановить на троне королевства Фес (Марокко) Мулея Мухаммада, погиб в сражении при Алькасаркебире. Корону унаследовал тогда кардинал-инфант дон Энрике, но он был стар, болен и не имел наследников, поэтому началась борьба за трон. Филипп II, сын императрицы Изабеллы, второй дочери короля Мануэла I, считал, что у него больше прав, чем у других претендентов — герцогини Брагансы доньи Катарины и приора Крату дона Антониу[147]. Чтобы сломить сопротивление соперников, Филипп II отправил в Португалию флот, который возглавил Альваро де Басан[148], и войско под командованием герцога Альбы. В апреле 1581 г. португальские кортесы в Томаре в конце концов присягнули Филиппу как королю Португалии. В июле того же года он вступил в Лиссабон. Так Португалия вошла в состав Католической монархии, сохранив, естественно, свои собственные политические институты. Колониальные владения португальцев с этого времени тоже стали частью владений Католического короля. В составе Испанской монархии политическая интеграция в землях Кастильской Короны была гораздо выше, чем в Арагонской Короне, но далеко не полной: наряду с кастильскими кортесами существовали генеральные хунты баскских провинций и кортесы Наварры; эти две территории сохраняли свое собственное административное устройство и режим налогообложения, что давало им относительную автономию от Кастилии; в Наварре государя представлял его вице-король. Арагонская Корона состояла из трех основных территорий: принципат Каталония, королевства Арагон и Валенсия, — каждая из которых имела свои особые политико-административные институты и свои кортесы. На каждой из них, как и на Сицилии и в Неаполе, государя представлял вице-король. Различные составные части монархии находились в неравном положении. По историческим, экономическим и политическим причинам баланс был смещен в пользу Кастилии. Она являлась наиболее обширной и населенной, обладала более развитой экономикой, чем другие области Пиренейского полуострова. Поэтому государь предпочитал опираться на Кастилию, откуда извлекались необходимые для внешней политики финансовые и людские ресурсы. Остальные территории в меньшей степени участвовали в общих расходах. Кортесы Каталонии, Арагона и Валенсии, состоявшие из представителей трех сословий — знать, клир, горожане, — утверждали налоги в сокращенном размере, после долгих обсуждений и протестов против злоупотреблений королевских должностных лиц (так называемых «действий против фуэро», contrafueros), которые следовало возместить пострадавшим в виде денежных компенсаций. Этим объясняется растущее стремление монарха избегать регулярного созыва кортесов Арагонской Короны.

Были явления и события, когда ограничения королевской воли, связанные с фуэро, становились очевидны: разбой в Каталонии и Валенсии и так называемая «арагонская смута» (alteraciones de Aragón).

Разбой — бедствие, которое глубоко затронуло восточные районы Пиренейского полуострова. Существовал разбой аристократов, т. е. сведение счетов между соперничавшими группировками знати, в котором использовались вооруженные отряды морисков; существовал и «народный бандитизм», вызванный демографическим давлением и нищетой; наконец, был и разбой морисков. И ко всему этому следует добавить незащищенность берегов от берберийских корсаров. Борьба с ними была стократ труднее из-за необходимости строго и буквально соблюдать все местные законы; впрочем, это не помешало, например, маркизу Айтоне, вице-королю Валенсии в 1581–1594 гг., действовать очень жестко и, несмотря на все протесты, не обращать особого внимания на фуэро.

Во время «арагонской смуты» королевская воля также столкнулась с проблемой строгого соблюдения фуэро. Этот вопрос оказался тесно связан с делом об измене государственного секретаря (с 1567 г.) Антонио Переса. Он был одним из самых близких помощников монарха, но судьба его резко изменилась в 1578 г., с момента убийства Хуана де Эскобедо, секретаря дона Хуана Австрийского. С самого начала говорили, что Перес организовал это убийство; его также обвиняли в интригах и тайных переговорах с фламандцами и французами. Говорили и об участии во всем этом доньи Аны де Мендоса, вдовы советника короля принца Эболи. Антонио Переса и принцессу Эболи задержали 28 июля 1579 г. Их обвинили в измене королю и в передаче государственных тайн фламандским мятежникам и другим лицам. Перес безуспешно пытался бежать 31 января 1585 г. Со второй попытки, 19 апреля 1590 г., ему это удалось. Он нашел убежище в Арагоне, где, опираясь на свой статус уроженца Арагонской Короны, воспользовался привилегией иммунитета от преследования (так называемая «привилегия декларации», т. е. «заявления о праве на защиту» — privilegio de manifestación); такой человек оказывался под защитой главного хустисии королевства Арагон[149], и любые действия иных властей против него становились невозможны вплоть до вынесения окончательного приговора по его делу. Тогда Филипп II решил передать это дело инквизиции — трибуналу, на действия которого не распространялись ни фуэро, ни прочие привилегии; достаточно было обвинить Переса в какой-нибудь ереси. Однако 24 мая 1591 г., когда инквизиторы попытались перевезти подследственного в свою тюрьму в Альхаферии[150], жители Сарагосы взбунтовались и вынудили власти вернуть Переса в тюрьму главного хустисии Арагона. Инквизиция вторично попыталась 24 сентября 1591 г. перевести Переса в свою тюрьму, но последовали новые народные волнения.

Собранное еще летом войско ожидало лишь благоприятного момента, чтобы восстановить прерогативы монарха. 15 октября Филипп II наконец приказал этому войску войти в Арагон. Главный хустисия Арагона Хуан де Лануса объявил, что этот шаг является нарушением фуэро, и призвал все королевство сопротивляться вторжению. Однако его сторонники смогли собрать лишь 2 тыс. человек, плохо снаряженных, недисциплинированных и без всякого военного опыта. Другие составные части Арагонской Короны, Каталония и Валенсия, ничего не сделали, чтобы помочь арагонцам, войско которых рассеялось без боя. Королевская армия во главе с Алонсо де Варгас вошла в Сарагосу 12 ноября. Месяц спустя Лануса взошел на эшафот. В этой казни представители либеральной