на шутку. Так что, наверное, ничуть не удивительно, что в поездке мою соседку быстро сморило. Уснуть Сук Джа, кажется, не уснула — но большую часть обратной дороги провела, доверчиво положив голову мне на плечо.

22. Все еще День Солнца

Если вдруг кто-нибудь думает, что на этом праздничная программа была завершена — то он плохо думает о Дне Солнца! Просто нас завезли пообедать — чтобы дать как следует подкрепиться перед второй частью «марлезонского балета».

С местом для «банкета» организаторы сильно заморачиваться не стали, остановив свой выбор на столовой концерна. Столько народу разом та, правда, вместить не могла — в обычные дни питание сотрудников, как я понял, осуществлялось посменно — так что столами пришлось заставить и несколько смежных помещений.

Руководство Пэктусан — те лица, что я видел утром на трибуне — слишком отрываться от подопечного коллектива не стало и расположилось в общем зале. Правда, все же, за отдельным длинным столом и на лучшем месте — у выходивших на зеленый внутренний дворик окон. Мин и Джу Мун Хи сидели именно там.

Начальство же попроще — уровня товарища Ли или того же Гу — и вовсе «пошло в народ». Первый, кстати, занял место буквально через стол от меня, причем по правую его руку оказался простой курьер Ан, а слева — какой-то мелкий клерк из отдела снабжения.

Неподалеку от нас я заметил и доктора У.

Да, рассадка осуществлялась в строгом соответствии все с теми же загадочными списками, так что выбрать себе в соседи Пака и того же Ана я не смог. Зато незабвенная Лим Сук Джа была тут как тут — обосновалась рядом со мной.

Дойти от автобуса мне снова пришлось девушке помочь, но сразу за проходной она застенчиво извинилась и в компании Ким Мен Ок и еще одной молодой сотрудницы уковыляла в сторону — видимо «припудрить носик». Кстати, о пудре: в дороге у меня было вдоволь времени рассмотреть, что косметикой Лим отнюдь не пренебрегает. А вот каких-то украшений я на ней не заметил: ни колечка, ни браслетика, ни, там, сережек — уши у моей спутницы оказались даже не проколоты… Товарищ Джу, к слову, вроде тоже побрякушек не носила — как, похоже, и все или почти все местные дамы. Хотя, вон, у Сон, секретарши товарища Ли, кажется, имелась тонкая серебристая цепочка с кулончиком…

Вернулась Сук Джа уже прямо к столу — и больше не хромая. Но будто бы став вдруг немного ниже росточком. Я уж было подумал, что, не выдержав, она решила последовать мудрому совету Гу и отломать вторую шпильку, но девушка доверительно шепнула мне на ушко, что забежала на рабочее место и переобулась в какие-то запасные туфельки.

— Но у них совсем плоская подошва! — слезно пожаловалась мне соседка. — Я в них ходила, когда ногу на тренировке повредила — доктор У мне тогда строго-настрого запретил любые каблуки! С тех пор, вот, валялись в шкафчике… Я как карлик в них, да?

Пришлось заверить, что даже утрата десятисантиметровых шпилек в карлика ее отнюдь не превратила — тем более, что это было чистой правдой.

— А что была за тренировка? — полюбопытствовал затем я.

— Так по тхэквондо же, какая еще-то? — удивилась вопросу девушка. Видимо, мне полагалось это откуда-то знать.

Тут наш разговор ненадолго прервался — настало время воздать должное приготовленному для нас угощению.

Если не считать неизменного кимчи, то праздничное меню состояло из одного большого блюда, словно объединявшего в себе и первое, и второе. Это был залитый бульоном рис, сверху накрытый круглым бобовым блинчиком. На котором, в свою очередь, красовались аккуратно выложенные кусочки вареной курицы, ломтики грибов, а также лук, чеснок и мелко нарезанное яйцо. Кто-то рядом вскользь упомянул название этого кушанья — «пхеньянский онбан». Я запомнил.

Начальство, как я понял, потчевали абсолютно тем же, чем и нас, но едва ли ту же Джу Мун Хи подобная трапеза могла бы удивить. А вот мои соседи по столу, не исключая и Лим, набросились на этот самый онбан, словно сели сегодня есть в последний раз. Или, наоборот, в первый.

Нет, не думаю, конечно же, что они никогда раньше не видели риса с курицей — та же Сук Джа вот только вчера вместе со мной получила после собрания в заказе и то, и другое — но все же и для нее, и для многих других это явно было по-настоящему праздничное пиршество.

Под онбан -то меня и накрыло. Примерно, как в ту субботу, на остановке, и затем в воскресенье, на вокзале. За следующие три дня ничего подобного со мной не происходило, и я уже было решил, что «треснувшее» из-за спешки мудан мироздание, как это назвала Катя Кан, пришло-таки в норму, но теперь реальность внезапно снова раскололась.

И вот в одной ее части я так и сижу за столом, жуя теплый рис, а в другой в полутемном коридоре с истошно-визгливым воплем: «Знай свое место, оборванец!» меня нагло хватает за грудки какой-то плешивый мужик в зеленом френче — лица его мне не видно за моей же поднятой рукой. Которой я почти непроизвольно отмахиваюсь, мой оппонент теряет равновесие — и бьется головой об угол стены. Слышен нехороший такой хруст — и незадачливый задира плашмя падает на пол, лицом вниз. Ухо у него в крови.

— Что тут происходит⁈ — как чертик из табакерки рядом появляется товарищ Ли. — Чон, ты с ума сошел⁈ — в ужасе восклицает он при виде моего поверженного недруга. — Что ты с ним сделал⁈

Со всех сторон уже набегают еще какие-то люди.

— Врача! — кричит кто-то. — Позовите доктора У!

— Поздно! — отвечают ему.

— Нападение на начальника отдела! — задумчиво констатируют тем временем у меня за спиной. — Это уже даже не хулиганство — самый настоящий теракт!

— Вызовите охрану! — орет тот, кто только что призывал найти доктора.

— Полицию! Звоните в полицию! — тут же следует более радикальное