старушка. – С братиком со своим.

– А где братик?

– Спит он в своей кроватке.

– Так он что, меньше Мити? – спросил Фёдор.

– Конечно, Феденьке всего годик.

– Феденьке?

– Ну да, чего ты так удивляешься? Хорошее имя. Тебя вот тоже Фёдором родители назвали.

– Ты иди, – Митя подтолкнул замешкавшегося Фёдора к двери.

И Фёдор, сам не зная почему, подчинился малышу.

Баба Аня в больнице вела с кем-то долгие разговоры, но потом им всё-таки разрешили войти в палату.

– Ты иди один, – сказала старушка и села на стул.

Фёдор открыл дверь и шагнул… в неизвестность.

Палата была чистой, светлой, тихо шумели какие-то аппараты.

На кровати лежала женщина. Солнечные лучи бесстрастно бродили по белой простыне. А вокруг царила атмосфера обречённости.

Он не узнал её в первые минуты, отшатнулся. А когда осознал, что это и есть его Ольга, ужаснулся: от прежней красавицы осталась бледная тень.

Он взял себя в руки и даже сумел заставить себя улыбнуться. Но её глаза были закрыты. Она не шевелилась.

– Оля, – тихо позвал он.

Она не ответила. Фёдор опустился возле кровати на колени и осторожно дотронулся до её руки, которая была настолько худой и прозрачной, что казалась бестелесной.

Митя сидел дома. Он прижимал к себе проснувшегося брата, тихо покачивая его, а про себя молился, чтобы Фёдор не бросил их так, как бросил отец.

Впрочем, Глотов Митю сначала хотел забрать к себе, но ребёнок цеплялся за юбку прабабушки и шипел, как дикий котёнок.

Отца он видел редко, впрочем, как и мать до рождения брата Фёдора. Он привык жить с бабушкой и прабабушкой, и его совсем не тянуло в огромный дом отца.

«Проголодается, волчонок, и сам запросится к отцу», – думал разозлённый Глотов, покидая квартиру тёщи.

Младший же ребёнок был ему без надобности. Он уже не сомневался, что жена нагуляла его.

Приехавшего из больницы Фёдора Митя встретил в прихожей. Немой вопрос в глазах мальчика пронзал до самого сердца.

Фёдор отвёл глаза, переступил с ноги на ногу и сказал:

– Я должен съездить домой.

– Зачем? – быстро спросил Митя.

– Продать дом, нам нужны деньги на лечение мамы.

– Деньги, сынок, есть, – быстро вмешалась баба Аня, которая тоже теперь цеплялась за Фёдора, как за соломинку.

Она быстро ушла в комнату и вернулась с пачкой купюр, перевязанных верёвочкой.

– Этого мало, – вздохнул Фёдор.

– У меня ещё на книжке есть немного, – прошептала старушка.

– Я должен уехать, – твёрдо сказал Фёдор.

– Не уезжай, сыночек, – тихо попросила она, – не бросай нас. Я старая совсем. Пропадут ведь Митька с Федькой. Сыночек… – И к ужасу Фёдора, старушка стала сползать к его ногам.

Он вовремя ухватил её сухое тело, осторожно посадил на стул и сказал сердито:

– Вы чего это, баба Аня, вытворяете! Разве можно так! Я ведь тоже не железный!

– Ты прости меня, сыночек, – пробормотала старушка.

Всё это время Митя стоял рядом и не сводил с Фёдора глаз, точно ожидая приговора.

– Значит, так, – сказал Фёдор, – я ненадолго уеду домой, ты, Дмитрий, остаёшься за главного.

– Есть за главного! – отчеканил мальчик.

– У тебя есть сотовый?

Митя кивнул.

– Неси сюда, я номер свой введу, будешь мне звонить два раза в день и докладывать обстановку.

– Есть докладывать обстановку! – Мальчик протянул Фёдору свой телефон.

Она не могла заговорить, пошевелиться и даже открыть глаз. Но она всё слышала и чувствовала. И от этого ей было невыносимо больно. Муж отказался от неё. И почему-то перестала приходить мама…

Неужели и ей она стала не нужна… Хотя кому она теперь не в тягость…

А маме ещё нужно заботиться о Мите и Феденьке.

Федя! Феденька! Лёжа целый день неподвижно, она думала о своём прошлом и ужасалась сама себе. Что же она натворила? Как она могла?! Хладнокровно предала самое дорогое, что подарила ей судьба…

…А потом пришёл он! Или ей это только привиделось?

Нет! Он был здесь! Позвал по имени. Тихо сжал её руку. А потом что-то говорил, говорил.

Из всего потока его слов она запомнила только, что он любит её и что она не должна терять надежды.

А потом что-то капнуло на её руку. Что-то нестерпимо горячее. И Ольга вспомнила о звёздах…

Фёдор когда-то говорил ей, что это неправильно, если люди не смотрят на звёзды. И она решила не терять надежды и ждать, когда он придёт снова.

Фёдор в тот же день улетел домой. Ему хотелось как можно скорее завершить дела.

Он собрал друзей и сказал, что хочет продать свою долю в кузнице.

– Это ещё с какого перепугу?! – возмутился Савелий.

Остальные его поддержали. И Фёдор, понимая, что объяснений не избежать, выложил всё начистоту.

– Ага, понятно.

– Уговаривать тебя бесполезно…

– Но ты всё-таки горячку-то не пори!

– Значит, так, ничего продавать не нужно.

– Мужики!

– Ты выслушай сначала!

– Денег мы тебе соберём.

– Нет!

– Значит, если бы у нас беда стряслась, ты бы нас послал?

– Нет, конечно!

– Тогда слушай сюда, денег на первое время из своих сбережений выделим, а потом мы что-нибудь придумаем.

– Что?!

– Это не твоя забота! Федя!

– Ты счёт-то взял у старушки? Не в чемодане же везти собрался?

– Взял.

– Давай сюда. И можешь ехать в столицу хоть завтра.

– А мы тебя по телефону информировать будем.

– Мужики! Но как же?!

– А так же. Езжай давай. Ты там на месте нужней.

– Спасибо! Век не забуду! Я всё отдам!

– Ладно. Поживём – увидим.

Митя звонил Фёдору два раза в день, как они и договаривались. И совсем по-взрослому, стараясь не напрягать его лишний раз, рапортовал, что у них всё хорошо.

Когда он позвонил вечером, Фёдор сказал ему, что утром вылетает. Фёдору казалось, что он слышит, как бьётся сердце мальчика.

И тут он подумал: «Ну и лопух я, почему не посмотрел на младшего сына Ольги? Ладно, приеду – погляжу», – успокоил он сам себя.

И в который раз подивился жестокому поведению мужа Ольги. Будь это его дети, он бы никому не позволил их опекать, сам бы был с ними всегда рядом.

Вечером, перед тем как лечь спать, Фёдор подробно рассказал Вакуле, что случилось. Он, конечно, не надеялся, что кот даст ему какой-либо дельный совет, но втайне лелеял надежду, что Вакула его поймёт и не осудит.

Скорее всего, надежде его было суждено сбыться, так как кот внимательно выслушал его, запрыгнул на колени и стал тихо мурлыкать.

Ночью они оба плохо спали, но делали вид, что спят. Утром Фёдор уехал.

Глава 9

Столица снова встретила его проливным дождём.

«Что за погода у них такая?» – думал