известный вам Фёдор Фёдорович катил нас в «Шереметьево». В том году под Москвой сильно горели леса и торфяники, стоял густой смог. Командир заметно волновался, не будет ли переноса вылета. Попросил остановиться около леса. Наломал шикарный осенний букет из веток клёна, берёзы и рябины — для Заверняева: он должен встречать нас в Каире. Евгений Заверняев работал на Базе заместителем начальника ЛИК, в данный момент был старшим представителем «Авиаэкспорта» в Египте.

Забегая вперед, замечу, что осенний букет до Заверняевых я не довёз. От самолётного климата он завял, несмотря на ведро воды.

Пробираясь сквозь дымку, пытаемся в автобусе балагурить. Василий Петрович начал меня подкалывать: «Миша, в Африку летим, там каннибалы голодные стадами пасутся, схарчить тебя могут». Майоров, сквозь полудрёму: «Вась, а тебя, прежде чем схрюмкать, палить будут, так что ты к дымку привыкай». У Петровича были некоторые особенности волосяного покрова. На голове только шлем или тюбетейка. Причёска у Васи вылезала из-под воротника рубахи.

В аэропорту быстро и чётко прошли все проверки, загрузили питание. Командир получил разрешение на вылет. Сказались вчерашняя подготовка и требовательность командира. Уж очень не хотелось повторить подвиг наших коллег. Те, отправляясь в 1971 году на Ту-154 на авиасалон в Париж, забыли пройти пограничный контроль. Как им удалось улететь — непонятно, но пограничники хватились, когда самолёт-нарушитель уже пересёк государственную границу. Большого скандала не было, видимо пограничникам тоже не хотелось менять Шереметьевскую пограничную заставу на натуральную, отдалённую.

Ровно в десять часов Василий Петрович даёт команду, звучащую как ритуал: «Взлетаем! Всё по моей команде»! Впереди Одесса.

В Одессе у нас техническая посадка для дозаправки топливом. Заруливаем на стоянку. На борт поднимаются пограничники и таможенники. Первый вопрос командиру: «На борту евреи есть»? Борисов в растерянности: «Нет, а что»? Пограничник, подчёркивая официальность происходящего: «Евреям, вылетающим из Одессы за границу, мы вручаем медаль “За освобождение Одессы”». Усмехнулись. Ох уж эти одесситы! На этом все формальности были окончены, мы быстро заправились, получили разрешение и полетели. До свидания, сторонка родная, впереди Чужбина. Следующая посадка в Каире.

В начале полёта всё шло нормально, но когда вышли в Средиземное море, начались проблемы со связью. Николай Фёдорович без умолку пытался установить связь. Его, многократно повторяемый, тревожный зов «Nicosia Nicosia Aeroflot zero one two from Odessa to Cairo» заставлял всех нервничать. Некоторое время шли совсем без связи, не было слышно даже других бортов. Потом установили дальнюю связь с Каиром — оттуда сообщили, что на Кипре бастуют диспетчеры и разговаривать ни с кем не хотят, но безопасность полётов обеспечивают. Отцы-командиры успокоились.

Сели в Каире. На аэродроме обстановка боевая. Вдоль ВПП — траншеи с автоматчиками и закопанные танки. В аэровокзале на балконах автоматчики за мешками с песком. Нас встречал представитель «Авиаэкспорта» в Египте Заверняев Евгений Петрович, в недавнем прошлом замечательный ведущий инженер нашей Базы. Египетскую сторону на встрече представляло руководство авиакомпании «Egypt Air». Небольшая церемония встречи, и нас приглашают в офис «Egypt Air» на переговоры. Необходимо согласовать план взаимодействия. Обстановка в Египте в то время была сложная. Уехали советские военные специалисты, а технику передали арабам. Арабские зенитчики, то ли на радостях, то ли с перепугу, за неделю до нашего прилёта уложили свой Боинг-707 с пассажирами, а накануне не промахнулись в Ан-24. Было очевидно, что арабов научили, как стрелять, а вот в кого стрелять — с этим было пока слабо.

Пока собирались на переговоры, в самолёте удалось переговорить с Заверняевым. Евгений Петрович тщательно готовился к нашему визиту, во всех службах им было всё подготовлено, без его опеки нам было бы невозможно провести эту демонстрацию. В самолёте Евгений Петрович предупредил меня, что арабы предложат нам тяжёлые маршруты, будут стараться посадить на борт полный комплект пассажиров. Мы быстренько прикинули расходы топлива на предполагаемые маршруты и увидели, что остаёмся без резерва топлива. Посовещались, и решили заявить, что вес снаряженного самолёта на шесть тонн больше — за счёт большого количества запасных частей и оборудования. Быстренько составили новую весовую сводку. Заверняев сказал, что он проверил — весов у арабов нет, и проверить нас они не могут. С Василием Петровичем этот приём я сразу согласовал. Борисов в своих воспоминаниях упоминает эти шесть тонн: со временем запамятовал, что самолёт на самом деле был на шесть тонн легче заявленного. Таким манёвром мы не грешили перед истиной, просто он позволял нам, не на много превышая максимальный взлётный вес, иметь дополнительный запас шести тонн топлива.

На переговорах долго спорили. Египтяне требовали полной загрузки и обещали взвесить самолёт. Мы держались стойко и тоже предлагали взвесить самолёт, чтобы быстрее снять разногласия. В конце концов, договорились. Завтра двухчасовой полёт в районе Каира, на борту пятьдесят человек. Послезавтра полёт в Хартум (Судан), на борту сто человек. Затем — полёт в Аддис-Абебу (Эфиопия), на борту сто человек.

Вылет назначен на 10 часов. С утра начинается «хорошо спланированный беспорядок». Вначале спорили, по какому времени вылетать, затем пришли 150 пассажиров вместо 50, и устроили возню на трапе. Их долго сортировали и успокаивали. Затем пропали стюардессы и бортпитание. Было понятно, что нас вытягивают со взлётом на максимальную температуру. Наконец уладили все проблемы, можно лететь, температура воздуха перевалила за 30 градусов. Василий Петрович — непревзойдённый мастер демонстраций и перевозки VIP-пассажиров. Взлёт и полёт были великолепны, на посадке пассажиры не почувствовали момента касания полосы, а когда увидели, что самолёт плавно движется по полосе, зааплодировали. Знакомство с самолётом состоялось, руководители «Egypt Air» благодарили командира за великолепный полёт. Завтра летим в Хартум, столицу Судана.

Наутро повторяется вчерашний вариант. Опять пришло 150 человек. Мы упёрлись, доказываем, что самолёт заправлен под сто пассажиров, а вес недостающих пассажиров компенсирован весом дополнительного топлива. Уладив проблемы, вылетаем, летим в Хартум. Пришли в Хартум, снизились. На земле пыльная буря при тридцатиградусной жаре, а посадочных средств нет никаких, один привод, и тот в стороне. Первым заходом руководил шеф-пилот «Egypt Air», заход был неудачный, пришлось уходить на второй круг. Напряжение нарастало, топлива для ухода на другой аэродром уже нет. Василий Петрович отогнал шеф-пилота и командует Секачёву: «Лев, заводи»! Во втором заходе вышли под небольшим углом к полосе, Василий Петрович изловчился, и посадил самолёт. У земли очень плохая видимость, сложно понять, куда рулить. Зарулили на стоянку, отпустили пассажиров на два часа. Провели в салоне небольшой разбор. Шеф-пилот поблагодарил командира за мастерство и настойчивость в замене массы пассажиров на массу топлива: лишнее топливо нас сильно выручило. Вспомогательную