требуя меня заткнуться. Но надо понимать, что, какая бы не была у Никиты мощная сексуальная энергетика, выживать я привыкла больше, чем трахаться. Так что я делаю вид, что полная дура, и задаю вопрос в унисон с Надей.

— Почему?

— На носу предвыборная компания, — отрубает Никита любые попытки свернуть тему на свадьбу и заводит долгий разговор с Георгием и отцом. Матери обсуждают прием и возможных гостей, а мы с Надей периодически переглядываемся. И несмотря на все мое желание вцепиться ей в волосы и разбить холеное лицо, мне ее жалко. По сути, она шла к цели на протяжении долгого времени, а тут появляюсь я и тяну на себя одеяло, мешая ее планам. Когда мне кто-то мешал, например, бежать, я была безжалостна. Уверена, такой будет она.

— Мелисса, а давайте скажем, что ваш дом как нельзя лучше подходит для благотворительного вечера.

— Да, — соглашается она с улыбкой, пока я чувствую явный пинок по носку туфель, которые мы с Мелиссой вместе с платьями приобрели в ближайшем магазине. И я остановила свой выбор на том, что точно понравится Никите. Тонкие бретели, низкий вырез. Блестящая ткань, напоминающая чешую русалки.

Русалка… Ей выдали нож и сказали убить принца, чтобы остаться в живых. А эта дуреха предпочла стать морской пеной.

Никита снова просит меня заткнуться, но уже поздно. Поезд стартовал и несется к финальной точке этой истории.

— Мы сегодня обсуждали, что это идеальное место, — заканчивает Лисса.

— Но разве телевизионная съемка долгожданного мероприятия не повысит шансы в предвыборной гонке? — спрашиваю прямо, поворачиваюсь к Юре.

Тот щурится, а Никита буквально скрипит зубами.

— Какого мероприятия? — спрашивает Надя тонким голосом, а потом откашливается. Ну давай же, красотка, включай мозги.

— Которого ждут ваши подписчики и друзья…

— Хватит! — рявкает Никита, уже давно все осознав. Я занесла нож. Я не собираюсь становиться пеной. — Я не хочу принимать допинг. Я прекрасно справлюсь без дополнительной помощи. Напомни мне, когда ты стала нашим пиар-агентом.

— Но зачем напрягаться? — повышаю я голос, смотря Никите прямо в глаза. И лучше бы я этого не делала. Потому что по телу скользнул жар от его взгляда. На дне которого, в его фантазии, я уже лежала распятая на этом самом столе, а он загонял мне кол между ног. — Почему бы не совместить приятное с полезным. Почему бы не сыграть вашу свадьбу в воскресенье?

Тишина после последнего слова образовывается звенящая, а челюсть Никиты становится почти квадратной. Все молчат, а я только доливаю колу, потому что в горле от напряжения пересыхает. Надеюсь, я не переиграла?

— Свадьба… — словно пробуя на вкус это слово, произносит Надя, первая нарушая тишину за столом.

— Всего неделя, — словно отметая глупость, опирается на спинку стула Никита. — Мы не успеем никого пригласить, ничего подготовить.

— Но все уже приглашены, — напоминаю я. — Мы ведь все равно собираемся оповестить их о смене места.

— Алена! Тебе не кажется, что ты не в том статусе, чтобы устраивать мою личную жизнь? — уже орет Никита, но я делаю ход конем и проворачиваю лезвие. Я ноги хочу, я устала плавать на дне.

— Твоя личная жизнь давно устроена, остались формальности, — отвечаю столько же резко и с мягкой улыбкой поворачиваюсь к Георгию, облизывая губы. — Такие влиятельные люди смогут организовать все и за пару дней. Что такое неделя? Это же целая вечность.

— Я не согласен!

— А, по-моему, это отличная идея, — наконец отмирает Надя и улыбается впервые искренне. — Спасибо Алена за нее. Никита, милый. Но у меня ведь даже платье давно готово. Поэтому…

— Я предполагал, — поворачивается он, наверное, привык, что на него все всегда смотрят. — Что это будет маленькая церемония для нас…

— Не говори глупостей, — говорит Юрий и предупредительно смотрит на Мелиссу. — Ты будущий лидер. Тебе пора привыкать к вниманию людей и прессы. Свадьба на благотворительном мероприятии отличная мысль. Просто великолепная. Давайте же поднимает бокалы за Алену и ее замечательную идею.

Да, прекрасная идея, за которую Никита готов меня убить. И смотря, как он залпом осушает стопку водки, в голову приходит только одно русское матерное слово. Пиздец.

«Стоп игра! И будь, что будет. Победителей не судят», — приходят мне на ум слова известной песни.

Вот только Никита не знает ее, ибо уже осудил и вынес приговор. И все видно это глазами, которыми он безмолвно меня сжигает на костре собственного суда, пока остальные за столом создают белый шум.

Их как будто нет. Только мы двое и наше противостояние. Лишь в постели оно всегда сходит на нет под взаимным, всепоглощающем наслаждением.

Как по заказу звонит его телефон. Никита тут же подрывается, встает из-за стола, безмолвно обещая мне все кары небесные. В «лице» его члена. Затем, попрощавшись, удаляется, оставляя меня с мыслью, что я буду только умирать от счастья каждой проклятой минутой сексуального наказания. Наслаждаться каждым подаренным судьбой днем в его грубых объятиях.

О том, что он будет теперь проявлять нежность, я очень сомневаюсь. Думаю, подкараулит в спальне и заставит долго сосать, приговаривая, какая я сука. Потому что выставила его дураком и сократила время фривольной жизни с комнатной собачонкой.

Через пол часа обсуждений свадьбы, от которых начинает кружиться голова, мы наконец заказываем счет. Я, блуждая в мыслях о свободе, и о том, что потом буду ее ненавидеть, отпрашиваюсь в туалет.

Ехать до дома Самсоновых далеко, а просить водителя останавливаться в кустах как-то неприятно.

В этом пафосном ресторане, судя по всему, даже туалеты золоченные. Именно такое впечатление создается, когда я захожу в одну из небольших, мягко освещенных комнат и закрываю за собой дверь.

Хочется прыснуть от смеха, и так каждый раз, когда я вижу туалеты, забитые зеркалами.

Вот уж какая радость смотреть, как сидишь на унитазе.

Смываю и иду к раковине, только сейчас замечаю свои пылающие щеки. То ли от жары, то ли от фантазии, что разыгралась. И возможные последствия моего поступка мигом заполняют голову эротическими сценами, от которых даже порно-режиссеры покраснели бы. С Никитой нет ограничений, с ним кажется даже самое грязное действие волшебным.

Умываю лицо, поправляю упавшую бретельку, прическу и уже касаюсь двери, как внутренний трепет заполняет все существо.

Это не к добру.

Это может означать явную опасность. Ведь за столько лет мы с интуицией стали лучшими подругами.

Но здесь ресторан. Много людей и в теории ничего не может случиться. Если только поросенок Мордасов не решит рассказать о моих обязанностях в отделе благотворительности. Или даже продемонстрировать их. Больше некому.

С ним я