Не успела я поинтересоваться, куда подевался наш транспорт, как прямо ко входу в отель подъехали два джипа и аккуратно встали возле бордюра. Неровным шагом выдвигающиеся на экскурсию туристы удивленно на них оборачивались, но Миша с командой плотно забаррикадировались внутри и не подавали признаков жизни, пока автобусы не скрылись в зарослях. По-видимому, за день ребята успели свыкнуться со своей участью и, когда мы вышли, уже бодро грузили наши чемоданы в багажник. Но стоило нам забраться внутрь и проехать сотню метров, как до этого не ловивший мобильный внезапно ожил.

– Никак не могу до вас дозвониться, – недовольно сказал в трубку Бульдожья морда.

– Что еще случилось? – спросила я.

Алиса навострила уши.

– Вы еще спрашиваете, – возмутился он. – С утра прихожу, а у меня стоят чемоданы. Как будто тут не офис, а склад.

– Какие чемоданы?

– Ваши. Вы представляете, что будет, если все клиенты начнут у нас тут складировать свои вещи?

– Какие чемоданы? Что внутри? – переспросила я, отмахиваясь от пихавшей меня в бок Алисы.

Миша тем временем остановил машину на горке и открыл окна – видимо, для того, чтобы сигнал был сильнее. Лю-Дима молча смотрел вперед, но я знала, что он вслушивается в каждое слово.

– Чемоданы из Италии. Внутри платья, кофты, пюсгальтеры, – зло выплюнул Бульдожья морда. По-видимому, именно бюстгальтеры настолько его возмутили, что он был не в силах произнести слово правильно.

– А зачем вы открыли их вообще?

– Как зачем? – удивился он. – А вдруг бомба?

– Логично. Ну что, нет там бомбы?

– Нет, – облегченно выдохнул он.

– Все посмотрели?

– Все. Да, там еще два пакета с платьями длинными и тряпочка в пакете.

– А шкатулки, случайно, нет? Такой маленькой, зелененькой? – на всякий случай уточнила я.

– Нет. Бомбы нет и шкатулки нет. А должна быть? – заинтересовался он.

– Нет, это я на всякий случай. Запакуйте их, пускай стоят, пока я не вернусь. Или, если хотите, кто-нибудь заберет, – сказала я, глядя на Алису, все еще делавшую мне какие-то непонятные знаки.

– Пускай стоят, – неожиданно согласился Бульдожья морда. – А… что-то приедет еще?

– Даже не знаю, – честно ответила я. – Но вы звоните, если что.

Попрощавшись уже спокойным тоном, Семен Эдуардович положил трубку, а я махнула Мише, что мы можем ехать дальше.

– Что происходит? – осторожно спросила Алиса.

– Пока не понимаю, но, похоже, Корсо прислал украденные чемоданы в офис моим адвокатам. Только вот как он их нашел, это вопрос.

– А кто рылся в наших вещах?

– Адвокат, кто ж еще.

– Зачем?! – рявкнула она.

– Ты же слышала: бомбу искал.

– Красавчик. Странно, зачем вернул чемоданы, – озадачилась Алиса.

– Может, платья не подошли по размеру, а продавать времени не было, – предположила я.

Тем временем нашу процессию остановила новая группа мальчишек.

– Я не хочу опять смотреть на слонов, – призналась Алиса. – Они красивые, но вылезать неохота. И на поводке тоже не хочу ни на кого смотреть, они мучают животных.

На этот раз на поводке никого и не было. Увидев мою реакцию, Алиса все же вылезла из джипа. По канавке вдоль дороги полз темно-зеленый с белыми крапинками варан метра полтора в длину. Иногда он оглядывался на преследователей и зло показывал свой острый тонкий язык. Скорее всего, ящер собирался переползти дорогу, но наше появление испоганило ему все планы. Поразмыслив еще секунду, он рванул обратно в заросли.

– Вот тварь, на динозавра похож, – пробормотала Алиса.

– Может, родственник. Сфотографировать только хвост получилось, удрал, гад.

Обругав таким образом ящера, мы поехали дальше. В следующий раз нашу машину остановили, чтобы по-быстрому сбыть драгоценные камни, но сокровища оказались крашеным стеклом, необработанным кварцем и зеленым турмалином, который настойчиво пытались выдать за изумруд.

– Вот я не понимаю, у них тут столько драгоценных камней, хоть щи из них вари, что ж они стекло продают, – удивилась Алиса.

– Нигде драгоценные камни по цене стекла не продают, даже на Цейлоне. Но поскольку все почему-то думают, что именно на Цейлоне их можно купить по цене бутылочного стекла, только здесь стекло удается продавать так дорого. Получается замкнутый круг.

– Ты хоть расскажи, куда едем-то, – попросила она, как только мы вернулись в машину.

– На гору Сигирию.

– То, что на гору, я уже поняла, – огрызнулась Алиса.

– На самом деле это никакая не гора, а большой булыжник, который лежит посреди джунглей. И никто не знает, откуда он там взялся.

– Да ладно. – Алиса недоверчиво покосилась на меня.

– Ну, конечно, все знают, но туристам так всегда рассказывают, им этот вариант больше нравится.

– И откуда он там взялся?

– Понятия не имею. Или песчаник, или гранитные интрузии, древняя магма не выветрилась, это геологов надо спрашивать.

– Да, ты права, интереснее, когда он взялся из ниоткуда, – согласилась Алиса.

– На этой горе король Касаапа, – я наклонилась вперед, чтобы посмотреть, спит ли Лю-Дима, и заговорила тише, – построил огромный дворец и перенес туда столицу, потому что боялся мести младшего брата за убийство отца.

– Это тот же самый король, что монаха с дочерью убил? – уточнила Алиса.

– Ты что, нет, конечно. У них тут только столиц восемь штук было за всю историю, а уж королей и не сосчитаешь. Король Касаапа был старшим сыном, но папа оставил все наследство младшему, поэтому Касаапа отца убил, а потом спрятался на горе и сошел с ума. Пока с головой было в порядке, вокруг скалы его помощники устроили сады с фонтанами и бассейнами, с одной стороны по длине всей горы выбили скульптуру льва для устрашения, теперь от него остались только лапы, а наверху он приказал нарисовать пятьсот своих наложниц. Рисовали медом и чем-то еще. У девушек разные лица и фигуры, только буддистские монахи, которые заняли скалу после смерти Касаапы, почти все картинки вырубили. Бабы-то голые были.

– Мешали сосредоточиться?

– Ну, разумеется. Что самое удивительное, вся система водоснабжения, которая там тогда была сделана, до сих пор работает и уже полторы тысячи лет весь район обеспечивает. Ничего нового в том месте не смогли придумать.

– Так младший брат убил Касаапу?

– Угу, хотя многие утверждают, что тот покончил с собой во время битвы. Да и какая теперь разница, полторы тысячи лет прошло.

Зеленоватую полукруглую Сигирию было видно издали. Гора показалась, едва мы подъехали к саду.