– Пока не знаю, но лучше сделать, как было. Думаю, это придумано, чтобы насекомые не забирались.

– Насекомые? Какие насекомые? – похолодев, переспросила она.

– В джунглях есть насекомые, и их тут очень много. Особенно много в трех– и четырехзвездочных отелях, – крикнула я, прячась в душ.

Как потом выяснилось, это было правдой. Когда мы вышли на ужин, коридор, где включили лампы, представлял собой бушующий инсектарий, а ползающие по рыхлому потолку бледно-желтые ящерицы явно не справлялись с таким объемом работы. Оставалось только прикрывать лицо рукой, чтобы никакой мерзавец не залетел в глаз, пока мы спускались по открытой всем ветрам лестнице.

Лю-Дима уже ждал нас за широким деревянным столом. Остальных сопровождающих не было, скорее всего, они действительно уехали. Я огляделась. Вдоль стены тянулись несколько рядов с закусками, горячим и десертами, хотя ресторан выглядел полупустым и темным. Здесь едва можно было разглядеть, что накладываешь себе в тарелку, а лица собеседников сильнее освещала декоративная свечка на столе, чем верхний свет. Заговорившись о чем-то с Лю-Димой, Алису мы не уберегли – она успела положить в рот похожий на шампиньон грибок и, что еще хуже, проглотить его. После этого лицо ее мгновенно приобрело бордовый оттенок, а руки начали судорожно хватать воздух. Не помогал ни апельсиновый сок, ни белый рис, ложку которого Лю-Дима упрямо пытался засунуть ей в рот.

– У меня прям желудок горит, – пожаловалась она, как только смогла говорить.

Я в это время еще раз проинспектировала остальные блюда: большую часть из них можно было смело выбрасывать. Рис, ананас и десерт сомнений не вызывали, но филе белой рыбы оставалось под вопросом. Поглядывая на Алису, по лицу которой все еще стекали струйки пота, я принялась очищать рыбу от подозрительного соуса, который также мог быть очень едким.

– Ланкийская кухня одна из самых острых в мире, – сказала я наконец.

– Да, но днем, когда обедали, так остро не было, – напомнила она.

– Это я вам специально поплосил, чтобы и не солили, – отозвался Лю-Дима, с удовольствием поглощавший все, в том числе и грибочки, которые так обожгли Алису.

Зато теперь стало понятно, почему еда в Коломбо была такой пресной.

– Ладно, обойдемся как-нибудь рисом и фруктами. Остальное не для нашего пищевода, хотя вон у них даже маленькие дети это едят.

– Ты сегодня испугалась мангусту? – спросил Лю-Дима Алису.

– Нет, змею, которую кушает мангуст, – ответила я вместо нее. Говорить о том, что Алису напугала губка для обуви, пожалуй, не стоило. – Дима, а правда, что под водой рядом со Шри-Ланкой есть алмазная гора шириной в пятьсот метров?

Лю-Дима приподнял голову от тарелки и как будто прислушался.

– Ну, гора под водой, про которую никто не знает – пояснила я.

– На юге лядом есть остлов, про котолый никто не знает, – после недолгой паузы ответил он.

– А почему о нем никто не знает?

– Потому что никто не видит.

– Алмазный остров?

Лю-Дима еще раз прислушался к вопросу.

– Нет, не ювелилный, – отрезал он и снова принялся за еду.

На этом разговор о сокровищах закончился, и уже через пять минут мы, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по номерам. Там нас ждал еще один сюрприз: едва Алиса приоткрыла занавески, то сразу вскрикнула от неожиданности. Тень, которую я поначалу приняла за статую, оказалась ланкийским макаком, чьих сородичей мы видели у храмов Полоннарувы. Макак прочно обосновался на перилах и с интересом заглядывал внутрь. Решив прекратить представление, я плотно задернула штору.

– Да что же это такое! – в ту же секунду крикнула Алиса, показывая на стену.

Прямо над ее кроватью сидел премерзкий коричневый таракан размером с ладонь. Решив не ждать помощи от ресепшен, я вышла в коридор и тихо постучала в соседнюю дверь. Лю-Дима еще не успел лечь спать и держал в руках маленькую книжку в темной обложке.

Как я уже успела заметить, старик отличался завидной понятливостью. Не говоря ни слова, он сразу прошел к нам комнату, и тем не менее вид таракана его удивил. Внимательно посмотрев на нас, он взял со столика два листа бумаги и, аккуратно скинув насекомое в импровизированный конверт, подошел к балкону. Подав мне знак выключить в комнате свет, что было очень предусмотрительно, иначе нас в ту же секунду атаковали бы полчища этих самых тараканов, он слегка приоткрыл балконную дверь и выкинул непрошеного гостя наружу. Затем откланялся, за что-то извинился и так же тихо ушел в свою комнату. Самое странное, макак не только не убежал, но, слегка приоткрыв рот, продолжал сидеть на перилах.

Порешив, что сделать с непрошеным вуайеристом мы ничего не можем, а главное, не будем, мы отправились спать. Но спать в джунглях было почти так же некомфортно, как, наверное, играть в шашки верхом на лошади. Хотя снаружи не доносилось ни звука, чувствовалось, что мы со своими мягкими кроватями и набитыми под завязку чемоданами вторглись на чужую территорию, которая пока просто не решила, что с нами делать. Видимо, такое же ощущение было у Алисы.

– Так что ты думаешь? – прошептала она со своей половины через полчаса.

Но, сообразив, что разговор сейчас пойдет о непрошеной губке для обуви, я притворилась, будто сплю, и даже не пошевелилась в ответ.

С утра на нашем балконе не оказалось макаки, а солнце, кое-как проникающее сквозь листву, все равно залило светом всю комнату, едва Алиса отдернула штору. Первое, что попалось мне на глаза, – телевизор, но включать его не хотелось, хотя пульт лежал рядом на тумбочке, а мировых новостей мы не видели уже больше десяти дней.

«Наверное, здесь и нет спутниковых каналов», – сказала я себе.

Под этим предлогом телевизор не включила и пошла в душ. Памятуя любовь нашей новой компании к стремительным перемещениям, к отъезду мы приготовились заранее и даже вызвали носильщика, чтобы спустить чемоданы вниз. В коридоре как будто и не было вчерашних насекомых, не считая нескольких огромных бабочек по стенам, зато в проеме виднелся соседний холм. На лысой его части расселась стая обезьян и неотрывно смотрела на отель. Приматы были разного размера, а кто-то держал за лапу малышей. Самое удивительное, некоторые из макак прикладывали лапы ко лбу, закрываясь таким образом от солнца.

– Интересно, это что же у них, зоопарк, что ли? – возмутилась Алиса.

– Может быть, театр? – предположила я.

Как оказалось, макаки следили за рестораном. Обзор был прекрасный, так что мы могли смотреть на них, а они на нас, наблюдая людей в естественной среде обитания. Лю-Дима присоединился к завтраку чуть позже, но сразу восполнил пробел, захватив себе аж четыре тарелки.

– Сейчас едем? – спросила я, хотя оставаться в джунглях мы не собирались.

– Сигилия, потом обед в Канди, – ответил он с некоторой долей удивления, как будто наш маршрут был очевиден, как расписание поездов.