мне так не хватает твоей поддержки, Влад. Эти дни… были очень тяжелые.

«Я примерно понял по твоим пьяным звонкам в два часа ночи», — мысленно отвечаю я, но вслух просто издаю какие-то условно поддакивающие звуки. Что, блядь, за цветы?

— Но потом я прочитала то, что ты написал на открытке и… — Кузнецова всхлипывает, на мгновение напоминая мне историю нашего знакомства, когда я застукал ее в лаборатории, рыдающей над сломанным ногтем. — Я все время повторяла в голове твои слова и только благодаря этому смогла пережить весь этот кошмар. Грей, ты просто… Ох, я очень скучаю.

Да что она, черт подери, такое несет?

Какие цветы? Какие слова? Последнее, что вырывалось из моего рта было примерно «да, детка, глотай!» и говорил я это одной из белобрысых голов, а не своей бывшей жене.

— Влад? — нарушает долгу паузу Кузнецова. — Ты вообще слышал, что я только что сказала?

— У меня тут важный телефонный звонок, я перезвоню.

Сбрасываю, выдыхаю, оглядываюсь в поисках чего-то холодного и с пузырьками, но на глаза попадаются только разорванные квадратики фольги от презервативов.

Спускаюсь вниз, на стойке администратора быстро оплачиваю все, что заказали «сестрички» и вываливаюсь наружу, прямиком в магазинчик напротив. Хватаю бутылку минералки, выпиваю и только потом расплачиваюсь.

А ведь не бухал вчера.

Так, что Оля там несла про цветы и слова?

Никаких цветов я ей, само собой, не посылал. А даже если бы вдруг это сделала моя внезапно отрастившая разум и самостоятельность правая пятка, она бы точно не стала пихать в букет открытку. Кто-то сделал это вместо меня — не нужно обладать навыком дедукции, чтобы прийти к этому выводу. Кто?

Слова.

Слова, блядь. Что Кузнецова аж прослезилась.

Явно женских рук дело.

Я не хочу думать, что постаралась Нимфетаминка, но кроме нее больше тупо некому.

Набираю ее номер, пока жду порцию кофе, который суетливо варит бариста-пухляш.

— Твоих рук дело? — спрашиваю без приветствия, как только гудки в динамике сменяются коротким: «да?»

— Что? Влад, я…

— Мне сейчас все утро наяривает моя бывшая и пиздит о каких-то цветах и словах, от которых она чуть не кончила над гробом своей мамаши. Это. Твоих. Рук. Дело? — по словам на тот случай, если она снова захочет прикинуться шлангом.

— Я же сообщение тебе отправила, — растеряно говорит Аня.

— Какое на хрен сообщение?!

Пауза.

Вдох.

Чёт у меня яйца, мать его, в кулак от этого ее вдоха.

— А ну не ори на меня! — выстреливает Аня бронебойным в упор. — Успокоишься — прочитай сообщение!

И бросает трубку.

Так, ладно.

Это первая девочка в моей жизни, кто бросил трубку когда я «недоговорила».

Но имела право, да. Хоть орал я не на нее, а в принципе, но это крайне нездоровая херня, над этим нужно работать и работать. Знаю, но филоню.

Делаю глоток кофе, и когда кофеиновая жижа окончательно приводит мои мысли в боевую готовность, заглядываю в нашу переписку. Аня действительно прислала сообщение, еще вчера в девять с копейками. В это время я уже вовсю тусил с «сестричкам», конечно, мне было не до того. Но в сообщении она все обстоятельно пересказала, с припиской — если вдруг бывшая позвонит, чтобы отблагодарить, чтобы я был в курсе дела.

Перемолов все это, снова набираю Аню.

— Все, Нимфетамин, прости, мой косяк.

— Просто читай хоть иногда сообщения, раз уж у нас теперь есть «канал связи».

— Ты зачем это сделала?

— В смысле — зачем?

— Цветы, открытка, сообщение какое-то, на которое Кузнецова, наверное, все утром там мастурбирует как ненормальная.

— Грей, у тебя сердце вообще есть? — Голос у Ани такой, будто она уже знает ответ на этот вопрос. — Она сегодня мать похоронила. Ты хотя бы понимаешь, что это значит? Ей же тяжело, ей нужна поддержка. Послать цветы с парой приятных слов — это нормально. Это правильно. Так люди и поступают в экологичных разводах.

Даже не знаю, стоит ли это наивную рыбку-гуппи посвящать в тонкости нашего с Кузнецовой «экологичного развода», в котором меня просто кинули с ёбаной запиской на огрызке салфетки.

— У нас же договор, да? — допытывается Аня.

— Ага.

— Я выполняю свою часть сделки. Теперь твоя бывшая уже не настроена к тебе враждебно и можно установить контакт. Через пару дней. Ты позвонишь ей и…

— Ну-ка притормози, деятельная моя.

Выхожу на стоянку к своему черному «кубику», запрыгиваю внутрь.

— Давай пока остановимся на вот этом, ладно? Цветы, записка — ок. Пусть она там переварит пока.

— Я написала план, — выдает эта умница с ленточкой отличницы, и из моего горла непроизвольно раздается едкий смешок. — Что?

— План Маршала или план Даллеса? — не могу не подъебнуть, хотя мысленно ставлю ей пять звездочек за старательность.

— План Грея. Нам нужно его обсудить.

— Хорошо, Нимфетамин, только я тут пару вопросов закрою — и буду весь твой.

В голове при этом вспыхивает неоновая картинка, как в процессе обсуждения она становится передо мной на колени и…

Хм-м-м…

Поправляю ширинку.

Значит, теория о том, что встает у меня на Аню исключительно от недотраха, провалилась. Ну и почему тогда встает, если вообще «не то пальто»?

Буду как Скарлетт Как-ее-там- Харя — подумаю об этом завтра.

— До вечера, Ань.

— Хорошего дня, Грей.

Еще пару секунд пялюсь на телефон, а потом завожу мотор.

Нимфетаминка права — она старается, выполняет свою часть сделки, а я булки расслабил на радостях, что Шубе вломил. Нужно наведаться к Рогову. Но на этот раз — не в гордом одиночестве.

Есть в мире разбора полетов неписаное правило — не устраивать драчку на территории соперника. Ну, типа, там он у себя, там все свое, там и кулак крепче и рожа борзее. Но из любого правила есть исключения, иначе в чем смысл тогда гонять по встречке?

Когда я жил в тех чертовых катакомбах и еще только познавал Свод правил мира больших денег, Александр как-то сказал: «Хочешь, чтобы тебя воспринимали серьезно — будь отбитым и при в лобовую». Сколько раз мне за это пизды навешивали — я не считал, но зато хорошо помню первый раз, когда у меня получилось. И я тогда так кайфанул, что и словами не передать. Чувствовал себя буквально Царем горы. Правда, на грешную землю меня потом снова быстро спустили, но как говорится — тот, кто штурманул в своей жизни хотя бы одну гору, рано или поздно закроет и всю «Большую семерку».

Поэтому, чтобы донести до Рогова всю серьезность моих намерение, снова заваливаюсь к нему. Потому что чаёвничать