К концу 2010-х идея о всепроникающем заговоре стала для россиян частью повседневной трактовки политической реальности. За любым событием обязательно возникает шлейф домыслов, что это «чей-то» план, что политик/ученый/спортсмен делает это не просто так, а выполняя чью-то волю. Немногочисленные количественные исследования теорий заговора в российском обществе показывают устойчивый рост популярности конспирологии[538]. Столь глубокое ее проникновение в жизнь россиян произошло не сразу. В 1990-е гг. теории заговора были важной частью сознания маргинальных групп и некоторых оппозиционных политиков, однако конспирологическая трактовка оставалась лишь одним из сценариев развития событий, популярным среди части населения. Но с наступлением 2000-х Сурков и другие околокремлевские политики и интеллектуалы постепенно проложили для теорий заговора мостик от окраин политического дискурса к его центру[539].

Отчасти этому способствовали общественные и политические кампании против оппонентов Кремля, благодаря которым правящий режим смог избавиться от нескольких влиятельных противников: владельца нефтяной компании ЮКОС Михаила Ходорковского и некоммерческих организаций, зачастую финансировавшихся из-за рубежа. Против первого в прессе была развернута кампания, отчасти основанная на обвинении в заговоре и закончившаяся судебным преследованием и разрушением ЮКОСа. Против вторых также была инициирована общественная и медийная кампания, которая закончилась принятием нескольких поправок в законодательство, поставивших многие уважаемые НКО на грань выживания.

Обе кампании стали знаковыми на пути формирования путинского политического режима: дело ЮКОСа послало бизнес-сообществу сигнал о том, как надо выстраивать отношения с властью, а закрытие многих некоммерческих организаций оказалось серьезным препятствием на пути формирования гражданского общества. Именно в НКО власть увидела одну из главных угроз сначала трансферу власти от Путина к преемнику в 2008 г., а затем укреплению путинского режима по возвращении его в Кремль в 2012 г. В России, где гражданское общество после падения тоталитарного советского строя проходило нелегкий путь становления, иностранные деньги были ключом к запуску и поддержке многих важных инициатив в области образования, медицины, науки, медиа и других сфер деятельности, которыми государство попросту не занималось в силу своей слабости[540]. Призраки «оранжевых» революций, которые якобы готовят гражданские активисты и некоммерческие организации, стали пугалом для обычных россиян, которых государство хотело убедить в том, что иностранные деньги, направленные на подрыв российского государства, уже вовсю используются внутри страны, а люди, их распределяющие, – алчные, двуличные предатели. Уже в 2010-х гг. угроза «оранжевых» революций обрела новое лицо – за сменой режимов в странах СНГ могут стоять «иностранные агенты», и за этим последовала целая череда репрессивных законов против некоммерческого сектора. Именно в самые кризисные для Кремля моменты – в 2007–2008 гг. и в 2011–2012 гг. – НКО становились главной жертвой репрессий режима, неизменно выступая в качестве «пятой колонны».

25 октября 2003 г. Михаил Ходорковский, на тот момент богатейший человек России, был арестован в аэропорту Новосибирска по обвинению в уклонении от уплаты налогов. Тогда еще никто не знал, что Ходорковский проведет в заключении десять лет и будет выпущен только тогда, когда Кремлю понадобится сделать широкий жест, чтобы расположить к себе Запад. В декабре 2013 г., незадолго до открытия Олимпиады в Сочи, Кремль довел сделку по освобождению олигарха до конца, и Ходорковский (а с ним и участницы группы Pussy Riot) оказались на свободе[541]. В начале 2000-х гг. компания Ходорковского была одной из богатейших в России, а сам он, как и многие другие крупные российские предприниматели, обладал широкими связями с политическими и экономическими элитами Европы и США[542]. Нанятый им менеджмент смог превратить приобретенные на залоговых аукционах активы сибирских нефтяных компаний в одну из наиболее прибыльных мировых нефтяных корпораций. В 2003 г., накануне атаки государства на ЮКОС, капитализация компании составляла 40 млрд долларов[543].

Ходорковский, наряду с Джорджем Соросом, стал одним из наиболее щедрых спонсоров гражданских инициатив по всей России и в особенности в тех регионах, где работал ЮКОС. Организация «Открытая Россия», сменившая ушедшее из страны соросовское «Открытое общество», играла важную роль в формировании региональных элит и распространении знаний среди подростков и молодежи. Она была узнаваемым брендом, а Ходорковский, очевидно, имел большие политические амбиции. Из-за столкновения политических элит при кремлевском дворе накануне парламентских выборов 2003 г. захват ЮКОСа стал не просто финансово выгоден, но и обрел в глазах властей большой политический потенциал. В результате Ходорковский пал жертвой реального заговора кремлевских элит, частью которого была публичная кампания по формированию его образа как главы заговора олигархов.

Консервативные прокремлевские эксперты представили успехи Ходорковского как «ползучий олигархический переворот», в результате которого Путину было уготовано место слабого лидера при сильном правительстве, во главе которого встал бы олигарх. Эта версия была высказана другим НКО, «Советом по национальной стратегии», возглавляемым Станиславом Белковским и Иосифом Дискиным, в трех программных докладах, вызвавших большой резонанс. Британский политолог Ричард Саква утверждал, что эта организация был создана политтехнологами, близкими к клану силовиков в Кремле, и благодаря усилиям Игоря Сечина, также входившего в этот клан, «правильные» бумаги о действиях Ходорковского легли на стол президента[544]. Сам Ходорковский также признавал, что именно Сечин был важной фигурой в заговоре против него[545].