– К счастью, отважный юноша не растерялся, хоть и поступил крайне опрометчиво, – подхватил Рафик Давидович. – Воспользовавшись навыками и снаряжением, он поднялся на балкон к прекрасной девушке и открыл дверь Рафику Давидовичу…

– …который тоже случайно проходил мимо? – Эта история не казалась Нике страшной. По сравнению с тем, что она пережила на торговом корабле, она казалась доброй детской сказочкой.

– Почему случайно? – удивился Рафик Давидович. – Я как раз принес прекрасной девушке кофе и деликатно стучал в запертую дверь, пока Иван мне не открыл. Ну а дальше прекрасная девушка проявила-таки благоразумие и разжала пальцы, позволив нам обоим проявить себя в лучшем виде.

– …Что случилось, Рафик? – Этот голос Ника узнала бы из сотен. На террасу, прямо к финалу сказочки, вышел Артем Игнатьевич. – Про какую змею ты мне тут рассказывал? Ника, все в порядке? Иван, зачем вы ее держите?

– Контролирую. – Серебряный злился. И Нике была непонятна его злость. – Чтобы не хватала в руки что попало.

– Можете отпустить. Теперь ее буду контролировать я.

– Меня не надо контролировать…

– Змеелова бы вызвать…

Они говорили все разом, гул их голосов неожиданно успокаивал. А Серебряный убрал-таки руки. Наверное, испугался Артема Игнатьевича. Артем Игнатьевич такой, его легко испугаться. Не зря его тень цвета вороненой стали.

– Точно змея, Рафик?

– Ты еще спрашиваешь! Огромная! Вот такая! – Охряная тень развела в стороны руки, показывая, какого размера была змея.

А Ника прислушалась к своим ощущениям. Руки помнили лишь тяжесть чего-то шершавого, горячего и извивающегося.

– Не преувеличивай, Рафик. В этом регионе нет таких крупных змей.

– А ты пойди и посмотри. – Кажется, Рафик Давидович обиделся. – Только дверь широко не открывай, чтобы малышка на тебя не набросилась.

– И посмотрю. Стойте здесь!

Артем Игнатьевич вернулся быстро.

– Посмотрел? – спросил Рафик Давидович с вызовом.

– Посмотрел.

– И что?

– И то, что для Ники следует подыскать новую комнату. Временно, пока не приедет специалист из городского серпентария. Я за ним уже отправил. – Он немного помолчал, а потом строго спросил: – Что вы здесь делали, молодой человек?

– А этот отважный юноша первым увидел на террасе змею. Ника ведь не могла ее увидеть, а он заметил. – Охряная тень расхаживала туда-сюда и размахивала руками в такт шагам.

– С земли заметил?

– У меня хорошее зрение, Артем Игнатьевич.

– И альпинистское снаряжение всегда при себе?

– Не всегда, а лишь когда я собираюсь на тренировку.

– На остров?

– На остров.

– И вас не пугают трагические события, свидетелем которых вы стали этим утром?

– Вы же сами сказали за обедом, что та смерть не была криминальной.

Золотые змеи и тварь со щупальцами тоже не были криминальными. Вполне возможно, они даже не были настоящими, но Серебряный едва не погиб. Едва не погиб по ее вине, а теперь все равно пытается защитить ее перед Артемом Игнатьевичем, не рассказывает всей правды про то, где была змея. И Рафик Давидович тоже молчит. Рыцари…

– А вы смелый юноша.

– Как я и сказал!

– А ты что тут делал, Рафик?

– А я тут кофе подносил. Видишь, поднос валяется и битая чашка? Это я в змею запулил. Пытался оглушить! Кстати, как думаешь, оглушил?

– Не знаю… – Голос Артема Игнатьевича сделался задумчивым. – Ника, как вы себя чувствуете?

Отвратительно! Мерзко и ужасно она себя чувствует! Вот только не за нынешние прегрешения, а за грехи далекого прошлого. Если, конечно, это вообще ее грехи. Если это не галлюцинации и признак чего-то куда более страшного, чем слепота.

– Спасибо, все хорошо!

– В таком случае, я бы попросил вас на время покинуть эту комнату. Иван, вы не могли бы остаться с Никой на то время, пока мы будем разбираться со змеей?

– Разумеется.

Ему не хочется, но воспитание и чувство долга возьмут свое, заставят присматривать за слепой и, кажется, безумной бедняжкой.

– Только не плавайте к острову. Я очень вас прошу. Отложите на сегодня свою тренировку.

– Отложу.

– А пойдемте-ка, ребятушки, на кухню к Рафику Давидовичу! Иван, Ника, не желаете ли выпить кофе для успокоения нервной системы? Бутерброды предлагать не стану, чтобы не перебивать вам аппетит, но кофе с шоколадом…

Ей бы яду. Так, чтобы одним махом и не мучиться. Не мучить себя и не вредить остальным.

– Мы с удовольствием, Рафик Давидович! – сказал Серебряный и крепко взял Нику за руку.

* * *

Как же он испугался! Кто бы знал! Нет, не за себя, а за Нику. Когда увидел у нее в руках эту тварь. Когда понял, что она снова не в себе. Он ведь не просто так гулял под окнами «прекрасной девушки». После подслушанного разговора на душе было неспокойно, захотелось узнать, все ли в порядке у Ники. Вот только явиться к ней в комнату просто так, без приглашения, он не мог. А под окнами пройтись – почему бы и нет?

Прошелся – и вот чем все закончилось.

А змея и в самом деле казалась опасной. И не потому, что змеям положено казаться опасными. Было в ней что-то такое… Хорошо, что Ника разжала пальцы до того, как змея ее укусила бы, хорошо, что Рафик Давидович не растерялся и не промахнулся. Но все равно страшно. Страшно, и странно, и подозрительно.

Пока Рафик Давидович возился с кофе, Иван пристально следил и за ним, и за Никой.

Да, она странная. Очень странная. Но вот только странности ее начали проявляться не сразу, а постепенно. Странности и видения. Она называла это видениями, а Ивану думалось, что это галлюцинации. У нее галлюцинации и у него тоже. А иначе как объяснить то, что случилось с ними в море, в пяти метрах от берега? Чем объяснить тот дикий страх, что они испытали? У Ивана было только одно-единственное объяснение.

Наркотики. Можно предположить, что Ника принимала дурь и раньше, но ведь галлюцинации приключились у них обоих. Синхронные такие галлюцинации. И весьма реалистичные. Такие реалистичные, что от воспоминаний до сих пор дрожь по телу. А раз синхронно, то вполне вероятно, что наркотик на сей раз они приняли одновременно. Может быть, с едой, может быть, с напитками. А если это так, то есть большой риск того, что приключение с мезозоем может повториться еще не один раз. Вон у Ники уже повторилось.

– Эй. – Он тронул Нику за руку, и она вздрогнула. – Ты что-нибудь ела или пила после того, как мы с тобой расстались?

– Нет. – Она ответила не сразу, наверное, обдумывала вопрос.