– Постарайся вспомнить, – он говорил шепотом, чтобы Рафик Давидович не смог их услышать.

– Шоколадные конфеты. – Кажется, она начала понимать. – Их приносят в мою комнату каждый день. Я думала, это от Рафика Давидовича.

– Те самые, которыми ты угостила меня на пляже?

– Да.

– И как давно ты их ешь?

– С первого дня. Кажется.

– Помногу?

– Когда как. – Она неожиданно покраснела, словно он поймал ее за занятием чем-то постыдным. – Я люблю шоколад.

– Ясно. – Иван выпустил ее руку, сказал уже громко, не таясь: – Рафик Давидович, а можно нам к кофе шоколадных конфет?

– Разумеется! – Повар поставил перед ними чашки с кофе, вернулся к буфету. – Вам каких конфет? Настоятельно рекомендую бельгийский темный шоколад.

– Нам бы тех, что вы оставляете в комнате у Ники. Очень вкусные конфеты.

– Вы что-то путаете, ребята. – Рафик Давидович положил на стол непочатую коробку. – Все, чем я хочу угостить гостей, я приношу лично. Это, знаете ли, моветон – подсовывать прекрасной девушке непонятные конфеты. – Он возмущенно пошевелил усами, всем своим видом давая понять, что не способен на такое безобразие. – Вот эти конфеты, – он придвинул к ним коробку, – я могу рекомендовать с чистым сердцем. Вы попробуйте, попробуйте! Чтобы не говорили потом, что Рафик Давидович подсовывает гостям какой-то там контрафакт!

– Наверное, это горничная. – Ника поняла его маневр.

– Горничными занимается Тереза. – Рафик Давидович пожал плечами. – Я в ее дела не вмешиваюсь. Знаете ли, становиться на пути у Терезы опасно. Очень мстительная мадам. – Он снова пошевелил усами, но как-то так, что сразу стало понятно, что управляющую Агаты он не боится. Похоже, он вообще никого не боялся на вилле «Медуза», если даже с всесильным Артемом Игнатьевичем был на «ты».

– Вы, наверное, давно здесь работаете? – Ника предвосхитила вопрос Ивана. Умненькая девочка. Особенно когда из ее кудрявой головы выветривается дурь.

– Давно. Так давно, что уже и не помню, когда приступил к своим обязанностям.

– И Артема Игнатьевича вы знаете хорошо?

– А как же иначе? Мы знакомы с Артемом с детства. Выросли в поселке, учились в одной школе. Мы все учились в одной школе.

– А кто – все? – спросил Иван, хотя уже знал ответ.

– Все! Я, Тереза, Тема, Агата, Арина… – Рафик Давидович вдруг помрачнел, словно вспомнил что-то плохое. А может, и вспомнил. – Мы дружили. Тогда, знаете ли, не было никаких классовых предрассудков, все одинаковые молодцы-комсомольцы. Да мы и сейчас все как родные здесь. Агата нас собрала, объединила. Не сразу, спустя годы. После ночи большого отлива все пошло наперекосяк, никто не остался на побережье. Агата улетела поступать в Москву, Артем – в Ленинград, Тереза в Краснодаре получала образование.

– А вы?

– А я? – Рафик Давидович усмехнулся. – А я единственный из них всех, кто так и остался неучем. Кулинарное училище – это ж не образование. Но готовить я люблю и делаю это хорошо, с душой делаю. Никто еще не жаловался на стряпню Рафика Давидовича. Меня даже в Италию звали, обещали деньги и сногсшибательную карьеру.

– Но вы не поехали.

– Не поехал. Уже почти решился, а тут Агата задумала вернуться в родные пенаты. Виллу вот эту начала строить, бизнесом заниматься. Ну, тогда это по-другому называлось, не было тогда бизнеса, но у Агаты как-то всегда получалось делать деньги. Тогда она уже овдовела, осталась одна с тремя детьми на руках. Вот и позвала нас. Я к тому времени уже изрядно помотался и по стране, и даже по миру. Рафик – хиппи! – Он усмехнулся. – Можете такое представить?

Они не могли. Как-то не вязался нынешний образ Рафика Давидовича с философией детей-цветов.

– Вот! А было дело! Это я сейчас такой габаритный, а в молодые-то годы… Высокий, статный, длинноволосый! Красавец-мужчина! Что и говорить, поносило меня, пошвыряло из стороны в сторону. А к тому времени, как Агата вернулась, я уже остепенился. Работал в городе в рыбном ресторане шеф-поваром, про Италию на досуге подумывал. Кстати, Агата мне Италию через пару лет организовала. И Италию, и Францию, и Мексику с Индией, чтобы не закисал и не терял интереса к жизни. К тому времени как раз и Тереза с Зоей вернулись из Краснодара. У Терезы личная жизнь тоже не сложилась, с мужем она рассталась почти сразу после рождения Зои.

– А Зоя – это случайно не… – договорить Иван не успел.

– Случайно да. – Рафик Давидович сорвал целлофановую обертку с коробки конфет. – Они же с Никасом, считай, и выросли на вилле «Медуза», с детства вместе. Чему удивляться, что все это дело закончилось свадьбой?

Вот только Ивана удивляло совсем не это. Ивана удивлял тот факт, что никто на вилле даже словом не обмолвился, что Тереза Арнольдовна – мать Зои Адамиди и бабушка Ксю с Димом. Не была она похожа ни на любящую мать, ни уж тем более на любящую бабушку. Да и Ксю с Димом относились к ней, как к чужому человеку.

– А, я понимаю ваше удивление! – Рафик Давидович расплылся в широкой усмешке. – Вы просто не знаете Терезу так хорошо, как знаем ее мы с Агатой и Артемом. Она всегда была такой… – Он прищелкнул пальцами. – Железной леди! Эмоции и прочие человеческие слабости – это не про нее. Она и Зою так растила, словно девочка – не ее родная дочь, а подкидыш. Но хватка у нее бульдожья. Все строительство дома, считай, на ней одной было, подряды, закупки стройматериалов, контроль за исполнителями. Да много что на ее плечах лежало. Я даже не знаю, когда она спала. Какие уж тут дети? Детьми, и своими, и Терезиными, занималась Агата. Мне кажется, им обеим так было проще. Это уже потом, когда Артем со службы уволился и сюда переехал, Терезе полегче стало, он большую часть забот взял на себя. Она тогда расцвела прямо, улыбаться даже иногда стала. А улыбка Терезы – это, я вам скажу, целое событие, восьмое чудо света. – Рафик Давидович присел рядом, подпер кулаком сизую от щетины щеку, добавил мечтательно: – Эх, хорошее тогда было время, золотой век семьи Адамиди!

– Но что-то ведь случилось? – спросила Ника, глядя прямо перед собой. – Золотой век закончился?

– Закончился. – Рафик Давидович кивнул. – С гибелью старшего сына Агаты Димитриса все и закончилось. Он тогда учился в аспирантуре в МГУ в Москве. Талантливый был и очень перспективный. Приехал к нам сюда на летние каникулы. Летом тут, на вилле, всегда собиралось полно народа, и домочадцев, и гостей. Не дом, а полная чаша. Веселье с утра до вечера, смех, затеи, игры разные. Ну, дело молодое, выпивали они иногда. Не много, Агата с Терезой за этим строго следили, но вот, видно, не уследили. В тот день отмечали день рождения Артема. Он, вообще-то, не любит всю эту мишуру, но тут вроде как юбилей – пятьдесят пять лет. Одним словом, Агата настояла. Закатили пир на весь мир, мне пришлось помощников из города выписывать. Я бы и сам справился, но Агата с Артемом хотели, чтобы я непременно присутствовал за столом. Я-то, конечно, присутствовал, но все равно туда-сюда мотался, контролировал.