дергалась на щеке жила, когда он слишком сильно стискивал челюсть.

— Гхм, господа и… э-э-э леди Тесса, — инспектор Уитмор, прочистив горло, расправил плечи и посмотрел на всех собравшихся в сквере. — В данный момент всем нам необходимо переместиться в здание жандармерии…

Норфолк вырос рядом со мной раньше, чем я успела моргнуть.

— Вам не стоит ехать, миледи, — сказал он и недобрым взглядом мазнул по инспектору.

— Но я хочу.

— Ваша нога…

— Не отвалится.

Странный звук, похожий на недовольное рычание, вырвался из плотно сжатых губ герцога. Я нарочно отвернула голову в сторону, решив, что не стану обращать внимания. Прекрасно обходилась без его общества целый день, и мне не нужны его указания сейчас.

Какую-то часть меня снедало любопытство: хотелось спросить, где он и Уильям пропадали целый день, но гордость была сильнее.

Кстати, о брате.

— Где сейчас Уильям? — как можно равнодушнее произнесла я, наблюдая, как жандармы все же выводят из сквера сперва толстяка, а после Элоизу.

— Он остался в особняке.

Я кивнула и осторожно повернулась. Все уже ушли по дорожке вперед, даже мистер Смит, остались только мы с герцогом.

— Позвольте, я возьму вас…

— Нет! — я отшатнулась и вжалась в скамью, когда Норфолк шагнул ко мне с очевидным намерением взять на руки. — Я пойду сама.

— Вы невыносимы.

— Представляйте, что смотрите в зеркало, — едко отозвалась я и попробовала осторожно наступить на ногу.

Боль была острой, но терпимой.

— Я могу донести вас, — решил разжевать мне Норфолк, словно ребенку.

Нет, он совсем меня не понимал! Я не могла оказаться у него на руках в такой момент. Толстяк-опекун и Элоиза наконец-то под стражей, часть их грязных делишек уже раскрыта или вскоре будет, поток бесконечных угроз иссяк, и я должна выйти из этого сквера победительницей с высоко поднятой головой, пусть и прихрамывая. Выйти.

— Я пойду сама, — прошипела я, примериваясь к первому шагу.

Герцог закатил глаза и заскрипел зубами. Потом тяжело вздохнул, подошел ко мне, одной рукой крепко обхватил за талию, заставив перенести вес тела на него, а вторую подставил, чтобы я могла на нее опереться.

— Идемте, Тесса.

Счастливым он не выглядел, а вот на моих губах сверкнула триумфальная улыбка. Я сделала осторожный шажок. Потом еще один и еще. Я едва наступала на вывихнутую ногу и практически повисла на герцоге, но я все равно шла! Шла сама, а не безвольно болталась у него на руках.

Медленно, очень медленно мы покинули сквер. Остальные уже как раз собрались у входа, и когда мы ступили под более яркий свет фонарей, то приковали к себе все взгляды. Я улыбалась. Нога болела чертовски, подпрыгивать в обуви на каблуках было неудобно, но я улыбалась.

— Зачем вам это? — с раздражением спросил Норфолк, когда наш экипаж тронулся.

Он сам примчался к скверу на паромобиле, но отправил на нем мистера Смита и присоединился ко мне.

— Зачем что? — я невинно похлопала ресницами.

— Зачем ехать сейчас в жандармерию? Зачем было мучиться в сквере? — он шумно выдохнул через нос, крылья которого затрепетали.

— Хочу присутствовать при их допросах. И хочу посмотреть инспектору Уитмору в глаза.

— Вы ничего не сможете никому доказать. Ваш бывший опекун и мачеха не из тех, кто способен на раскаяние и осознание своих проступков… А инспектор… инспектору по должности не полагается сомневаться.

— А я не намерена ничего доказывать им. Я это делаю для себя.

Норфолк вновь закатил глаза и дернул плечом. Я видела, что он не понимал. Впрочем, это было и неважно. Да, мной руководило злорадство. И желание поменяться с толстяком и Элоизой местами, чтобы они в полной мере прочувствовали все то, что чувствовала я последние недели. Может, и месяцы.

Откинувшись на сиденье, я прикрыла глаза.

«Я испугался за тебя сегодня».

Фраза сама по себе пронеслась в голове. Взволнованный, хрипловатый голос герцога прозвучал совсем как наяву, я даже вздрогнула от неожиданности.

Он ведь рухнул на меня сверху и придавил к земле, пытаясь заслонить собой от выстрела… Перед глазами стояло его лицо: от былого равнодушия на нем не осталось и следа. Норфолк тяжело дышал. Да, он действительно бежал — видимо, от самого входа в сквер. Рваное дыхание, расширенные зрачки, побледневшие губы — столько волнения я еще не видела у него.

Против воли я улыбнулась. Никогда бы не подумала, что увижу герцога Норфолка таким.

— Чему вы улыбаетесь? — тут же прозвучал его требовательный голос, выдернувший меня из воспоминаний.

— Ничему. Просто… задумалась.

Он вздернул брови, не поверив ни единому моему слову. Но, скрипнув реверсами, экипаж остановился, и это избавило меня от необходимости продолжать беседу.

Мы вновь подъехали к зданию, в которое я вошла всего несколько часов назад. Казалось, что минуло гораздо больше времени. Внутри, прежде чем жандарм проводил нас в коридор, ведущий в кабинет инспектора, я успела увидеть, как сэра Джона посадили в огромную металлическую клетку, что стояла в импровизированной приемной.

Наверное, я ужасный человек, ведь по груди у меня разлилось невероятно приятное тепло.

— А вы жестоки и коварны, миледи, — над ухом прозвучал чуть рокочущий шепот Норфолка, который внимательно наблюдал за моим лицом.

— Остерегайтесь, герцог, — я улыбнулась ему нежной улыбкой хищной акулы.

Взъерошенный инспектор явился в кабинет спустя несколько минут после нас. Выглядел он как человек, у которого за один вечер с ног на голову перевернулось мировоззрение.

— Э-э-э… — начал он, не зная, куда себя деть. Он остановился возле своего массивного стола, но почему-то не спешил за него садиться. — Благодарю, что смогли сегодня… что уделили время…

Норфолк нетерпеливо забарабанил пальцами по подлокотникам кресла.

— Вы теперь арестуете их? Будете судить? — я подалась вперед.

И инспектор отвел в сторону бегающий взгляд.

— Посмотрим.

— Что это значит? — герцог спросил первым.

Он коротко взглянул на меня и, заметив отразившиеся на лице эмоции, протянул руку и сжал мою ладонь. Я даже не стала сопротивляться.

— Э-э-э… сэр Джон, конечно, виновен в выстреле, но вот вдовствующая графиня Толбот…

— Она с ним заодно! Вы что же, не слышали, что говорила мне она, что говорил мне сэр Джон⁈ — воскликнула я не сдержавшись.

Норфолк лишь крепче стиснул мою руку.

— Ваш бывший опекун говорил о каких-то письмах и том, что