Малыш и Лаки сидели молча, думали каждый о своем. Я была словно в мешке, и происходящее душило все сильнее. Сергей умирал. Я ненавидела себя.

- Я не верю вам.

- Гм... - вежливо кивнула она, - надо что-нибудь придумать...

- Малыш, - оживший Лаки кивнул на Сергея.

- Спирт, повязку, - коротко ответил тот, наклоняясь к Сереже и исследуя рану. - Если в течение двух-трех часов не доставите его в клинику, он не будет жить.

- Двух так двух, - кивнула Булгакова. - Танюша, я ведь ОТПУСКАЮ тебя, ты можешь произвести обмен, когда доставишь нам пса и моего племянника! Решайся быстрее!

- Я ничего не понимаю. Вы спутали все карты.

- Все очень просто. Мне пришлось скрыться, потому что они, эти двое, и вправду хотели составить мне конкуренцию, а ответить силой на силу я тогда не могла, резервы уже отошли. Но они действовали как последние идиоты. Четыре выявленных убийства из шести, одно предотвращенное! Раскрытие собачьих загонов, о которых никто не подозревал восемь лет! Глупое насилие, - она внимательно заглянула мне в глаза, - открытие уголовного дела по факту "звериных убийств"! Они засветили сам способ, неумело использовали зверей, которых я тренировала многие годы... За это оба ответят! - Лицо у нее вдруг стало совсем как у той ласки - хищное, злое и страшное. Впрочем, морщины тут же разгладились, и Зинаида Андреевна снова превратилась в очаровательную печальную старушку, которую так хочется пожалеть...

- Ни к чему сейчас думать об этом. Если захочешь, мы сможем поговорить в более спокойной обстановке и прийти к соглашению, благодаря которому ты также будешь работать на нас... но это потом. Сейчас отвечай поедешь?

- Поеду, Зинаида Андреевна. Вам привезти племянника?

- Привези, если сможешь. Умница, девочка. Не забудь тут же вколоть Леониду ампулу, что я тебе прислала. Михаил, - обратилась она к Мертвяку, высади ее у Комсомольской. Таня, когда дойдешь до квартиры, вынь ключ из-под обшивки левого нижнего угла. В квартире есть погреб, вход туда в моей спальне, прямо под кроватью: отыщешь углубление и три раза последовательно нажмешь на него. Будь осторожна, у Алексея может быть оружие, он какой-никакой все-таки мужчина. Достань его, быть может, он знает, где мой пес.

- Я поняла, Зинаида Андреевна. Как Сережа?

- На операционный стол его, - ответил вспотевший Малыш, переливание крови, капельница и стимуляторы. Тогда выживет.

- Гм... - вдруг вдохновилась Зинаида Андреевна. - А что, если отвезти его в... Да ты иди, Танюша, иди, мы уже подъехали.

- Оставьте себе Сережину рацию, я буду звонить по ней.

- Номер знаешь?

- Там написано.

Дверь открыли, вышвырнули меня. Я действительно стояла на Комсомольской, в двух шагах от перекрестка. Если идти дальше по линии, окажешься у Липок, а там совсем рядом булгаковская "сталинка".

Теперь, на свежем воздухе, ко мне возвращались чувства; хотелось выть, рвать и метать, кусать локти. И всю дорогу я думала, как обойти Зинаиду Андреевну, которая заранее просчитала все мои действия, а также действия двух десятков совершенно разных людей - действия, приведшие в конце концов к нужному ей результату.

- Сергей, - прошептала я, - Сергей! - Нет, слезы лить мне было некогда. Замок поддался под натиском ключа и моих остервенелых усилий. В спальне действительно была кровать, а под ней, естественно, нашлось углубление, которое немедленно подалось вниз, как только я три раза нажала. Открылся люк. В подвале было темно. Оттуда тянуло сыростью и собачьим запахом.

- Булгаков! - приказала я. - Выходи. Иначе я тебя выкурю.

- Я поднимаюсь, - обреченно ответил тот и быстро вылез на свет Божий. Выглядел он беззащитным, помятым и безнадежно уставшим человеком, который пришел к последней черте, после которой перестают бороться. И, хотя этот человек был причастен к тому, что я пережила за городом у "сторожей", сейчас он оставался моей единственной надеждой.

- Ты сука, Булгаков. По твоему разрешению насилуют беззащитных женщин. И поэтому ты сейчас умрешь, - сказала я, стараясь быть яростной и отчетливой. Трактовать мое поведение было несложно: я мстила за все. Он так и подумал, болезненно искривился, сжался, но не закрыл глаза, твердо уставившись на меня.

Я выстрелила... в стену рядом с ним. Он дернулся, вскрикнул, осел на пол... через секунду открыл глаза. И тут же увидел мой прижатый к губам палец.

Я уже лихорадочно обыскивала себя, заодно оглядывая и комнату на предмет скрытой камеры.

"Жучок" нашелся практически сразу - он просто прилепился в складке куртки; камер в комнате не было. Накрыв микрофон подушкой, я подошла к Булгакову и присела. Он смотрел непонимающе, но в глазах уже теплилась надежда. Мне почему-то не хотелось его презирать.

- Короче, - тихо сказала я, - там, под подушкой "жучок". Они слышали твой крик и звук падающего тела, теперь твоя тетка уверена, что ты мертв. Но ты жив, и, чтобы остаться в живых, нам обоим нужно кое-что сделать.

Он кивнул головой, пригладил седеющие волосы.

- Во-первых, ты должен все рассказать мне. Во-вторых, помочь найти ее пса. В-третьих...

- Это НЕ ЕЕ ПЕС, - прошептал Алексей Никитич.

- Что?

- Это не ее пес. Это мой Леонид, а не ее Лидер. Это мой, а не тот, который взял все призы и "Гран-при" и неожиданно сдох. Это мой, которого я сам тренировал и которого она хочет убить, потому что боится его. Он единственный, кто может ее достать, потому что знает, как. Потому что натренирован.

- Ничего себе, - кивнула я, - дальше.

- Через две недели - выставка, а за ее ширмой - собачьи бои, величайшие по жестокости и масштабу изо всех проводимых ранее. Леонид - один из претендентов на финал и победу. Там будут люди со всего мира. Там будут ставки в десятки тысяч долларов... И она боится моего пса. - Он твердил это словно заклинание, как человек, который презирает себя за бессилие, но воспитал существо, способное сделать то, на что он сам неспособен.

- Где он?

- В подвале.

- Она дала мне пистолет с сонными зарядами И ампулой, которую велела вколоть Леониду после усыпления, мол, чтоб не умер.

- Покажите. - Я показала ампулу.

- Знаю, - сказал он, приходя в сильнейшее возбуждение. - Она наняла вас, потому что я спрятал Леонида, наняла, чтобы вы нашли его... и убили, сами того не зная!

- Тише, "жучок"! - прошипела я. Он замолчал, тяжело дыша.

- Дай мне кошелек, - сказала я.

- Чего?

- Кошелек, дурья твоя башка, и чтобы там было хотя бы две десятки! - Он полез в карман, так и не понимая, зачем мне деньги. Там было больше, чем две десятки. Отложив лишнее в карман, я приказала ему не двигаться, достала из-под подушки "жучок", сунула его под подкладку кожаного портмоне, распахнула окно и выбросила кошелек на улицу.