– Кто???

– Уж, конечно, не тот рогоносец, которого обвиняют в жалкой мести своему сопернику Мельникову!

– Думаешь? – Иван недоверчиво покачал головой. – Востриков обмолвился в разговоре со мной, что тут, мол, вопрос решенный.

– Ага! Видел ты того рогоносца, Ваня? – Марина презрительно фыркнула. – А я видела! Это слякоть! И скажи мне, Ваня, почему именно теперь он решил мстить за жену? Не раньше, не позже, а именно теперь?! Не-е-ет, Ваня. Это не он! Не он сжег какого-то несчастного вместе с машиной Мельникова. Не Катя дала тебе под зад с такой силой, что ты едва выжил! И, конечно же, не Сиротин вышиб ей мозги. Он не дурак!

Он все понял! Он понял ход ее мысли. Ай да Маринка! Ай да умница!

– Ты думаешь, что за всем этим стоит Севастьянов??? – прошептал он и тут же вцепился в кулак зубами.

Его охватил такой ужас, что он едва сдержался, чтобы не опорожнить мочевой пузырь.

– Севастьянов, Ваня! Думаю, он нанял Сиротина, а не Катя твоя. Кишка у нее тонка. И денег ни черта не было, чтобы нанимать такого, как Сиротин. Я, пока двое суток сидела, перетерла там кое с кем. Сказали, что чел крутой. И за услуги берет круто. Откуда, скажи, у твоей Кати такие деньги, если она к тебе жить явилась в однокомнатную клетушку? Не-ет, Ваня… В деле господин Севастьянов. И он начал…

Маринка неожиданно умолкла, принявшись озираться вокруг. Посиневшие губы дрожали, полные щеки раздувались от тяжелого дыхания.

– Он начал мстить, Ваня!!!

– Что нам делать??? – Он бросился к ней со своего места, упал перед диванчиком на колени, спрятал лицо в складках ее широкой длинной юбки. – Что нам делать, Маринка?!

– Нам надо бежать, Ваня! – произнесла она твердо, положив на его перебинтованную голову сразу обе руки. – Нам надо срочно смываться, говоря доступным языком.

– Но как??? Как же все это?! – Он уселся на пол у нее в ногах, развел руками, жалко захныкал. – Все бросить??? У нас только дела пошли в гору! У нас на счете, знаешь, сколько денег!!!

– Знаю, – с удовлетворенной ухмылкой произнесла она. – Именно поэтому и предлагаю сбежать… вместе с деньгами.

– То есть?! Обналичить?! И… И вывозить их в сумках?! Но это… Это опасно, Марин! И незаконно! Нас могут арестовать, обокрасть, убить… Это…

– Поэтому я тебе это и не предлагаю, Ванечка, – ее щекам вернулся привычный цвет, губы порозовели, когда она, взяв его лицо в ладони, принялась покрывать его поцелуями. – Я предлагаю тебе кое-что иное, милый.

– И что же?

Он начал успокаиваться. Он всегда успокаивался, когда она так вот его целовала и так загадочно улыбалась. Это был верный признак какого-то чертовски занятного плана.

– Я предлагаю перевести все наши средства в один из банков одного крохотного, невероятно прекрасного и недоступного островка, – улыбалась она завораживающей улыбкой, вытирая ему слезы из уголков глаз. – И следом туда отправиться. И прожить там долго и счастливо. И поверь мне, на том островке этих денег хватит и нам, и нашим детям.

– А как же бизнес? – жалко улыбнулся Грищенко.

– Кто мешает тебе начать там свое дело? Никто!

– Да, но… – он встал, отряхнул штаны, заходил по кабинету, заламывая руки. – Но ты же ведь под подпиской о невыезде, Марина! И счет?! Кто откроет нам с тобой счет в том банке на райском острове?!

Марина встала, ушла в приемную, подвигала ящиками и вскоре вернулась с папкой. Щелкнула кнопкой, высыпала на его стол какие-то бумаги.

– Смотри!

Он выглянул из-за ее плеча, уставился на паспорт на имя Голевой Марины Сергеевны. С фотографии на него смотрело странное лицо, напоминающее Маринино, но сильно тем не менее от нее отличающееся. Чем? Короткой стрижкой, к примеру. Белокурыми волосами, голубыми глазами.

– Это ты?! – ужаснулся он.

– Да.

– Но… Но это не ты! Эта женщина на тебя непохожа, Марина! Это что, фальшивый паспорт?!

– Нет, что ты! – Она рассмеялась. – Это мой старый паспорт. Такой я была семь лет назад. Когда была замужем за одним придурком.

– Замужем??? Ты была замужем???

– Недолго, полгода. И не в этом городе. Потом заявила о краже паспорта. Получила другой, на свою девичью фамилию. То, что была в браке, указывать не стала. Но это было много позже, когда я уже стала такой вот, – она тряхнула длинными черными волосами. – Долго порывалась выбросить этот паспорт, но все что-то меня останавливало. Теперь вижу – не зря. Пригодился. Мы сбежим с тобой, Ваня.

– А это что? – Он ткнул в бумаги на английском языке.

– А это депозитный счет, открытый на твое имя в том самом банке в том самом райском месте, где я планирую прожить с тобой всю оставшуюся жизнь, – она откинулась спиной ему на грудь, прижалась щекой к его щеке, прошептала: – Только не спрашивай, как мне это удалось. Удалось – и все! И поэтому мы с тобой сейчас поедем в банк и переведем все деньги со счета фирмы на счет, документы на который ты держишь в руках.

– Иными словами, ты предлагаешь кинуть Мельникова?! – ахнул Грищенко и суеверно перекрестился. – Но он… Он убьет нас с тобой, Маринка!!! Убьет!

– Не успеет, – она беззаботно хохотнула, выгнулась большущей сытой кошкой, поймала его шею, пощекотала, слегка царапая кожу. – Наш вылет завтра в пять утра. Сегодня мы с тобой переводим деньги. Получаем подтверждение. Завтра вылетаем и… И все! Мы с тобой свободны!!!

– Марина, Марина… Но это как-то неправильно!

Грищенко отстранился, сел на диванчик, зажал коленками ладони.

– Мы сбежим и признаем свою вину! Но мы ничего не делали, Маринка! Мы никого не убивали, никого не обкрадывали и… Я боюсь этого гада! И полиции боюсь!

– Э-э-эх ты, Ванечка! – Она села рядом, прижав его с силой к подлокотнику. – Вот именно, что мы с тобой ни в чем не виноваты. И поэтому надо бежать. Пока не стали виноватыми. В полиции найдут способ не оставлять нас в покое! Ты соврал про партнерство – раз. Твоя жена была убита в твоей квартире – два! Твой партнер под прицелом у своего хозяина – три! И он, скажу тебе, не жилец! На тебе уже черная метка! Ты все время будешь под прицелом! И пока твои счета не арестованы, пока ты еще можешь уехать из этой страны чистым и незапятнанным… надо бежать!..

Кусок сочной копченой говядины разваливался на ломти под точными движениями острого ножа. Он не видел, кто делает нарезку, но по достоинству оценил мастерство – точные четкие движения. Ломтик к ломтику, потом – веером на блюдо. В самый центр букетик мохнатой петрушки. Рядом отпотевший графинчик с водочкой, нежно звякнули две рюмки, поставленные возле графинчика.

Мельников требовательно осмотрел стол.

Все на месте. И хрустальная плошка, доверху наполненная икрой, и ложечка рядом на малюсенькой, размером с каплю, тарелочке. Рассыпчатый молодой картофель, щедро политый топленым маслом и посыпанный мелко рубленной зеленью. Симпатичные малосольные огурчики горкой тут же, рядом с картошкой, на фарфоровой тарелочке.