Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Правда, — подтвердила Никки. Она открыла крышку магнитофона и с чрезмерным энтузиазмом выдернула кассету, оставившую за собой шлейф коричневой ленты, застрявшей внутри.
— Вот, замотай обратно, — сказала Шина, протягивая Никки ручку.
Никки внимательно посмотрела на пленку.
— Я ее порвала. Черт! Пропали сегодняшние рассказы.
— Не беда. Я помню их почти наизусть. Запишу все, что сумею, и в следующий раз прочитаю вслух, — предложила Шина.
— Спасибо, Шина! — Никки собрала размотанную пленку и аккуратно обмотала ею пластиковый корпус кассеты. — А еще это была моя последняя кассета.
— Запасных нет?
— Наверное, я оставила их в коробке, предназначенной для Тарампал, — объяснила Никки и наткнулась на вопросительный взгляд Шины. — На прошлой неделе я привезла Тарампал несколько кассет с аудиокнигами, потому что мне было стыдно, что я теперь не учу ее английскому. В качестве извинения.
— Как отреагировала Тарампал? — осведомилась Шина.
— Она по-прежнему хочет учить английский, но отказывается возвращаться в кружок. Я пыталась ее уговорить, но…
— Не пускай ее обратно, — воскликнула Шина. — Без нее будет лучше.
— Ты так сильно ее не любишь? Я знаю, она более консервативных взглядов, но мне казалось, что вы все дружите.
— С Тарампал никто не дружит.
— Не поняла.
Никки практически слышала тиканье пролетающих секунд, пока Шина молча изучала ее, принимая решение. Когда она наконец заговорила, голос ее звучал твердо.
— Все, что я тебе расскажу, останется в этом классе, хорошо?
— Клянусь.
— Сначала позволь спросить тебя кое о чем. Ты заходила к Тарампал в дом?
— Да.
— Ну и как? Первое впечатление?
— Очень красиво, — сказала Никки. — Все новенькое, современное.
— Ты спрашивала, откуда у нее деньги на ремонт?
— Нет, я решила, это будет невежливо. Хотя меня разбирало любопытно. Она дала мне визитку своего подрядчика, и когда я порекомендовала его своему боссу, он сказал, что эта фирма запредельно дорогая.
— Надо думать. Ты бы тоже пригласила первоклассных ремонтников, если бы счета оплачивал кое-кто другой, — хмыкнула Шина.
— Кто?
— Община, — сказала Шина, махнув рукой в сторону окна. За стеклами виднелся исполинский купол храма. На автостоянке было полно людей, в наступившей паузе их болтовня стала слышнее. — Все, у кого есть деньги, платят этой негодяйке, чтобы она держала язык за зубами.
— Она их шантажирует?
— Сама Тарампал так не считает. Она им якобы «помогает». Тем же самым занимался и ее муженек.
— Тарампал когда-нибудь вымогала у тебя деньги? — спросила Никки. — Она ведь не станет шантажировать нас из-за кружка?
Шина помотала головой.
— Навряд ли. Ее единственная цель — богачи.
Никки вспомнила, как когда-то Арвиндер показывала ладони и говорила, что Тарампал ими не заинтересуется. Теперь она поняла, что имела в виду пожилая женщина. Ее руки пусты; у вдовы нечего взять.
— Она понимает, что здесь ей поживиться нечем, — задумчиво произнесла Никки. — Откуда ты все это знаешь, Шина?
— На прошлый день рождения я решила побаловать себя маникюром в «Чандани». И девушка-мастер рассказала мне об этом. Она сообщила, что главные жертвы Тарампал — постоянные клиентки салона, те богачки, которых мы с тобой недавно видели в лангаре. После мужа Тарампал остался список членов общины, которые советовались с ним насчет своих прегрешений. Он вел записи, где указывал, что рассказывали ему люди и какие молитвы он им прописывал. Тарампал пользуется этими записями в своих целях. Сохранение достойной репутации в землячестве дорого обходится семьям, особенно тем, кто может себе это позволить. Например, родители Сандипа Сингха — того парня, который заезжал за ней в белой машине, после того как она выскочила тогда из класса. Он гей. Его мать обращалась к мужу Тарампал, чтобы как-то исправить парня. Сандип частенько подвозит Тарампал, чтобы расплатиться с долгом.
— И сколько же ей должны платить? — спросила Никки.
— Сколько она потребует. Конечно, Тарампал не вымогает в открытую. Она говорит своим жертвам, что продолжает дело мужа и якобы запрашивает в Индии особые молитвы, чтобы вновь наставить людей на путь истинный. Утверждает, что деньги идут на оплату междугородних звонков и командировочных расходов ее молитвенных агентов. Все это делается с сочувственным выражением лица и улыбочками, но людям-то ясно, что она руководит процветающим предприятием, наживаясь на стыде и тайнах.
— Ого, — выдохнула Никки. Ей вспомнилось, какое жесткое выражение лица было у Тарампал, когда она рассуждала о чести и позоре. Неудивительно, что эта женщина воспринимает подобные отвлеченные понятия так серьезно, ведь они — ее источник средств к существованию. — Трудно представить себе Тарампал в роли руководителя предприятия, — заметила девушка.
— Ей палец в рот не клади. Она искренне верит, что поступает совершенно правильно, предлагая окружающим услуги по восстановлению их доброго имени. Те, кто ей платит, в итоге тоже начинают в это верить, иначе не расставались бы со своими деньгами.
Рассуждая о самоубийстве Майи, Тарампал, которая беспокоилась в основном о репутации Джагги, показалась Никки довольно черствой женщиной. Девушка тогда решила, что Тарампал склонна чрезмерно опекать близких, но теперь понимала, что к чему.
— Довольно изобретательно, — признала она. Шина прищурилась и хотела что-то сказать. — Но я этого не одобряю. И больше не буду приглашать ее на наши занятия, — поспешно добавила Никки.
— Хорошо, — ответила Шина с заметным облегчением. — Я не хочу, чтобы она совала нос в мои дела.
— Вполне справедливо. Единственный, кому позволено совать нос в твои дела, — это Рахул, — усмехнулась Никки.
— Никки!
— Прости, не удержалась.
— Между мной и Рахулом ничего нет.
— До сих пор? — воскликнула Никки. — Я тебя умоляю!
Шина приняла невинный вид, похлопала ресницами и, понизив голос, сообщила:
— Мы вместе обедали в прошедшие выходные.
— И?..
— Было очень мило. Он пригласил меня в ресторан в Ричмонде, с видом на Темзу. Мы пили вино. После обеда гуляли вдоль реки. Когда поднялся ветер, Рахул накинул мне на плечи свою куртку.
— Какая прелесть! — улыбнулась Никки. Глаза Шины, к которой пришла новая любовь, взволнованно сверкали. — Вы собираетесь встречаться и дальше?
— Может быть. Если сможем видеться за пределами Саутолла, то да. В Ричмонде я не заметила ни одного пенджабца. Сначала боялась, что меня увидят, — это не так уж далеко от Саутолла, а в соседнем Твикенхеме у моих свекров куча родственников. Но я забыла обо всем этом. Когда отлично проводишь время, как-то не замечаешь, наблюдает ли за тобой кто-нибудь. Да и не волнуешься об этом.
— А Тарампал может попытаться шантажировать Рахула, если узнает? — спросила Никки. Ее собеседница снова помрачнела.
— Ему нечего ей предложить, — ответила она. — Она больше интересуется богачами, помнишь?
Никки покачала головой.
— Мне стало жаль ее из-за того, что она оказалась в эпицентре этой ужасной трагедии.
Шина внимательно посмотрела на