Их рваная и изношенная одежда развевалась на ветру, когда они бежали нам навстречу. Один мальчик дернул меня за штаны, держа кучку потрепанной одежки.

– Ты подошьешь ее? Папа сказал, что ты можешь.

Я присела рядом с двумя сыновьями Орксана – им было не больше пяти лет – и забрала их одежду.

– Будет как новенькая, – пообещала я с улыбкой.

Жена Орксана, Корин, посмеялась и ласково отвела от меня своих детей.

– Бегите играть с верблюдами. Маме нужно поработать над своими навыками в рукоделии с нашим новым другом.

Затем Корин подняла крышку одного из моих сундуков, из которого выглядывал подол платья леди Сарнай.

– Это твое?

Я подскочила.

– Не трогай!

На ее лице читалась обида. Женщина тут же опустила крышку.

– Прости.

Я поджала губы. Затем вздохнула. «Хватит быть такой грубой, Майя. Она не собирается вонзить нож в твое сердце».

– Нет, это я должен извиниться. Просто… долгое выдалось путешествие.

Я вновь подняла крышку сундука и достала то, что успела наметать для платья леди Сарнай. Я пока не использовала солнечный свет, но платье начинало приобретать форму, с рюшами на корсаже и одним струящимся рукавом. Оторочка сверкала золотыми листьями и цветами.

Корин затаила дыхание, восхищенно разглядывая мою работу.

– Ты сам его расшил?

– Да, – твердо ответила я.

По правде говоря, я использовала ножницы, но постепенно начала свыкаться с мыслью, что их работа также принадлежит мне. Теперь я видела, что они усиливали мои естественные способности и позволяли экспериментировать с фасонами, на что я раньше никогда не осмеливалась. Я осторожно сложила платье и начала учить Корин, как штопать одежду ее семьи.

Пока она тренировалась на туниках Орксана, я потеряла счет, сколько штанов я подшила и рукавов подлатала, но меня успокаивало наличие какого-то занятия. Хоть Корин, похоже, радовалась моей компании и пыталась завести разговор пару раз, я не теряла бдительности. Все равно мне плохо давались светские беседы.

– Моя первая приемлемая петля, – сказала женщина, вытирая капельки пота со лба. Мы сидели в тени навеса, но воздух все равно был невыносимо горячим.

Я изучила ее работу и кивнула.

– Хорошо выглядит.

Она с облегчением вздохнула.

– Не понимаю, как ты это так быстро делаешь. Швейное дело – тяжкий труд.

– Это мое ремесло. Орксан говорил, что ты превосходно готовишь. Я даже не представляю, каково ежедневно кормить всех этих мужчин.

– Да, хорошо, что вас только двое. – Она хихикнула и помедлила. – Итак… как давно вы с Дэланом женаты?

У меня перехватило дыхание, и я случайно порвала нитку. «Женаты?»

Я уставилась на свои стежки и заметила, что совершила ошибку. Смочила нитку слюной, продела ее в иглу и начала заново. Корин терпеливо ждала ответа.

– Как мы можем быть… женаты? – спросила я, запнувшись в конце. – Мы кузены. Почти как родные братья.

– Тебе меня не одурачить, – рассмеялась она. – Или Орксана. Я поняла, что ты девушка, как только тебя увидела. Поэтому Орксан и не пристрелил твоего спутника сразу.

– О… о. – Я посмотрела на свою грудь. Мы так неожиданно наткнулись на караван, что мне не хватило времени перевязать ее.

Корин усмехнулась.

– Дело не в этом, дорогая. Я заметила, как Дэлан тебя оберегает. Но при этом он уважает тебя. Мне потребовались годы, прежде чем Орксан согласился взять меня с собой в дорогу. Но теперь, когда мои мальчики подросли, а война закончилась… он был более предрасположен к этой идее. Хотя и не заставлял меня переодеваться в мужчину, но, наверное, это умно, учитывая, что вы путешествуете только вдвоем.

Я вернулась к шитью.

– Орксан и его братья сражались на войне?

– Поэтому ты такая тихая с нами? – спросила Корин. – Потому что думаешь, что мы сражались за шаньсэня?

Я промолчала. До меня доносились ужасные истории о баларских бойцах, грабивших города и убивавших женщин и детей.

– Нет, – сказала Корин. – Мой муж не солдат. Он носит нож для свежевания и нарезки мяса… В основном шаньсэнь брал наемников – профессиональных бойцов.

Я поджала губы.

– Надеюсь, я тебя не оскорбила.

– Я понимаю. – Она уперла руки в бока. – Я из Балара, в отличие от моего мужа. Он родился и вырос на Пряной Дороге. Если он не в караване или не на корабле, то начинает маяться от безделья.

– Я никогда не плавала на корабле, – призналась я, пытаясь немного ей открыться. – Хоть и выросла в портовом городке.

– А Дэлан? Он не похож на аландийца. Где вы познакомились?

Лучше придерживаться правды, учитывая мою неумелую ложь.

– В Нияне.

– Твой муж очарователен. Ты счастливица.

Я завязала узел и выдернула нить из ткани.

– Он не… – закрыла рот. Возможно, будет лучше, если она действительно будет считать меня женой Эдана. Это вызовет меньше вопросов. – Он не… всегда такой очаровательный. Порой он просто невыносим.

– Да, но ты ему доверяешь, – заметила Корин. – А доверие нелегко заслужить.

Я не знала, что сказать, поэтому просто улыбнулась. Корин была незнакомкой, и к тому же баларкой, но я могла быть дружелюбной. После долгих недель в пути наедине с Эданом было приятно поболтать с другой женщиной как женщина.

Остаток дня я показывала Корин, как соткать сетку, чтобы защититься от комаров, как заштопать носки и должным образом пришить пуговицу. Она, в свою очередь, научила меня готовить вкуснейшее жаркое всего из трех ингредиентов. Пока мы работали, женщина рассказывала о своих детях и странствиях Орксана.

Когда ужин был почти готов, я вышла из ее палатки. Эдан играл снаружи с ребятней, доставая монетки из-за их ушей и цветы из рукава.

– Ты умеешь общаться с детьми, – заметила я.

– Ты будто удивлена, – поддразнил он. – Я тоже однажды был ребенком, знаешь ли.

– Может, где-то около сотни лет назад, – сухо парировала я, что вызвало у него смех.

Я начала понимать, что чем меньше я расспрашивала Эдана о его прошлом, тем больше он о нем рассказывал.

Больше он ничего не выдал и просто сел на землю рядом со мной.

– Сегодня ночь красной луны. Будешь смотреть, как она восходит?

– А ты?

Эдан кивнул, ненадолго замешкавшись.

– Да. По крайней мере, до наступления темноты.

Вот он и подтвердил, что исчезал по ночам.

Я наблюдала, как его голубые глаза блестят и в них вспыхивают золотистые искорки. Хоть с ночи встречи с волками я больше не видела черного ястреба, я не сомневалась, что это Эдан.