— Уф, — выдохнул он, прошлепав в гостиную прямо в грязных сапогах и плюхнувшись на диван. — Вот всем хороша столица, кроме погоды! Летом здесь жарко, осенью мокро, зимой скользко… Когда покончу со службой и состарюсь, точно на юга подамся. Куплю себе большой виноградник, вечерами буду попивать хорошее вино, круглый год ходить по улице в одной тунике и флиртовать с красотками, одетыми только в легкие сарафаны.

Я оторвался от очередной книги и посмотрел на него с легким недоумением.

Какая зима? О чем он вообще говорит?

А потом заметил, что Нардис довольно тепло одет, да еще и закутан в длинный плащ, на опушке которого еще не успели истаять последние снежинки, и с некоторым недоумением покопался в памяти.

В последнее время, как помощник верно заметил, на улице я почти не появляюсь. Порталом ушел, порталом пришел… мотаюсь по всему миру, не обращая внимания на погоду. Когда в снега меня занесет, когда в жаркую пустыню… но ни жары, ни холода я до сих пор не чувствую. Днем окна в нашем доме плотно завешены. Наружу я в это время нос не сую. Все больше в подвале сижу да с книгами занимаюсь. Ночью неизменно ухожу с Мором по делам. А в Дамане, оказывается, за это время вон какие перемены случились: уже осень к концу подходит, хотя приехали мы сюда ранней весной.

— Что ты узнал? — отвлек меня от размышлений Мор, бесшумно материализовавшись посреди гостиной.

Угу. На улице опять стемнело, а значит, он вошел в силу.

Нардис стянул с себя мокрый плащ.

— Сведений на самом деле немного. Старый баран Урим оказался крепким орешком, которому было не интересно ни золото, ни серебро, ни иные блага. Он, видите ли, из идейных. Мол, не положено никого пускать к закрытым архивам, значит, никто и не пройдет без специального разрешения. В городской ратуше мне его, естественно, не дали. Так что пришлось обратиться к Нуму… ну ты его помнишь. Хмурый такой неразговорчивый мужик. Правая рука Лемана.

— Это тот, который в мой первый визит привел тебя из подвала?

— Да. В основном Леман ведет дела через него. И, на наше счастье, у Нума оказались длинные руки и достаточно хорошие связи, так что в итоге старик Урим все-таки пустил меня куда нужно.

— Ты обращался за помощью к Леману? — ровно уточнил я, когда Нардис сделал многозначительную паузу.

— Да.

— И чем расплатился, если не секрет?

— Ну, он предлагал решить проблему «по-дружески», но я все равно оставил ему один из тех камней, что ты принес, — усмехнулся мой на редкость прозорливый помощник. — Давать ему повод сделать меня… а значит, и тебя… должником я не собираюсь. Не дурак.

Я одобрительно кивнул.

— Хорошо. Так что там с нашей долиной?

Нардис мигом стер улыбку с лица.

— История мутная. И очень-очень давняя, если, конечно, верить архивным записям. Мор был прав — когда-то там, вероятно, жили люди, но потом что-то произошло… Что — никто не помнит, сведений о тех временах вообще нет. Но судя по тем обрывкам, что мне удалось нарыть, в том районе когда-то случилась крупная магическая катастрофа. То ли взрыв, то ли что-то подобное. Быть может, даже война. Как итог — государства не стало. Зато в горах рядом с ним появилось множество магических аномалий. Часть гор вообще осыпалась. Часть, наоборот, выросла заново, отгородив это место почти естественным путем. Говорят, поначалу там даже вулканы просыпались. Врут или нет, не знаю, но все источники однозначно сообщают, что места там гиблые. Одаренным, говорят, туда вообще лучше не соваться. А в довершение всего в округе с годами образовался такой рассадник нежити, что лет триста назад, когда империя еще только образовалась, император был вынужден выставить с той стороны мощные кордоны. Северное боевое крыло, кстати, создавали специально для этих целей. И поскольку там всегда неспокойно, то отбирают в те части только лучших.

— Что-то еще?

— Нет. Но я сумел узнать кое-что о грифонах, — хитро прищурился парень. — Сведения, само собой, неточные, но есть свидетельства, что эти звери действительно когда-то существовали. Считались быстрыми, выносливыми и очень опасными, потому что нередко нападали на караваны, осмелившиеся идти возле Норейских гор. При этом они не только ревностно охраняли свои границы, но еще и люто ненавидели нежить. Целыми стаями могли слетаться, если где-то поблизости открывалось темное пятно. Из-за этого люди начали надеяться, что грифоны станут для них избавлением, и одно время даже пытались их приручить. Из этого, правда, ничего не вышло — поскольку гнездовья у крылатых бестий находятся высоко в горах, то добыть живого детеныша никому так и не удалось. А взрослые звери, которых смогли сбить стрелами, быстро умирали или оказывались неуправляемыми, из-за чего их приходилось убивать… или же умудрялись сбежать, потому что, как говорят, на них не действовала магия. В общем, характер у птичек оставлял желать лучшего, поэтому со временем их все-таки оставили в покое. Однако с тех пор, как люди расселились по всем окрестным землям и стали достаточно сильны, чтобы давать отпор нежити, видеть грифонов в тех краях практически перестали. То ли улетели куда-то, то ли и вправду остались без добычи и вымерли. А последнее упоминание о них я нашел датированное годом, считающимся официальным годом становления империи — то есть девятьсот восемьдесят вторым шестой эпохи.

— Шестая эпоха… надо же, — эхом повторил за Нардисом Мор. — А с какого события ведется ваше летоисчисление?

— Чего? — не понял тот.

— Ну почему именно шестая эпоха? С какой даты она пошла и почему ее начали считать именно так? Эпоха, я так понимаю, это для вас тысяча лет?

— Ну да. Сейчас идет седьмая. А с чего все началось… честно говоря, никогда не задумывался. От сотворения мира, может быть?

— Нет, — повернувшись к Мору, сказал я. — Ты сказал, что пять тысячелетий — это только то, что ты помнишь. Значит, времени по-любому прошло больше. К тому же мне на глаза недавно попалась одна любопытная книженция. В ней говорится, что нашему миру десять тысяч лет, не меньше, если верить исследованиям эртов Довери, Карано и Лавиоро. Они изучали какие-то древние окаменелости, собирали легенды разных народов, что-то вызнали от жрецов… В общем, они считали, что шесть тысяч лет — это летоисчисление сугубо имперское. Это мы так решили, что будем вести отсчет от какой-то даты. Однако у оборотней летоисчисление длится намного дольше. И у них же есть предания о таких древних вещах, о которых в