В какой-то момент мой взгляд упал на торчащий из камня металлический обломок.

Ну наконец-то.

Ускорив шаг, я добрался до долгожданной находки и внимательно ее осмотрел.

Металл незнакомый, абсолютно гладкий и все еще блестел, словно отполированный, хотя ему, полагаю, было немало лет. Ни пятнышка ржавчины, ни единой пылинки на нем не имелось. А вот сам огрызок оказался довольно коротким — всего-то по колено взрослому. Толщиной примерно с мое предплечье. Причем с таким ровным срезом, словно по нему гигантской бритвой полоснули.

Я побродил по округе, пораскидывал кости, которых вокруг обломка оказалось особенно много, однако других железок не нашел. Зато откопал целые россыпи прекрасно ограненных камней, среди которых нашлись и удивительно крупные сапфиры, и чистейшие изумруды, и целые пригоршни рубинов, и даже тускло поблескивающие бриллианты такой же великолепной огранки, как и найденный чуть раньше аметист.

На случайно рассыпанные или брошенные сокровища камни не походили. Однако и предметов, к которым они когда-то крепились, я тоже найти не смог. Ни диадем, ни колец… вообще ничего, понимаете? Ну не в карманах же они у кого-то хранились? А если и в карманах, то неужели кто-то мог щедро рассыпать их на таком приличном расстоянии друг от друга?

Еще немного побродив по округе, я обнаружил, что в действительности драгоценности лежали не сами по себе — оказывается, на полу под костями… примерно в радиусе двадцати шагов от непонятного обломка… были выгравированы символы. Их-то камни и обрамляли. Как своеобразная корона. Или часть рисунка, потому что расположение камней и находящихся под ними символов регулярно повторялось.

— Ого, — присвистнул незаметно подкравшийся Мор, когда я расчистил пространство вокруг обломка и внимательно уставился на незнакомые знаки. — Да это же настоящий ведьмин круг!

Я мельком на него покосился, но тот вроде был жив-здоров, разве что в размерах еще немного увеличился.

— Ведьмы? Так это все-таки не сказки?

— Нет. Я как раз вспомнил кое-что. Но было это так давно, что ты, наверное, еще даже не родился.

Во мне внезапно проклюнулось слабое любопытство.

— И что же именно ты вспомнил?

— Смотри! — Метнувшись вперед, тень с неистовой скоростью закружилась над торчащим из центра расчищенной площадки обломком. — Вот это — концентратор магической энергии. Металл — как проводник. Камни — источники. А символы внизу — это графическое изображение огромной мощи… прямо-таки чудовищно сильного заклинания, которое эти сумасшедшие зачем-то решили создать.

Я присел на корточки и провел пальцами по камням.

— Что за заклинание?

— Откуда мне знать? — удивился Мор. — Я разве похож на ведьму? Но это точно что-то на стыке стихий… нечто такое, для чего потребовались все четыре элемента… плюс магия жизни и смерти… жуткая штука. Хорошо, что сейчас такие уже не используют.

— Почему?

— Потому что, по сути, здесь случилось массовое жертвоприношение. Чтобы связать воедино четыре стихии, требуется огромное количество энергии. Ее дали специальным образом подобранные камни. Рубины — огонь, бриллианты — воздух… Металл сконцентрировал и выбросил все это наружу, но не выдержал нагрузки и частично испарился. Так вот. Чтобы удержать всю эту чудовищную массу энергии вместе, требуется нейтральная сила — смерть. Но смерть не может существовать сама по себе — чтобы она появилась, кто-то должен умереть. И вот это все…

Он выразительным жестом обвел наполненную мертвецами пещеру.

— Представь, каким должно быть конечное заклинание, если только на его сдерживание потребовались жизни нескольких тысяч разумных. Причем пошли они на это абсолютно добровольно! Смерть — капризная дама и признает только равнозначный обмен. Так что мы с тобой находимся не просто посреди ведьминого круга, но еще и в месте, где много-много лет назад случилось ритуальное самоубийство.

Я замедленно кивнул.

— Наверное, это было нечто очень важное, если так много людей посчитало, что ради него можно умереть?

— Это был вопрос выживания, — уверенно заявил Мор. — Хотя, конечно, людей могли чем-то опоить или как-то иначе воздействовать на разум… Впрочем, нет. Магия ведьм этого не одобряла, так что, скорее всего, жертвы были в полном сознании и их никто ни к чему не принуждал.

Я снова поднялся и, пройдясь по кругу, вопросительно взглянул на тень.

— Что-нибудь еще интересное можешь об этом сказать?

— Нет. Кроме того, что это было очень и очень давно, поскольку остаточного следа от заклятия не осталось. Еще мы, скорее всего, ничего ценного здесь не найдем — ведьминские ритуалы не терпят присутствия посторонних элементов…

— Я снял ожерелье с одного из скелетов, — напомнил я. И призрак тут же поправился:

— Не найдем рядом с кругом. А вот по краям можно пошарить, хотя тебе, скорее всего, просто повезло. Ну или же кто-то захотел вмешаться в ход ритуала и из вредности прихватил с собой посторонний предмет… Ну-ка покажи мне его еще раз.

Я молча достал из кармана ожерелье.

— Хм, — пробормотал Мор спустя несколько мгновений. — Следов магии действительно нет, но за столько лет они могли и рассеяться. А вот камушек необычный. Взгляни: мне кажется, на гранях тоже есть какие-то символы.

Я присмотрелся и был вынужден согласиться с тенью: аметист и впрямь оказался непростым. Знаки на нем оказались едва заметны. Очень тонкие, едва различимые. И, как в случае с кругом, абсолютно незнакомые.

— Знаешь, — в конце концов выдал призрак, — кажется, я немного ошибся, когда говорил насчет энергии жизни и смерти. Ведьмы, насколько я помню, всегда ценили жизнь во всех ее проявлениях. Так что если заклинание не ставило своей целью уничтожить весь мир, то вряд ли они осмелились бы устроить тут массовое жертвоприношение. Да, это было что-то очень могущественное и масштабное. На создание этого заклинания ушла энергия огромного количества камней-накопителей. Его стержнем стала энергия стихий, а сдерживающим фактором — неистовое желание и жизненные силы многих людей, которые искренне верили, что делают доброе дело.

— Что насчет смерти?

— Если ведьмы всеми силами стремились сохранить жизнь, то к этой энергии они бы не обратились. Все люди, которые тут находились, должны были ослабнуть, но не умереть.

— Тогда почему они мертвы?

— Помнишь, ты говорил, что смерть подпитывает проклятие? — вместо ответа спросил призрак. — И что проклятие, если уж возникло, потом само себя воспроизводит?

— Да. И что?

Мор вздохнул.

— Энергия смерти обладает похожими свойствами. Ее редко бывает много, но этого и не нужно. Ведь когда она есть, то воистину бесконечна. И даже одной капли достаточно, чтобы отобрать целое море жизней. Думаешь, почему твоя кровь так ядовита?

— Потому что я проклят.

— То, что нас наполняет, нами же потом и становится, — напомнил мне