– Это ее второй муж умер несколько лет назад, не смогпережить той страшной трагедии. У него сердце больное, а тут весь этот ужас.Сергей Станиславович любил Леночку как родную дочь. Они ведь поженились, когдаЛеночке было всего два годика. Своих детей у него не было, так что самипонимаете… А Леночка не ребенок, а ангелочек была, такую не полюбитьневозможно. Он даже удочерил ее, хотя отец был против. Но потом он вынужден былпризнать, что для ребенка так лучше. Рита с мужем сменили квартиру, чтобы никтоне узнал, и Леночка даже не догадывалась. Отца она называла дядя Сева. Он ихнавещал, но всегда держался в рамках. Эта трагедия всех искалечила, –закончила она со вздохом.

– А кто же настоящий отец Леночки? – насторожиласья.

– Они вместе с Ритой учились в институте. Он на тригода старше. Выскочила замуж на первом курсе, обычный студенческий роман.Пожили немного, поняли, что не подходят друг другу. Разошлись. Но Сева всегдапринимал участие в ее жизни, надо отдать ему должное. И Леночку очень любил.Знаете, у него жизнь тоже не сложилась. Третий брак, а детей нет. Я имею ввиду, кроме Леночки…

– Как его фамилия? – теряя терпение, спросилЛукьянов.

– Игнатов, – охотно ответила КапитолинаВасильевна. – Игнатов Всеволод Владимирович.

– Это не тот Игнатов…

– Да, он теперь человек известный и состоятельный. Еслибы не его помощь…

– Спасибо, – в два голоса сказали мы и заспешили квыходу.

– Твоему менту поленом бы по башке, – прошипелЛукьянов. – Он что, не мог…

– Не ори. Девочку удочерил отчим. Как ее свяжешь сИгнатовым? А юношеские романы мало кого интересуют. Что-то тошно мне, друг мойСашка, – вздохнула я.

– Чего тебе тошно? Убийцу, считай, нашли. Не убийцу,заказчика. Все четверо сыграли в ящик, следовательно, теперь дядя успокоится.Убивать больше некого. Исполнителей мы вряд ли найдем, раз это наемники. А этонаемники. Игнатов со своими бабками мог позволить себе самых лучших. Есличестно, я мужика осуждать за это не могу. Единственный ребенок… Ты материалыдела читала? Кишки выворачивает. Простить такое невозможно. Вот он дождался,когда Краснов выйдет, и порешил всех зараз, чтоб не разбежались, как тараканы.

– И что теперь прикажешь делать? – скривилась я.

– Это у ментов голова должна болеть. Пусть ищутдоказательства. Может, повезет и в самом деле что найдут.

– Тоска, – протянула я с отчаянием и набрала номерВешнякова. – Настоящий отец Лены Лисициной – Игнатов, – сообщила я совздохом и в ответ услышала:

– Уже знаю. Мы тоже не лаптем щи хлебаем. И как мы егозацепим, скажи на милость? Придем и предложим покаяться?

– Это твоя проблема. Я отправляюсь к Деду, докладываю изабываю об этом деле, как о страшном сне.

– Везет же некоторым…

– Ага. Есть справедливость на свете.

Я простилась с Вешняковым. Мы как раз подошли к машине.

– К Деду отправишься прямо сейчас?

– А чего тянуть?

– Правильно. Отвези меня домой, соберу вещички, пораотчаливать.

– Сегодня?

– А чего тянуть? – передразнил он.

– В самом деле, – кивнула я. – Поехали.

В квартиру я входить не стала, дождалась, когда Лукьяноввыйдет из машины, махнула рукой:

– Ключи оставь себе. На память. Или выброси.

– Оставлю. Вдруг пригодятся?

– Ладно. Пока.

– Пока. Спасибо тебе.

– За что? – вытаращила я глаза.

– За гостеприимство. Знаешь, с тобой приятноработать. – Он наклонился ко мне и добавил: – Любовью заниматься тоже, нооб этом ты знаешь.

– Тогда тебе тоже большая благодарность застарательность и доставленное удовольствие. Если в Москве недостаток в дурахвроде меня, заглядывай. Всегда рада услужить.

Он засмеялся и пошел к двери. А я поехала к Деду. “Вот ивсе”, – подумала я с тупым равнодушием, сама не зная, к чему отнестиданное утверждение, то ли к следствию, то ли к отъезду Лукьянова.

Я притормозила, схватила мобильный. Почему бы не позвонитьему? И сказать очередную глупость? С минуту я пялилась на телефон, потомотбросила его на соседнее сиденье и покачала головой, ухмыляясь. “Двигай кДеду. Доложи об успехах. Тебе премия положена”.

Ритка встретила меня широчайшей улыбкой.

– Потрясающе выглядишь, – сказала она с такимудовлетворением, точно это была ее заслуга.

– С чего бы? – усмехнулась я.

– Вот и я думаю. Должно быть, дела идут неплохо, иначеты бы не светилась изнутри, как электрическая лампочка.

– А свечение действительно имеет место?

– Ага.

– По идее, все уже должно потухнуть.

– Когда ты выглядишь нормальной женщиной, котораяпомнит, что вокруг полно мужиков, у Деда улучшается настроение.

“Может, в этот раз будет наоборот”, – подумала я икивнула на дверь в святая святых.

– Он меня примет?

– Десять минут выкроит. Хочешь кофе?

– Не хочу.

– Новости есть?

– Полно.

– Хорошие?

– Черт их знает.

– Иногда говорить с тобой одно удовольствие.

– Да я и вправду не знаю, может, кто-то порадуется, адля меня геморрой.

– Дед порадуется?

– Возможно, – помедлив, ответила я, памятуя онедавнем разговоре с Лялиным. На душе вдруг сделалось скверно, это было темболее неприятно, что определить причину такого ощущения я затруднялась. Риткауспела сообщить Деду о моем приходе и спросила:

– Ты что нахмурилась?

– Я? Так, мысли разные.

– Как твой стриптизер?

– Нормально.

– Говорят, ему цены нет. Правда?

– Что – правда?

– Ну, как с таким мужиком в постели?

– Отчаянно хорошо. Мне в принципе со всеми неплохо, янеприхотливая, а с ним просто полный отпад.

– Везет же некоторым. А мой два раза в неделю, и то пообещанию.