– Не смотри так на меня, Сережа. Иначе вспыхну, как спичка. Ты же словно прожигаешь меня взглядом.

– Это от избытка чувств, дорогая!

Лида, вздохнув, спросила:

– Когда опять улетаешь?

– Скоро!

– Надолго?

– Не знаю! Этого даже генерал, которому ты так старательно готовишь кофе, не знает. Все будет зависеть от действий одного человека.

Женщина вновь вздохнула:

– Ясно! А если все пройдет нормально, вернешься сюда?

– Тоже не знаю, Лида. Нас могут перебросить куда угодно и когда угодно.

Лида сняла с конфорки кофеварку, заполнила чашку напитком, аромат которого тут же наполнил приемную.

– Я так боюсь, что…

Дверь кабинета открылась. В приемную Смирнова вышел Еременко. Он слышал оборвавшуюся речь женщины, потому, положив трубку системы специальной секретной связи на стол, спросил:

– И что же ты так боишься, девонька? Или кого?

Лида протянула генералу чашку на блюдце:

– Ваш кофе, Сергей Дмитриевич. А боюсь я, что больше никогда не увижу Сережу! Извините, майора Дросова!

Генерал, глядя на женщину, отпил глоток обжигающего, крепкого и ароматного напитка. Поставил чашку на блюдце:

– На войне, как известно, девочка, может произойти все, что угодно. Особенно с офицером, командиром подразделения специального назначения, который постоянно подвергает свою жизнь смертельному риску. Но мне кажется, твоя боязнь больше относится к другому фактору, нежели, не дай бог, к гибели Сергея. Или я не прав?

– Правы, товарищ генерал! Мне известно, что такое служба офицера спецназа. Мне известно, что такое война. Но я познала и силу любви. Любви к Сергею, командиру отряда спецназа. Я хочу попросить вас, Сергей Дмитриевич, пожалуйста, если это возможно, сделайте так, чтобы мы были вместе. Я же и связист, и санинструктор, и снайпер…

Дросов не ожидал подобного, поэтому стоял в сторонке молча, немного растерявшись.

Генерал улыбнулся:

– Значит, если я правильно понимаю, ты просишь зачислить тебя в штат спецотряда майора Дросова?

Женщина ответила, не задумавшись:

– Так точно, товарищ генерал. Могу прямо сейчас составить необходимый рапорт!

– Подожди, подожди! С рапортом успеется. А как сам Дросов относится к твоей просьбе?

Майор тут же ответил:

– Категорически против, Сергей Дмитриевич!

Лида взглянула на возлюбленного:

– Но почему, Сережа? Или твои чувства ко мне – игра?

Майор воскликнул:

– Ну что ты такое говоришь? Как вообще ты могла подумать об этом? Я люблю тебя и говорю это открыто, при генерале. Но чтобы бы ты вошла в состав отряда, против! Был, есть и буду! Мне на войне своих забот хватает, не хватало еще тебя прикрывать. Нет. В отряд ты не попадешь!

Еременко, улыбаясь, попивая кофе, смотрел то на Лиду, то на Сергея. Допив кофе, приказал:

– А ну отставить перебранку и лишние разговоры. Меня слушать!

Молодые люди замолчали.

Генерал взглянул на Викторову:

– Я, конечно, могу приказать зачислить тебя в отряд спецназа, но… после того, как пройдешь курс доподготовки в специальном центре. А это по времени как минимум полгода. Плюс два месяца практики в войсках. Все это время никого из близких ты видеть не будешь, Сергея в том числе. Таковы правила. Не думаю, что подобный расклад устроит вас обоих. Но я могу предложить и другой вариант. Ты, Лида, будешь продолжать служить у полковника Смирнова, поддерживая с Дросовым связь. Как выберете момент, подадите рапорт на мое имя о желании зарегистрировать брак. Отказать у меня нет оснований, хотя решение по рапорту согласно секретной инструкции я вправе принять любое. Вплоть до отказа безо всяких на то оснований. Но я подпишу рапорт. Далее! Как только закончим дела с пленными, я намерен предложить майору Дросову новую должность, полковничью, в подчиненном мне управлении. Если Сергей согласится перейти на штабную работу, то месяца через два будет служить в Москве. Соответственно, вместе с мужем Афганистан покинет и супруга. Спокойной, сугубо мирной жизни Дросову не обещаю, как и снижение степени риска при выполнении тех или иных служебных заданий, но квартиру получить помогу. Как вам такой вариант?

Дросов пожал плечами:

– Не знаю, что и сказать. Конечно, я хотел бы, чтобы у нас с Лидой была семья, но смогу ли я сидеть в управлении? Ведь я же боевой офицер!

Женщина воскликнула:

– Сережа!..

Генерал, взглянув на часы, прервал Викторову:

– Короче, голубки. Сейчас прощайтесь, и давай, Дросов, иди к ребятам в отряд. Готовь их к командировке. Ты, Лида, занимайся своими обязанностями. А в свободное время думайте. Как вернемся с войны, а вернемся мы сюда, встретитесь, поговорите и сообщите мне свое решение. Как скажете, так и будет. Слово Еременко. Все! Встречаемся, майор, на вертолетной площадке в 10.50.

Еременко покинул кабинет.

Вскоре за ним вышел и Дросов. Прощание с Лидой было коротким. Всего лишь три слова и долгий, жаркий поцелуй. В дверях женщина остановила майора:

– Сережа! Обещай мне, что подумаешь над вторым предложением генерала Еременко. Ведь это было бы просто прекрасно, мы переехали бы в Москву, у нас была бы семья, я родила бы тебе детей, и… мы стали бы жить нормальной жизнью.

Дросов улыбнулся:

– Я, Лида, принимаю решения сразу. Поэтому думать мне не о чем. Готовься к свадьбе и переезду в Москву.

– Ой! Сережа, я так рада!

– Я тоже! До встречи, дорогая!

– Береги себя!

– Обязательно!

Особый лагерь подготовки моджахедов

недалеко от Чевара, Пакистан.

23 июня 1985 года, воскресенье.

Переждав песчаную бурю-афганец в своем бараке, которая на этот раз прошла быстро, Слейтер подошел к окну своего отсека, открыл створки, убедился, что рядом с бараком никого нет. Достал радиостанцию. Включив ее, запросил:

– Розу вызывает Партнер!

– Роза на связи! – ответила женщина. – Что-то случилось?

– Нам надо встретиться! Где-то в районе 20.00 сегодня в известном заведении.

– Хорошо! В назначенное время я буду там.

Отключив связь, Слейтер вышел в коридор барака. У восстановленной пустой ружкомнаты стоял дневальный из числа моджахедов Урдана.

Сержант прошелся по коридору, зашел в комнату капрала Умберга. Тот резался в нарды с рядовым Паслером. Паслер играл плохо, путая ячейки, куда должен был загнать фишки. Умберг нервничал: